Южно-Африканская деспотия (СИ) - Барышев Александр Владимирович. Страница 16

За ночь, понятное дело, до Геллеспонта дойти не вышло, но и движение в сторону Малой Азии и наоборот сильно упало, и Вован от Лесбоса уже пошел спокойно, не опасаясь, что кто-то слишком воинственный начнет качать права из-за того, что у него триера длиннее и, соответственно, воинов больше. В самом проливе очень удачно подвернулся нужный ветер, и даже не пришлось прибегать к услугам машины. Но по выходу в Мраморное море команда стала валиться с ног, и Вован решил отстояться. Так что, домой попали лишь еще через двое суток.

Встречали их словно вернувшихся из царства Аида. Правда, в отсутствии Ефимии пир был не совсем пир. Но Андрей обеспечил много вина и этот недостаток скоро забылся. Все требовали рассказов и первые несколько дней Вован и экипажи только и делали, что делились впечатлениями. Причем делились так красочно, что уже через пару дней половина населения поместья желала ехать в Африку. Но все-таки остановились пока на одной семье, которая хотела больше всех. Наверно потому что у главы возникли трения в городе. И хотя лично Евстафий гарантировал ему, что в поместье его никто не достанет, все-таки мужику казалось, что уж в Африке всяко будет поспокойнее.

А через три дня появился Смелков и тоже потребовал свою долю рассказов. Вован, конечно же, не мог ему отказать. При рассказе он старался сдерживаться и о подробностях умалчивал.

В этом месте Бобров понимающе покивал.

Но Смелков, видать, и так вообразил себе невесть что, а может виновато Андреево вино, коего он принял в процессе рассказа довольно много. В общем, Юрка стукнул кулаком по столу и заявил, что его место в Африке. С трудом удалось его утихомирить. Очень жалели, что нет Меланьи. У нее это как-то быстро получалось.

А поутру Юрка отнесся к вчерашнему с юмором и развил бурную деятельность, поначалу уйдя в портал. И отсутствовал целые сутки. За это время успели размонтировать и погрузить ленточную пилораму. Мужики, работавшие на ней, очень грустили. Пришлось пообещать им новую примерно через полгода.

При этих словах Вован посмотрел на Боброва и тот уверенно кивнул.

Смелков появился утром и сразу принялся командовать. Под его чутким руководством на причал была поднята, а потом погружена на Вованов корабль странная цилиндрическая штуковина, понятной в которой было только одно — она была синяя.

— Балбесы, — объяснил Смелков заинтересованной публике. — Эта штука называется мини-ГЭС и мощность ее сто киловатт. Я думаю, пока Боброву хватит.

Бобров вскочил и собрался бежать. Но Вован его остановил.

— Не торопись, — сказал он. — Она все равно сверху завалена. А разгружаться мы будем только завтра. Так что слушайте дальше.

А дальше пошли мотки кабелей, какие-то шкафы и шкафчики, арматура и прочая электрическая хрень. Все это составило приличную гору и заняло примерно четверть трюма. А тут еще с берега принялись таскать. Андрей традиционно нагрузил вина. Амфоры он игнорировал, потому что бочки ему понравились больше.

— Кстати, Серега, — Вован повернулся к нему всем телом. — Дело твое бочкотарное живет и процветает. Мало того, твои подопечные освоили такие здоровенные шайки и теперь продвинутые херсонеситы в них принимают ванны.

Серега только фыркнул.

Далее последовали мука, сухари, сушеное и копченое мясо и рыба, оливковое масло в большом количестве. Дядя Вася стал грузить плоды сада и огорода. А уж соли навезли — хоть торгуй. Угомонились только к вечеру. А с утра снова пожаловал Смелков, и мы опять стали таскать и расталкивать по трюмам. В общем, два корабля были набиты по палубу. А потом выступила Млеча и от широты души пожаловала нам двух коров. Наказала ходить за ними как за детьми и обязательно довезти. Ну а если не получится, то Вовану лучше в поместье не появляться. И так это у нее серьезно получилось, что Вован понял — лучше действительно не появляться.

Поэтому предложение Андрея насчет мулов он не принял, сказав, что мулов купит в Сиракузах или где-нибудь еще на Сицилии, чтобы пока коровам никто не мешал. Трюм, сказал он, тесен и пусть буренки пока плывут в одиночестве, а то мулы соседи слишком беспокойные.

Теперь всполошилась Апи. Она, до этого слушавшая совершенно спокойно, вдруг стала проявлять признаки нетерпения, а потом и вовсе вскочила и, перебив Вована, чего раньше никогда себе не позволяла, спросила:

— Такты довез?

— Конечно, — ответил Вован изумленно и добавил. — Попробуй тут не довези. Их уже выгрузили.

Апи, недослушав, умчалась.

— Что это с ней? — удивленно спросил Вован.

— Так она была Млечиной подругой, — пояснил Бобров. — И теперь считает себя ее полномочным представителем. Так что тебе, можно сказать, повезло два раза.

— А-а, — облегченно сказал Вован. — Ну, тогда ладно. Так я продолжу?

Прибыв в третий раз, Юрка притащил изготовленную по спецзаказу «пушку». «Пушка» представляла собой кусок толстостенной трубы, заваренный с одного конца. В этом же конце было прорезано запальное отверстие. Все остальное мужики сваяли на месте. Банник, пальник, прибойник, да и сам станок на колесиках. Типа, морской. Испытывали ее от греха подальше в самом начале бухты. Поставили на плотик и нацелили на противоположный берег. Несколько банок охотничьего пороха Юрка тоже привез, а уж картечь из мягкого железа сами нарубили. В общем, зарядили все как положено. С деревянными пробками и пыжами. Отошли подальше. А некоторые, которые осторожные, даже залегли. В запальное отверстие сунули фитиль и подожгли, чтобы успеть удрать. И тут как ахнуло. Хорошо, что калибр был всего пятьдесят семь миллиметров, а то бы наверно все разнесло.

Пушка, как последний довод, была поставлена на флагмане, как и положено, быть установлено морским орудиям. Смелков специально ходил в музей флота и все срисовал. Брюк там, пуштали. В общем, пушку поставили, и стали считать себя к бою и походу готовыми.

Максимка, к тому времени освоивший греческий в пределах примерно тридцати слов, оказался очень деятельным пацаном. Он лез буквально в каждую дырку, и ему до всего было дело. Из-за общей слабосильности при погрузочно-разгрузочных работах он не применялся, а из-за скудности словарного запаса его нельзя было использовать в качестве посыльного. Поэтому он был как бы сам по себе, но в то же время при Воване. Отправляясь в плавание, Вован хотел его оставить на берегу, но пацан заартачился, и его пришлось взять с собой.

Вован показал туда, где, уже пристроившись к Меланье, мелькала черная мордашка.

— Ну а пушка-то как? — нетерпеливо спросил Бобров. — Применили хоть раз?

— А как же, — приосанился Вован. — Целых два раза. В первый раз сразу за Геллеспонтом. На том самом месте. Ну, ты помнишь. Только на этот раз их было в два раза больше. А вот диалог повторился один в один. В общем, я приказал заряжать, как только они стали готовиться к тарану. А когда понял, что таран состоится вот-вот, лично приложил пальник. Расстояние было метров пятьдесят, то есть практически рядом. Но суда слегка валяло, так что прицелиться было сложновато. Если бы ядром, точно бы не попал. А тут картечь, пятьдесят штук. Какая-то да попадет. Ну и попало. И не одна. Но не это главное. То, что сдуло несколько человек это не самое страшное. А вот грохот, огонь и дым… И когда того и другого много — это впечатляет. Я же Юрке специально дымный порох заказал. Вы бы видели, с какой скоростью улепетывали эти моряки. Весла гнулись и трещали.

— Ну а второй?

— Второй? Это на траверзе Карфагена было. Мы как раз затарились мулами на Сицилии. Они плохо себя вели, пугали наших коровок, и мы слегка на это дело отвлеклись. И тут со стороны Африки подгребают две длиннющие триеры, всяко длиннее нас. И сразу, не говоря худого, норовят на абордаж. В общем, мы успели зарядить пушку, когда эти пираты уже раскручивали абордажные крючья. Я стрелял почти не целясь. Просто в ту сторону. Однако, им хватило. Потому что следующий выстрел через полминуты я сделал уже вслед. И самое смешное, что попал. Так что, скажу я вам, очень нужная в дороге вещь эта пушка.