Тайна трех подруг - Королева Лариса Анатольевна. Страница 54

— А это очень удобно. Виновники ограбления убиты и не смогут ничего никому рассказать, в том числе об аферах с золотом. Тут появляется третье лицо… Если это не был сам Кафлан в маске! — вдруг осенило ее.

— Зачем тогда он убил «своего» милиционера?

— А вдруг охранник вовсе не был своим? Может, он действительно был оглоушен, а очнувшись, принялся палить ребятам в спину? Вот Кафлан и застрелил его, чтоб не оставлять свидетелей. Он же не знал, что в машине буду я. Предполагалось, что наши вдвоем поедут… Странно только, почему он сумку с драгоценностями не забрал?

— Ну, это как раз понятно. Раз золото на месте и тут же валяется пистолет, значит, охранник стрелял в ребят, они — в него. Все погибли, и искать больше некого. Умно. В лучших детективных традициях. Ты, кстати, хоть добычу-то покажи.

— Ах да, — вспомнила Рината, принесла сумку и открыла молнию.

Их взорам представилась груда ювелирных украшений и пухлая пачка долларов, перетянутая резинкой.

— Ого! Это тоже с витрины? — подкинула Наташа на ладони стопку не виданных ею ранее купюр.

— Нет, наверное, было в сейфе. Но ведь Кафлан хотел заполучить только дипломат. Наверное, ребята посчитали, что могут оставить валюту себе.

— Что же такое было в этом чертовом чемоданчике, если кто-то за него трех жизней не пожалел?.. Золото, бриллианты, наркотики? Ты знаешь, мне кажется, что директор магазина может об этой пропаже милиции вообще не сообщить. Тогда ты права. Три трупа и рядом сумка с золотом… Кто-то задумал и осуществил дьявольский план. И не окажись тебя в машине…

— Давай водки выпьем, — вдруг предложила Рината. — Павла с Гошей помянем.

— Может, сначала накормим детей?

Женщины просидели на кухне вею ночь. Наташа беспрестанно курила, и, когда закончились ее сигареты, перешла на «Приму», найденную в хозяйском шкафу. Пили водку и кофе, плакали и искали пути к спасению. Примерно по тому же сценарию прошло и воскресенье. Лишь однажды Наташа вышла из дома в магазин, натянув шапку на самые глаза и закрыв нижнюю часть лица вязаным шарфом. Вернувшись, доложила, что звонила Белле. Та уже побывала в больнице и выяснила, что ребенка спасти не удалось, но Лана пока жива, находится в реанимации, и у врачей появилась надежда…

— Какая Белла? — не сразу вспомнила Рината. — А, эта!

Невзрачная девушка работала вместе со своей мамой на складе ВАЗа, и в первые дни появления в коллективе трех подруг попыталась прибиться к их компании, но так неловко, что девчонки ее не приняли. Некрасивая, переболевшая в детстве полиомиелитом, Белла вызывала жалость, но не симпатию. Все, что помнила о ней Рината, так это как нелепо она вытанцовывала на каком-то заводском празднике, смешно подпрыгивая и тряся редкими кудельками обесцвеченных волос. Да еще рассказ о том, как они с мамой по два-три дня стирают в ванне один пододеяльник. «Замочим его, потрем — и пусть в порошке до завтра полежит, а там еще потрем — и под душем полощем, а потом отжимаем в четыре руки». Рината представила, как две слабые женщины бьются над одним пододеяльником, и ей стало и неприятно, и стыдно чего-то.

— Хочешь, приноси свое белье ко мне, я выстираю в машинке, — предложила она тогда.

— Что ты, оно же после машинной стирки быстро рвется. Да и неловко тебя утруждать.

— Ну, как хочешь.

Теперь оставалось только удивляться тому обстоятельству, что Наташа общается с Беллой накоротке, знает ее номер телефона и даже как-то раз была на дне рождения. Почему-то вообще выходило так, что Рината постоянно суетилась, вникала в проблемы друзей, прибегала по первому зову и без оного, оказывая каждому посильную помощь, а стоящая вроде бы в стороне Наташа в итоге оказывалась людям ближе. Даже со Светланой она в конечном итоге сдружилась крепче! Непредсказуемая это штука — человеческие отношения…

— Знаешь что, — сказала Наташа на третий день вынужденного затворничества, по-видимому, окончательно приняв для себя какое-то важное решение, — нечего тут высиживать, на всю жизнь не спрячешься. Иди-ка ты сдаваться в милицию.

— Меня посадят.

— Сначала, конечно, посадят. Потом разберутся и выпустят. Но сколько тебе дадут? Ну, год, ну, два, и то условно. У тебя же чистая биография и маленький ребенок. Скажешь, что о планах мужа вообще ничего не знала, тебя лишь попросили посидеть в машине. А когда ты поняла, что происходит, испугалась и сбежала, а сумку прихватила машинально. Верни золото, и пусть ищут убийцу милиционера.

— Никто мне не поверит. А золото я возвращать не собираюсь. Ребята за него погибли. Павел очень хотел, чтобы его дочь была обеспечена. И Гоша тоже старался ради тебя с Женькой. Половина здесь — твоя. Так что пусть ищут убийцу вместе с золотом. Скажу, что он унес сумку с собой. А про дипломат вообще буду молчать. Если что — он ведь мог лежать и внутри сумки. Вполне поместился бы, в таком случае я бы и не узнала о его существовании.

— А если найдутся свидетели?

— Никого там не было вблизи.

— А из окон?

— Не знаю. Но тебе надо взять детей и на время исчезнуть. Если вдруг сообщник Кафлана не отдал ему дипломат, а свалил все на меня, то этот бандит подумает, что я передала его тебе, тогда вас он из-под земли достанет… Хорошо бы тебе как-то внешность изменить. Жаль, новых документов не достать. Не будешь же в паспорте лезвием подтирать и дописывать.

— Можно и документы достать, — загадочно ответила Наташа.

Но сначала они занялись перекрашиванием ее волос. После перекиси водорода каштановые волосы подруги не стали чисто блондинистыми, а приобрели неприятный рыжеватый цвет. Рината осталась недовольна и наложила на едва подсохшие волосы подруги свой красящий шампунь «Ирида», добиваясь пепельного оттенка. Потом нашла в хозяйской швейной машинке портняжные ножницы и, объяснив необходимость короткой стрижки, обкромсала подругу как умела. Однако результат превзошел все ожидания. В стройной девушке с короткими пепельными волосами, подстриженными «каре», было трудно признать бывшую пухленькую длинноволосую шатенку Наташу, какой она была всего два месяца назад. Тем более что на месте отличительной родинки над верхней губой остался лишь неброский шрамик.

— Что ты говорила о документах? — спросила Рината. — Это серьезно?

— Вполне. Кафлан заказал на всякий случай два поддельных паспорта. Этим ремеслом занимается некий Лев Григорьевич. Мы как-то вышли с Ланой прогуляться, и она показала мне дом, в котором тот живет. Случайно тогда проходили мимо. А сейчас это знание очень даже может пригодиться.

— А номер квартиры?

— Дом небольшой, трехэтажная «сталинка». Найду.

Подруги пересчитали валюту, в пачке оказалось около тридцати тысяч купюрами различного достоинства — от десяти долларов до ста. Они понимали, что это целое состояние. Но как им воспользоваться? Доллары в стране были не в ходу. Однако на оплату труда человека, который мог изготовить фальшивый паспорт, деньги взяли именно из этой пачки, не зная, сколько может стоить подобная услуга, и прикинув, что пары тысяч должно хватить.

Понимая, что времени сфотографироваться нет, да и опасно это, Рината, подержав свой паспорт над кипящим чайником, отклеила снимок двухлетней давности:

— Мне здесь девятнадцать, но ты вполне могла так выглядеть в шестнадцать-семнадцать лет. У нас теперь даже черты лица стали как-то схожи. И цвет волос одинаково светлый. Кто там будет всматриваться в фото!

Наташа заставила Ринату прилечь с детьми и поспать, а сама присела в кухне, достала новую пачку сигарет и принялась придумывать себе новое имя и «легенду», чтобы подвести под них документальное подтверждение. Она ушла под вечер и вернулась поздно ночью, усталая и озябшая. В ответ на немой вопрос изнервничавшейся подруги сказала только:

— Есть.

И прошла на кухню в старой шубейке хозяйки квартиры, которую надевала для маскировки. Открыла холодильник, плеснула водки в чашку из-под кофе, выпила залпом и поморщилась. Руки ее дрожали.

— Ты мне не говори ничего. Ни фамилии твоей новой, ни планов, куда уедешь, не раскрывай, — попросила Рината.