Призрачное счастье - Веснина Елена. Страница 31

— На кого облава? На меня? Я вообще ни в чем не виновата, меня вообще в детдоме не было. Им нужно было найти девчонок и задержать похитителей. Менты и взяли цыганок с поличным, прямо с девчонками на руках. Их сдадут обратно в детдом, а цыганок — на кичу. Пока разберутся, что к чему…

— Менты не будут разбираться, они меня на запчасти разберут, — заскулил Крокодил.

— Дурак ты! Даже если ментовка, опрашивая каждого встречного-поперечного, выйдет на тебя как на моего сожителя, то тут все и закончится. Кто видел, что ты девчонок увозил? Никто. Кто тебя опознал на базаре? Никто. — Крокодил даже поежился от этих рассуждений. От Косаревой это не укрылось. — Или кто-то тебя попалил, а ты мне лапши на уши навешал?

— Что ты, Надя. Я же тут, с тобой, — заторопился успокоить ее Крокодил.

— Смотри, Крокодилыч, я тебе зубы в случай чего прорежу. Чтобы поменьше кусался. Сомневаюсь, чтобы и Лёлька тебя узнала. Если помоешься-побреешься да приоденешься, конечно. Вот и выходит, что ты у нас не Крокодил Крокодилыч, а Виктор Мефодьич Топорков, законопослушный гражданин Радужного.

— А зачем Крокодилу туда возвращаться? — не понял Самвел.

— Вот тут и фишка. Крокодил — настоящий отец моих девчонок. На этом строится весь план.

— Слышь, Нада. Я хотел узнать, ты точно знаешь, что они… мои девки? — просипел Крокодил.

— Точнее не бывает. Старшей сейчас шестой год. А младшую ты, извиняюсь, заделал, когда ко мне на зону со свиданьицем приезжал. Посчитай сам, — криво усмехнулась Надежда.

Амалия, как всегда, задержалась в кабинете после работы. Она что-то считала, записывала, просматривала документы. Подумав, нажала кнопку селектора.

— Юлия! Юлия! — В ответ молчание. — Правильно. Другого от этой публики ждать не приходится.

Все силы тратят на то, чтобы водить за нос руководство, сплетничать и делать друг другу гадости. Для работы не остается ни времени, ни сил!

В кабинет заглянул Толик.

— Извините, но все плохо, — признался он.

— Плохо пока или плохо вообще?

— Я доложу, а вы сами решайте. Короче, нету нигде донорши. На базаре она или не работает, или прячется. А там, если кто спрячется, — с собаками не найдешь. Круговая порука, понимаешь, мажет, как копоть…

— Нам бы такие нравы. А то каждый за себя. Шуршат, как мыши под ковром. Тебя тоже касается, Анатолий, — хватку потерял. Задание элементарное: найти человека в том месте, где он чаще всего бывает. Оставить эту особу на свободе мы не имеем права. Она ведь подошла к нашим делам на интимно близкое расстояние. Ты согласен, что это недопустимо?

Спорить с Амалией Толику не было никакого резона.

В пустой приемной тихо дожидалась Татьяна. Окинув стол, она заметила стопку ярких открыток. То были пожелания Доминике скорейшего выздоровления от планового отдела. Следующая открытка была от отдела маркетинга. Еще одна при нажатии запела и заиграла мелодию. Татьяна оглянулась на дверь кабинета, быстро сунула в середину стопки конверт, заклеенный скотчем, подумала и тихо выскользнула из приемной.

Анжела и Васька топтались у входа на базар. Затормозил лимузин Сергея. Сергей открыл Ритке дверцу, помогая выйти, картинно поцеловал ручку, сел в авто — и укатил. Анжела с Васькой потрясенно наблюдали эту картину. Ритка секунду постояла, потом вдруг вскинула кулак с победным криком:

Видали?! Есть повод отметить! Сегодня погуляем, как аристократы, — шампанское с ананасами. Я угощаю.

Похоже, на нашей улице праздник? Ну, Ритка, ты даешь! — таращилась на подругу Анжела.

— Праздник — это еще мягко сказано! На нашей улице сегодня карнавал! Сливки базарного общества будут расслабляться!

И, радуясь жизни, пошли они на базар. Анжела обняла Ритку, прижала к толстому бедру. Васька трусцой забегал то с одной, то с другой стороны.

Стол в сторожке накрыли особенный — с шампанским и экзотическими фруктами. Васька отправился прогуляться, а Ритка разошлась, рассказывала, что с ней приключилось.

— Честно — ничего не помню. Очнулась — белые стены, белый потолок. Во, думаю, попала. Когда смотрю — рядом со мной койка, на ней какая-то женщина молодая лежит, без сознания… Я ей — эй, мол, просыпайся, а она — ни гу-гу. Тут я по-настоящему и перепуталась.

— Получается, похитили, попользовались без разрешения — крови попили — и отпустили на все четыре? — не верила Анжела.

— Хорошо хоть никакой орган не вырезали. А то ведь могла и без почки проснуться! — хмыкнула Рита.

— Ужас! Что богатые творят? Беспредел просто? Нужно за Зямчиком смотреть, а то ведь если с людьми такое делают, так что уж про собак говорить!

Неожиданно послышался шорох за дверью, Анжела выглянула, но ничего не заметила. Васька, подслушивавший под дверью, отскочил, Анжела его не заметила.

— А все-таки, что ни говори, а богатые, если подумать, не такие уж и сволочи. Откупились ведь деньгами, а могли ведь… — продолжала рассуждать Ритка.

— Что — могли? — испугалась Анжела.

— Да по-разному бывает. Вон, в газете писали, одна тоже стала шантажировать, так где она теперь? В Караганде. И с собаками не найдут. Кстати, а где твой Зямчик? — забеспокоилась Рита.

— Простыл немного, промочил лапки. У него постельный режим, так что я сегодня недолго: он ведь не любит один оставаться, тоскует, — вздохнула Анжела. — А кто это тебя подвозил? Что за мужчинка на такой офигенной машинке?

— Ну, это чужой мужчинка. Муж той мадам, что в палате со мной лежала. Стало быть, сестры моей кровной. Визитку дал, во, гляди.

— Слышь, Ритка, чего скажу: та буржуйка, в больничке, может и не оклематься. А он парень ничего: красивый, богатый. Ты не упусти его. Только жена того, ты тут как тут. Не чужая ведь, кровь сдавала. Начинай утешать, то да се…

Тут уж не выдержал Васька. Ввалился и заревел:

— А ну, советчица, мотай своему Зямчику нос сопливый вытирать! Развела тут — то, се, пятое, десятое!

Девки опешили. Они не ожидали, что Васька подслушивает!

— А ты чего вообще, пьянь базарная, женские секретные разговоры подслушиваешь? — грозно надвинулась на него Анжела.

— Я думал — интересное чего скажете. А вы только про мужиков. Как бы от одной бабы мужика увести да другой передать, — в сердцах сплюнул Васька.

— А раз неинтересно — зачем слушал? — не унималась Анжела.

— Привычка, — оскалился Васька.

Тут у Риты зазвонил мобильник, голос Сергея весело поинтересовался:

— Эй, жемчужина, ты нормально добралась? А то ведь пропадешь — тебя со мной последним видели. Тень подозрения на меня и падет.

— Спасибо. Хорошо добралась. До свидания. — Ритка повернулась к подруге. — Представляешь, Анжелка, он меня жемчужиной называет.

— Явно подозрительный тип, — изрек Васька.

— Жемчужина, Вася, это мое имя в переводе. Стыдно не знать, — укорила его Ритка.

— Это с какого языка, интересно? — поморщился Васька.

— Да какая разница. Главное — красиво! — мечтательно протянула Рита. — Не то что ты, Ритка да Ритка! А я — Жемчужина, понял? Господи, хоть бы день пожить ихней жизнью.

Доминика позвонила Танюше.

— Ой, Доминика Юрьевна! Как я рада вас слышать! — заверещала Танюша. — А мы уж тут чего только ни передумали с Мишей! Волновались за вас! Давайте я к вам приеду, привезу домашненького. Если посидеть с вами нужно…

— Погоди, погоди. Я и правда хочу, чтобы ты приехала. Только не надо ничего готовить, приезжай прямо сейчас. Пусть Михаил тебя подвезет. И еще… — Доминика явно колебалась, говорить или нет. Потом решилась. — Привези мне кассету из автоответчика в спальне.

Танюша повесила трубку, на лице ее было загадочное выражение.

— Ну, что сказала? — поинтересовался у нее Михаил.

— Сказала, что нужно срочно приехать. Так что заводи машину. Вот так начинается наша с тобой, Мишенька, полоса везения, зеленая волна, — как-то вовсе непонятно сказала Танюша.

— Опасную игру ты затеяла, Танюша. Все эти фотки-кассеты — не твоего ума дело, с богатыми так нельзя. Сама подумай, кто они и кто мы? Сотрут в порошок и переступят с улыбкой на лице.