Жена Хана (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 38

  Дверь в кабинет распахнулась, и я увидела Артура. Он курил прямо в помещении, пуская дым в мою сторону. Захлопнул дверь ногой, потом повернул ключ в замке. Поначалу я подумала, что он снова будет меня домогаться, но потом поняла – это не страсть. Он зол, он взбешен настолько, что у него дергался кадык, его глаза сощурены, а челюсти сжаты так сильно, что на скулах играют желваки.

  – Так это ты, мать твою?! – рявкнул он, без предисловий – ты та сука, которая прислала мне те долбаные фотографии, ты та сука, которая выкупила мои акции?

  Я попятилась назад, чувствуя, что сейчас не поможет ничего, ни мои отговорки, ничего. Я не спрячусь за привычной маской, я даже не смогу дать отпор. Он все знает. Он уже знает, кто я. Каким образом, как, неизвестно, но знает. Вот с этой минуты и от этого разговора зависит, кто станет победителем в дальнейшем.

  – Да, я именно та сука, – ответила я и нагло на него посмотрела, – что теперь?

  Напрасно я его злила, понимала, что в него словно зверь вселился, а остановиться не могла. Карты на стол, маски долой. Я готова к бою и драться буду без правил.

  – Теперь, – он двинулся в мою сторону, – теперь ты скажешь мне, почему? Не смей лгать, иначе я удушу тебя прямо здесь. Мне уже нечего терять.

  Я усмехнулась:

  – Мне тоже. Все что мог, ты у меня уже отобрал!

  – Говори, у нас много времени – офисы уже закрыты, я внимательно тебя слушаю.

  – Мне нечего тебе сказать, кроме того, что я уже сказала. А теперь выйди вон из моего кабинета.

  – Твоего кабинета?! Ты обманом влезла в эту компанию и в мою жизнь, как змея, – Артур подскочил ко мне и толкнул меня в сторону двери.

  – Я спросил, а ты отвечай! Отвечай, сука чокнутая, или я за себя не отвечаю!

  Артур в бешенстве был страшен, я почувствовала, как у меня пробежал мороз по коже. А ведь офисы и правда закрыты, мне никто не поможет. Хотя, что он мне может сделать? Ударить? Убить? Я уже мертва, больнее не будет.

  – Я та, кого ты бросил! Та, кого ты лишил в этой гребаной жизни всего! Может, пошевелишь мозгами и вспомнишь?

  – Я уже вспомнил, просто жду, когда ты мне скажешь сама! – рявкнул он.

  – Ну раз вспомнил, значит, сам все понимаешь. Мне нечего добавить. Просто пошевели не членом, а мозгами.

  Артур снова толкнул меня к стене:

  – Я них***я не понимаю, Инга. Какого черта ты творишь? Ты возомнила себя богом?

  Его кулаки то сжимались, то разжимались, мышцы под футболкой напряглись, стали каменными, на лбу пульсировала жилка. Он на грани. Вот-вот взорвется. Одно неверное слово – и Артур потеряет над собой контроль. Но я его не боялась, точнее, боялась, но не могла остановиться. Видно, переполнилась чаша терпения, долгая чаша из восьми лет. Теперь все вырвалось наружу, лавиной, и меня уже нельзя было остановить. Я дерзко посмотрела ему в глаза и с вызовом ответила:

  – Мщу тебе. И знаешь? Знаешь я рада, что ты все понял. Как-то скучно мстить, когда другая сторона не знает, откуда на сыпятся неприятности.

  Артур нервно дернул себя за воротник футболки, он задыхался. Впервые я видела его в таком состоянии. Он проорал так громко, что зазвенели стекла:

  – Мстишь? За что? За то, что было восемь лет назад? Чего я лишил тебя? Девственности?

  – И ее тоже, – я достала сигареты и закурила, стараясь сохранять ледяное спокойствие.

  – Ну, ты ненормальная! Если все бывшие девственницы начнут мстить своим первым мужчинам – мы нахрен вымрем.

  – Было бы неплохо.

  Артур обхватил переносицу двумя пальцами, судорожно глотнул воздух:

  – Я так понимаю – ты это серьезно. Ты мне мстишь за то, что я бросил какую-то девчонку восемь лет назад? Да у меня таких потом вагон и маленькая тележка была!

  – Ха! Я в этом и не сомневалась.

  – Я даже не помню, как ты выглядела!

  – И в этом тоже!

  Артур в ярости разбил пепельницу о стену, а я рванула к двери, надеясь спастись бегством, мне не нравилось, как разворачивалась наша беседа. Я помнила Артура в ярости, теперь я больше не Инга, я Васька, а Ваську он мог и ударить. Но Артур меня схватил за руку и сжал так сильно, что я поморщилась от боли. Теперь мы смотрели друг другу в глаза, готовые порвать на части – я его, а он меня. Артур схватил меня за лицо, грубо, причиняя боль, и процедил:

  – Мать твою, я оставил тебе на год оплаченную квартиру, я оставил тебе столько денег, что их хватило на безбедное существование еще пару лет. Я договорился, чтобы тебя не увольняли с клуба. Да! Я не попрощался! Я мать твою, струсил, побоялся. Но кто меня нахрен осудит? Мне было всего двадцать два года. Ушел, как сумел.

  – Я. Тебя осуждаю я.

  Я оттолкнула его от себя, потерла подбородок, саднивший как после ушиба, и все же повернула ручку двери.

  – Ты выкупила контрольный пакет акций, чтобы насолить мне? – спросил он устало, словно выдохся после вспышки гнева.

  – Нет, я выкупила тебя – с потрохами. Я позволю тебе остаться в компании, и никто не узнает, что акции у меня, а ты станешь хорошим мальчиком и будешь за это работать, как положено. На меня работать, на мою кампанию. "ТрастингСтрой" теперь мой.

  Он яростно захлопнул дверь, когда я попыталась ее открыть.

  – На тебя? – Он истерически захохотал, – Да ты больная на всю голову. Ты просто психованая дура! И не пытайся сбежать. Мы закончим этот разговор. Сегодня. Хватит играться.

  Я усмехнулась и вернулась к столу. Он хочет продолжать разговор? Хорошо. Мы продолжим. Прямо сейчас.

  – Я психованая дура. А ты кто? Эгоист, сексуально озабоченный, без тормозов, развратен, лжив. Мне перечислить еще, или на этом остановимся?

  – Давай, перечисляй. Мне даже интересно.

  Артур сел на стул напротив меня и закинул ногу за ногу.

  – Давай, что ты обо мне знаешь? Я слушаю. Ты ведь сделала домашнее задание, Инга?

  Я тоже села. За столом даже почувствовала себя уверенней.

  – Начнем. В 2004 ты женился на Алене, и вы укатили в медовый месяц. В 2005 ты познакомился с какой-то страшной актрисулькой Настей и изменял с ней Алене полгода. Потом ты ее бросил и переключился на Олю. Симпатичную девушку, я бы сказала, ей ты тоже изменял. Потом тоже бросил. В 2006 Рахманенко сделал тебя гендиректором и ты начал уверенно губить кампанию. Потом ты пристрастился к казино и проиграл кучу бабок. Тебе пришлось взять со счета фирмы. Точнее украсть. Правда, гадам всегда везет, и ты отыгрался, но после этого в казино не ходил. В 2007 твоя Алена пыталась покончить с собой, потому что ты решил ее бросить. В 2008 ты трахал все, что движется, а что не движется – толкал и трахал. И так до того времени, пока мы познакомились. Кто из нас болен, Артур? Кто психопат и социопат, а?

  Чернышев все это время смеялся, громко оскорбительно.

  – Круто. Нет, я польщен, моя персона интересовала тебя все эти годы, тогда как я забыл, как тебя звали.

  Это было больно, но я сдержалась. Я не позволю ему взять верх, не позволю мною манипулировать как раньше.

  – Ну все. Ты отомстила? Ты довольна? Что дальше?

  – Я еще не закончила, это только начало, Артур. Только начало.

  Он вдруг схватил меня за волосы и выволок из-за стола.

  – Ты охренела совсем? Да по тебе психушка плачет. Да, я бросил тебя. Да, мать твою, бросил, но у меня были причины. А ты? За что ты мстишь? Ты вообще ненормальная?

  И я не выдержала, я не могла не сказать, я должна была это выплеснуть, чтобы раздавить его окончательно.

  – За то, что дал денег на аборт. Швырнул мне подачку в тысячу долларов. За то, что убил нашего ребенка, скотина! Вот за что! Пять тысяч долларов пожалел, тварь! Я стояла как побирушка под твоими окнами и умоляла сжалиться, и дать гребаных пять тысяч долларов! Наш ребенок был бы жив! Ты убийца! Ты виноват в смерти нашего сына. Ему было всего два месяца, он был маленький, но уже боролся. Сукин сын, ты спрашивал – чего я хочу?! Я хочу, чтобы ты сдох! Чтобы это ты лежал там под холодной землей. ТЫ, А НЕ ОН!!!!