Южно-Африканская деспотия (СИ) - Барышев Александр Владимирович. Страница 4

— Похоже, ты ему в глаз попал, — сказал Бобров, вставая. — И этот здоровяк сразу откинулся. Видать, мозг у него все-таки был, и ты попал как раз в него.

Серега настороженно осмотрелся.

— А остальных ты здорово перепугал, — добавил Бобров. — Поэтому, пока любопытство не привело их обратно, надо кончать с дровами и с водой.

Подбодренные Серегой дровосеки быстро расправились с поверженным деревом. Еще не были разделаны самые толстые ветки, а Вован с последней лодкой прислал известие, что дров уже достаточно.

Все вздохнули с облегчением, но при посадке в лодку все-таки соблюдали очередь, хотя, чувствовалось желание свалить с этого «гостеприимного» берега как можно быстрее. Лодке пришлось делать целых три рейса, прежде чем она забрала всех.

«Песочная бухта» пришла, когда уже совсем стемнело, и Вован распорядился вывесить на топе грот-мачты керосиновый фонарь. Корабль, насколько было видно в темноте, был слегка потрепан, но на воде держался уверенно и его капитан, когда встал рядом, заявил, что у него все в относительном порядке и потерь среди личного состава и пассажиров нет.

Ночь прошла относительно спокойно. Вахтенных тревожили только далекие звуки барабанов. Но, видимо, местные племена были сугубо сухопутными, потому что лодок, набитых неграми, так и не появилось, что доставило вахтенным хоть какое-то облегчение. «Камышовая бухта» явилась к полудню, едва дымя трубой и имея всего полторы мачты от полного состава. Фор-стеньга обломилась у самого эзельгофта, а запасной рангоут смыло набежавшей волной, как красочно объяснил капитан. Остаток дня был посвящен ремонту, потому что на остальных кораблях запасной рангоут почему-то не смыло. Вован, отозвав его в сторонку, аккуратно вправил капитану мозги. Но культурно, без мордобития.

Негры из зарослей так и не показывались, хотя барабаны слышались довольно отчетливо. На берег за дровами на этот раз отправились аж на трех лодках. Это уже было целое войско и под таким прикрытием дровосеки действовали более напористо, если не сказать, нагло. Серега даже вознамерился углубиться в джунгли и его с трудом отговорили, до того он вдруг стал смел и дерзок.

В общем, отошли на следующий день с утренним бризом и не знали хлопот аж до места, которое в мире Боброва именовалось Уолфиш-Бей. Вован сказал, что он был здесь когда-то пару раз на своем БМРТ и на этом месте находился занюханный одноэтажный городишко. Бобров заявил, что бухта тут конечно удобная, но жить бы он тут не хотел. Вован демонстративно вздохнул, и они даже якоря бросать не стали.

Место, где в будущем будет стоять Кейптаун, Бобров тоже отверг.

— Ветрено здесь, — сказал он. — Для стоянки вроде ничего, но жить… Нет, плывем дальше.

Обогнули мыс Доброй Надежды и сразу нарвались на встречный ветер. Хотя, по идее, он должен был дуть в корму. Выходит, не зря этот мыс сначала назывался мысом Бурь. Поди, угадай, с какой стороны задует. Хорошо, что Вован, зная наперед повадки этого места, велел разводить пары. И машины, на кои уповали, справились. Так что корабли еще немного спустились к югу и, миновав мыс Игольный (самую южную точку Африки), совсем близко подошли к цели своего путешествия.

Целью морского путешествия был так называемый эстуарий или, ежели с латыни, то затопляемое устье реки Найсна, где во времена Боброва должен будет находиться городок Найсна. Вход в эстуарий, согласно лоциям, был труден даже для местных. Поэтому Вован решил подождать в море рассвета и, так сказать, с первыми лучами, и в ознаменование…

Вход оказался не таким уж и трудным, хотя входные мысы впечатляли. Ну а дальше руководствовались промерами идущей впереди лодки и, слегка постукивая машиной добрались до того места, где в будущем и будет расположен городок. Зашуршал в клюзе якорный канат.

— Все, — сказал Вован. — Я вас довез.

Ставили лагерь и разгружали корабли целых трое суток.

Чтобы не мешать всей толпой друг другу, разделились на две неравные группы. Те, кто поздоровее, пошли в грузчики. И не надо думать, что это были одни мужчины. Женщины, конечно, не таскали ящики и не катали бочки, но мелочь они вполне могли переносить. Они и переносили. Причем добровольно. Ну, то есть Бобров, конечно, их отговаривал, но без фанатизма.

Остальные благоустраивали палаточный городок. Палатки были армейские, на десять человек каждая и их поставили целых двенадцать штук. Одна была штабной, и туда вполне могло втиснуться человек двадцать, когда надо. Кроме того, из привезенных с собой досок соорудили дачный сортир на два отделения, подвесили коллективный умывальник и соорудили навес над летней кухней. Почему летней? Так лето здесь было круглый год, даже когда зима. Африка как-никак.

Экипажи отдыхали еще несколько дней. За это время они снабдили себя свежей рыбой, которой в местной лагуне было просто-таки навалом, а также свежим мясом. Собрав почти всех мужчин, кроме охраны лагеря, устроили загонную охоту. Вокруг стеной стоял девственный африканский лес, причем вовсе не сырые джунгли, а вполне себе товарный. Атак как негров вблизи не предвиделось, то и зверь должен был быть непуганым. В чем вскоре и удостоверились.

Охотники ушли совсем недалеко вверх по реке. Не прошло и пятнадцати минут как загремели выстрелы. Бобров прислушался.

— Что там за канонада? — недоуменно спросил он сам у себя. — Так ведь никаких патронов не напасешься. Они что, на слона напали?

Все разрешилось примерно через два часа после благополучного возвращения возглавляемой Вованом охотничьей экспедиции. Довольные охотнички принесли на вырубленных шестах пять каких-то козлов. На вопрос, в кого они так азартно палили, Вован смущенно ответил, что никто из них в жизни не охотился вот и…

Бобров проворчал:

— Ладно, коли так, — но отдельной позицией вписал в перечень вещей, которые должен был захватить с собой Вован в следующем рейсе, две сотни патронов.

Знатоков африканской фауны среди в основном древних греков, дальше Босфора не выезжавших, не нашлось и козлы так и остались козлами.

Корабли ушли на следующий день. Провожать высыпали все остающиеся. С их уходом рвалась ниточка, связывающая их с домом. Не хотелось даже думать о том, что они могут и не вернуться.

К экспедиции все было готово. Жаль было, что один из пяти мулов, которых захватили с собой, соизволил откинуть копыта. Бедолагу похоронили в море, а его предполагаемую ношу пришлось разделить между участниками экспедиции. Разведчики прошли путь через прибрежные горы до выхода на промежуточное плато и, вернувшись назад, подтвердили то, что и раньше было известно, правда, из литературы. Ко всем прочим трудностям добавился густейший лес с обилием зверей. Эти коренные африканские обитатели людей не знали и, соответственно, не боялись. Хоть слоны, хоть те же козлы, которым не повезло при встрече с охотничьей партией. Про львов и говорить нечего. Поэтому теоретик охоты — Бобров провел среди отправляющихся с ним людей краткий инструктаж, заключавшийся в нескольких словах: смотреть в оба; с крупным зверьем не связываться; а уж если связались, то не щадить.

Женщинам было в грубой форме отказано. Сереге было отказано тоже. Все обиделись и Бобров, неоднократно взывая к разуму, кое-как замял дело.

Наконец все утрясли. Все тридцать участников выстроились в колонну по одному с четырьмя навьюченными мулами посередине, начальник отряда воинов встал впереди, и экспедиция тронулась. Остающиеся загалдели, желая удачи и скорейшего возвращения. Шедший последним Бобров оглянулся. Златка стояла в обнимку с прижавшейся к ней Апи, Серега выглядел угрюмым. Бобров махнул им рукой и бросился догонять остальных.

Карты Южно-Африканской республики, которые Бобров смог раздобыть во всеобщем бардаке, постигшем его город в период начального накопления капитала бандитами и ответственными комсомольско-партийными работниками (у других копить как-то не получалось), очень помогли на сухопутном участке экспедиции. От своего палаточного лагеря цепочка людей отправилась по тем самым местам, где позже, веке в двадцатом будет проложена дорога. Бобров совершенно справедливо полагал, что ландшафт за прошедшие две с половиной тысячи лет не должен сильно измениться. Конечно, на дорогу он не рассчитывал, но то, что она должна была пройти по самым удобным местам, оказалось верным предположением. Произраставший, правда, на этих самых удобных местах лес очень мешал. Да, и еще было полное впечатление, что отряд движется где-то в крымских горах, только вместо сосны Станкевича растет нечто невнятное, правда, подходящее под категорию «деловая древесина».