За порогом (СИ) - Вяч Павел. Страница 4
– На словах он Лев Толстой, хе-хе...
– Серьёзное заявление!
– Алексей Александрович сможет.
Последний комментарий прозвучал как-то обыденно и повседневно, что ли. Весь класс синхронно посмотрел на Наташу Вяземскую, произнёсшую эту фразу с таким скучным видом и таким снисходительно-уверенным тоном, что все (и даже сам Алексей Александрович) поверили, что да - сможет.
Алексей внутренне поморщился. Запланированная демонстрация гимнастических навыков летела к чертям.
«Так тоже, впрочем, неплохо вышло, но последний кирпичик в фундамент своего авторитета он должен был положить сам. Всего-то и нужно было подвести ребят на нужную ему тему - позволить взять себя на слабо… А дальше просто - стойка на руках на шатающемся столе, поднятие Васи Ищенко вместе со стулом и ещё пара фишек, которые окончательно растопили бы эти чёрствые детские сердца!»
А класс всё продолжал заинтересованно смотреть на Наташу, и Алексей поймал себя на мысли, что тоже внимательно и с каким-то даже удивлением её разглядывает:
«Хм, а почему я пропустил её, когда делал психпортреты всего класса?» – подумалось ему.
Первые три месяца работы в школе Алексей потратил на составление тех самых психологических портретов. Он собирал информацию как о детях и их родителях, так и об учителях и руководстве школы. С классными руководителями было достаточно завести разговор про их деток, и они с удовольствием выкладывали тебе про ребёнка и его семью абсолютно ВСЁ, добавляя порой немного и от себя. Ну, а с предметниками хорошо работала маска учителя-новичка:
– 10 «А» вышел? Я у них тоже начал вести в этом году, никого не знаю, кто на что способен... – грустный выдох, потереть дужку очков.
– Заходите, Александр Алексеевич! Как-как? Простите, Алексей Александрович, дети неплохие, но...
Споткнулся Алексей лишь раз – на учителе английского, который хоть и давал чёткую и полезную информацию по качествам детей касательно учёбы, но всеми своими наблюдениями не делился, и вел себя хоть и приветливо, но настороженно.
– Понимаете, я ещё никого не знаю, подскажите, пожалуйста, чего можно ожидать от 9 «Б»?
– План Б-то? Хах, да чего угодно. Вроде тихие, спокойные, но, как говорится, still water runs deep – в тихом омуте черти водятся. Ну а так, ребята хорошие.
– А вот, например, Никита что из себя представляет?
– Чуть скованный, умный, творческий.
– ...
Вежливая улыбка в ответ и ни слова больше.
«КГБшник какой-то», – подумал в тот раз Алексея.
Тогда его мгновенно прошиб пот, но потом он внезапно успокоился, ведь что он по сути делает? Ничего противозаконного! И информация эта нужна ему не для каких-то там делишек, а чтобы выстроить из хаотичной школьной жизни упорядоченную систему. Свою систему.
Аналитик, сидящий внутри Алексея, рвал и метал, и готов был пытками вытаскивать сведения из этого англичанина, но Филолог, преданный адепт «Магии Слова», уважительно склонял перед ним голову: Этот владеть Словом умел.
Так или иначе, у молодого специалиста-русоведа к концу третьего месяца работы был составлен практически полный расклад на всю школу. Кто с кем дружит, кто кого ненавидит, кто курит и прогуливает, кто активист-затейник, кто серая мышь и так далее. Аналогичный расклад был и по учителям – кто, где, с кем, как и почему.
И то, что сейчас Алексей увидел в Наташе, ломало его систему. Из «Скромная, выдержанная, спокойная, занимается спортом или танцами (?), ходит в клуб английского языка, родители – состоятельные люди» - в общем-то классического образа ботанички и доченьки богатых родителей, она превращалась в теневого лидера класса? Что-то пошло не так...
– Хах, а Ната-то наша влюбилась похоже!
Комментарий, прозвучавший в гробовой тишине, донёсся с задней парты – да уж, только один человек в классе мог отважиться на такое - Максимилиан.
«Импозантный шатен, танцор, поэт, КВНщик, наверное единственный парень в школе, который не посещал школьный тир, которым руководил ОБЖшник - полковник погранцов в запасе, Андрей Николаевич. Под его наставничеством ребята стреляли из пневматики, собирали и разбирали калаши, рыли траншеи саперными лопатками, играли в зарницу и занимались прочей полувоенной, можно даже сказать, скаутской подготовкой.
Вместо этого Максимилиан ежедневно (!) ездил на стрельбище, которое мало того что находилось где-то на другом конце города, так и тусовались там всевозможные толкинисты и прочие мутные личности, желающие научиться стрелять из спортивного лука.
Раздолбай, с высокой колокольни плюющий на все авторитеты и периодически демонстрирующий окружающим то разбитую губу, то «фонарь» под глазом. При этом является никогда неунывающим типом. Очень интересный паренёк - этакий вальяжный потомственный аристократ из разорившейся дворянской семьи, хотя родители его простые в общем-то люди. Папа - рабочий, мама – продавец(?)».
Максимилиан находился у Алексея Александровича в графе «Резервы», куда в скором времени обещала попасть и Ната. Алексей вновь подметил ускользнувшую от него деталь: почему-то класс, весьма падкий на всевозможные едкие подначки и саркастичные подколы, до сих пор ни разу не комментировал Наташу.
Девушка тем временем развернулась, приподняла бровь и спокойно произнесла:
– Боишься конкуренции?
Максимилиан прищурил глаза и растянул губы в недоброй улыбке:
– Ого, целых две фразы за урок… Совпадение? Не думаю.
Класс, до которого суть пикировки доходила с секундным запозданием, забыв про всё на свете, следил за разгорающимся конфликтом.
«Наташа, Наташа», – подумал Алексей, – «Такую схему испортила... Да уж, сорванный урок, что может быть лучше? Надо что-то делать!»
– Костя! – выстрелил Алексей Александрович, стремясь перевести фокус внимания класса. – А самому-то часто кулаками махать приходилось?
– А то, – расплылся в довольной улыбке Костян, довольный, что снова стал центром внимания класса.
«Неполная семья, «потерянный ребёнок», улица, двор, троечник, бунтарь, не хватает любви и внимания. Не даёт окончательно свернуть с пути и пуститься во все тяжкие тренер по самбо».
– А за свои слова или действия пояснял? – продолжал Алексей Александрович.
– Конечно, я за свой базар всегда отвечаю.
– Отвечать за базар и пояснять – это разные вещи, не так ли?
– Ну, вроде да.
– Так часто ли ты пояснял своим оппонентам что-то?
– Да вроде не особо, чё с ними разговаривать, н-на в челюсть и норм. – Костя никак не мог понять, чего от него хочет этот странный учитель в очках, с лёгкостью прыгающий с одной темы на другую, меняя при этом стиль и манеру общения.
Иногда он напоминал ему тренера - такого же уверенного и спокойного, иногда - старшего приятеля Витю, пошедшего по воровской и имевшего такой же расчётливый холодный взгляд.
– Если тебе часто приходилось махать кулаками, значит, ты невнятно пояснял, - пожал плечами учитель. – Согласись, серьёзные люди давно уже не беспределят. Они решают все вопросы словами. Потому что в них есть внутренняя сила и их Слово имеет вес.
Слова падали неспешно и от этого были ещё значимей. Костян задумался. Он понимал, что в жизни не всё так гладко, как на словах АА, как одноклассники звали между собой учителя русского, но не понимал, в чем именно заключается подвох.
«Неужели», – промелькнула мысль, – «Неужели слово, действительно, может что-то решать?»
В классе вновь повисла тишина - ребята задумались.
«Ну и ладушки», – подумал Алексей, – «Не мытьём, так катаньем! Всё равно команду поддержки нужно формировать, если хочешь чего-то в жизни добиться. А школа - это маленькая жизнь, хе-хе!»
Алексей Александрович улыбнулся, обвёл класс глазами и посмотрел налево, где на выходе из кабинета над дверью висели часы.
До звонка оставались считанные минуты. Он только собрался дать задание на дом, как вдруг на периферии зрения мелькнул потолочный светильник.
Май, окна на распашку, сквозняк гуляет по кабинету, принося крохи прохлады с улицы. Древние, ещё советские люминесцентные лампы, висящие под потолком весь учебный год, тихо-мирно покачивались, и никто не обращал на них внимание. Только центральная периодически капризничала, то мигая, а то и вовсе не загораясь.