Неразгаданные тайны - Веснина Елена. Страница 32

Петик и Крокодил, все еще скованные наручниками, мирно разговаривали. Оба попали в одну неприятную ситуацию и теперь не знали, как из нее выбраться.

— Ну, сдашь ты меня ментам, допустим, — рассуждал Крокодил. — А они возьми и спроси тебя, а где, мол, твой напарник? Ты что им ответишь? Что в погребе у Надьки лежит, крыс кормит?

— А если даже не спросят, — ответил Петик. — Ты думаешь там его оставить? Не по-человечески это.

— А вытаскивать его оттуда — по-человечески?

— Мда-а-а… куда его девать? Жене, что ли, привезти?

— Хорош будет подарочек, — усмехнулся Крокодил.

— А если правду рассказать? Что он, мол, сам отравился, прямо у тебя на глазах.

— Да, конечно! Если правду, то нужно все по правде. Кто жратву ему принес? Ты. А откуда жратва, спросят?

— Женщина на рынке дала.

— Смелый ты человек! — притворно-восторженно воскликнул Крокодил. — Ты скажешь, что у Самвела на рынке купил отравленную хавку? Да тебя Самвел прикончит после этого!

— Не купил, а так дали, — продолжал строить версии Петик.

— Ага, ага. Еще лучше. Тебе просто так на базаре баба незнакомая пакет всучила, да? Как зовут, не знаю, где живет, не ведаю. Но пакет взял. Похоже на правду?

— Но это же правда…

— Правда на правду никогда не похожа.

Бывшие враги теперь сообща решали, какой путь спасения им выбрать.

— К чему ты клонишь?

— А чего нам вдвоем здесь страдать? Ты меня отпускаешь и говоришь…

Тут до Крокодила дошло, что если он продолжит рассуждения, то натолкнет Петика на ненужный ему, Крокодилу, вывод. Нет, лучше заткнуться. Петик пристально посмотрел на него.

— А это мысль! — обрадованно воскликнул он, на беду Крокодила поняв все с полуслова. — Я тебя отпускаю, ты смываешься. Я сообщаю в милицию, что мы с напарником моим тебя выследили и задержали. Чистую правду, между прочим, говорю. Я вас оставил и побежал за подмогой. Возвращаюсь, а тут — никого.

Петик понял, что наконец-то нашел единственно верное решение.

— А в подвале кто лежит? — спросил Крокодил.

— А его, бедного, придется назад к столу прикрепить, как был.

— Это что же получается? Что зря мы надрывались, зря в подвал его волокли?

— Мы тогда приняли необдуманное решение. А как на место его посадим — сразу все прояснится. Вот такая будет в результате история: ты от наручников избавился, сунул ему в бутылку яду и дал деру.

— А дальше что? — испугался Крокодил.

— Тебя не найдут. А бедного напарника хоть похоронят по-человечески.

— Мне после твоих фантазий до конца дней прятаться придется. Мокруха на мне повиснет. Это тебе не жалобные песни по базарам. Это — серьезная статья.

Крокодил был зол на себя за то, что сам же и подсказал Петику эту мысль.

— Так не попадайся, — закончил Петик.

— Всю жизнь в бегах? Посоветовал! — Крокодил заметался. — Легко бежать по-крупному: с новой вывеской, с новой ксивой, в собственную фазенду на берегу Майами. А я куда побегу?

Ритка в полном унынии медленно плелась по городу, таща свою сумку. Остановилась, вздохнула и о чем-то задумалась. Затем она купила мороженое и села на лавочку. Достав мобилку, снова перечитала сообщение. Опять тяжело вздохнув, она встала и двинулась дальше.

Амалия вышла из своего кабинета и попросила Юльку заварить ей свежий чай, поскольку приготовленный ранее простоял уже десять минут. Амалия встала позади Юльки, заглядывая в экран ее компьютера.

— А я, Юлия, приятно удивлена, — сказала Амалия, увидев, что именно заставило секретаршу забыть подать ей чай. Она прочитала вслух с экрана:

— «Маркетинговый и креативный бриф — ключ к успеху». Впервые в этой фирме вижу, чтобы человек, у которого закончилась работа, не играл в компьютерную игру, не висел на телефоне и не тратил время в «живом журнале». Самообразование похвально.

— Вы же, Амалия Станиславовна, сами мне вчера сказали, что эмоции нужно сублимировать в работу.

— Все-таки мои уроки не прошли для тебя даром. — Амалия была довольна. — И у меня на тебя большие планы.

— Вы имеете в виду мои формальные обязанности? — уточнила Юлька.

— И формальные, и неформальные тоже.

В приемную вошли Артем и Доминика. Амалия замолчала на полуслове и посмотрела на них, как на привидения. Однако быстро взяла себя в руки. Доминика поздоровалась первой.

— Доминика Юрьевна, как вы себя чувствуете? — спросила Амалия.

— Спасибо, достаточно хорошо, чтобы вернуться на работу.

— Вы не представляете, как я рада, — проговорила Амалия. Радости в ее голосе, однако, не слышалось.

— Я тоже очень рада. Но сейчас меня волнует не столько работа, сколько Рита.

— Я тоже пребываю в недоумении. Во всяком случае, в офис Маргарита не приходила.

Ритка медленно вошла в подъезд офисной квартиры.

— Ой, здравствуйте, Маргариточка! — радушно встретила ее консьержка. — А я тут голову ломаю: куда ж вы подевались?

— Здрасьте, теть Люба. — Ритка прислонилась к косяку и поставила сумку на пол. — Меня здесь никто не искал?

— Искали, а то как же! Вот подруга ваша приходила, вещички забрала. Я знаю, вы теперь замужняя женщина…

— Теть Люба, чего это вы мне «выкать» начали? Это лишнее. Так за кем я, по-вашему, замужем?

— Так сказали же — за султаном брунейским. Она, кажется, говорила вполне серьезно. Говорят, хоть и султан, а человек порядочный. Я за тебя порадовалась, а ты… не сложилось, да?

— Сложилось, теть Люба, но у султанов есть старинный народный обычай. Невесту надо украсть на рыжем коне. Вот я и вернулась — ждать его на балконе.

— Смеешься надо мной? — обиделась консьержка.

— Не до смеха мне, — вздохнула Ритка, вскидывая сумку на плечо. — А больше меня никто не искал?

— Искал.

— Так что ж вы молчите? Мужчина приходил? Пожилой? Худой?

— Зачем пожилой, почему? Вполне симпатичный. Обходительный, песни поет.

— А как звать его, не знаете?

— Знаю, конечно. Василий Иванович. Посидели с ним, поговорили. Парень — что надо! Я туг это… повиниться хочу. — Люба, как побитая собака, просительно заглянула в глаза Ритке. — Я зря тогда Амалию Станиславну вызвала, гостей твоих спугнула… Я ж не знала, что вы такие хорошие люди. Давай дружить, а?

Войдя в квартиру, Ритка поставила в коридоре сумку и присела на корточки, обхватив колени руками. Потом встала и отправилась развешивать в шкаф свои вещи. Все ее движения были какие-то неуверенные, будто она спала на ходу. Она вынула из упаковки подаренный Борюсиком костюм, какое-то время его рассматривала, потом села на диван, прижимая костюм к себе, и заплакала.

Крокодил возле своего дома просвещал Петика по поводу Косаревой:

— Надежду сдавать я не буду. Это страшная баба! Она меня уже второй раз убивает. Сначала, в погребе, был недолет. А теперь перелет: напарник твой подвернулся. В третий раз Надька не промахнется. Ну как ты докажешь, что она тебе хавку отравленную дала? Тут Самвела придется впутывать… эти двое меня и в космосе достанут. Не согласен я.

Описывая Надеждины «художества», Крокодил даже подвывал немного от страха.

— Что ж делать-то? — озадаченно спросил Петик, почесывая затылок. — Ну, Лидка, ну, жена дорогая, впутала ты меня по самое не могу.

— А тут — согласен. Я так думаю, что баба мужику дана на погибель. Ладно, делать нечего, идем ментам сдаваться. Прикуй меня назад к кровати и беги стучи, — махнул рукой Крокодил. Между милицией и Косаревой он долго не выбирал.

— А как же мы объясним покойника в погребе?

— Во менты, блин! Дальше «два плюс два» у них — высшая математика. И как вы нашего брата ловите? Слушай сюда. Вы находите меня полумертвым от голода и жажды. Я даю показания, так мол и так, сел этот супостат питаться и потребовал самогона. У меня малость было. Он выпил. Не хватило. Я его и направил в соседний погреб. А там кругом крысиный яд рассыпан. Он вымазался ядом, этими руками самогон наливал и нечаянно того…