За Семью Преградами (СИ) - Волк Сафо. Страница 22

— Слушай, Редлог, а что Жужа пьет? — не удержалась-таки Рада, пристально разглядывая медведя. Тот замер с недожеваным куском колбасы в пасти и очень медленно поднял на нее полные опасения глаза. Рада вскинула ладони: — Да не собираюсь я отбирать, не бойся! Просто любопытно.

— Ох, не помню, как называется эта штука, — поскреб в затылке Редлог, бросив взгляд на своего медведя. — Ашвар… ашвин… как-то так. Вот, вспомнил! Ашвил! Эту штуку гонят крылатые бабы с Данарских гор, получается у них просто превосходно.

— Ты бывал в Данарских горах? — Лиара с интересом взглянула на него, и мародер слегка склонил голову, когда отвечал:

— Да, Дочь Звезд, приходилось. Но лично я там никого не знаю, да и удрать оттуда постарался как можно быстрее, пока они меня не заметили.

— А у тебя есть еще этот ашвил? — подалась вперед Рада. — Может, где-то в запасе немного осталось?

— Может и есть, — Редлог бросил на нее острый взгляд. — Но он для моего Жужи. А вы все равно туда идете, так что там и попробуете.

— Ну и ладно, — дернула плечом в ответ Рада.

Алеор только ухмылялся, помешивая в котелке длинной ложкой. Он как раз закинул туда ароматные травы.

— Что-то Жужа твой больно толстый, — проговорила Улыбашка, тоже глядящая на медведя. Тот в ответ бросал на нее неуверенные взгляды, но громко чавкать, жадно хватая пастью колбасу, не переставал. — Я понимаю, ты о нем заботишься и все такое, но брюхо у него больно круглое.

Лиара отстраненно осознала, что гномиха была абсолютно права. Сейчас, когда после нескольких дней голода во время путешествия через вторую преграду, медведь весь как-то осунулся, похудел, и его жесткая шкура перекатывалась прямо по выпирающим костям, Лиаре было хорошо видно, что брюхо у Жужи было чересчур округлым и каким-то тяжелым, словно доверху набитым едой.

— Ты на себя посмотри, Дочь Камня! — огрызнулся Редлог, нахмурив брови. — Сама вон поперек себя шире, разницы нет, на двух ногах ходишь или просто по полу катишься через голову. — Улыбашка аж задохнулась от негодования, но продолжить он ей не дал. — И вообще хватит уже обсуждать Жужу при нем же самом! Хотите у него что-то узнать, его же и спрашивайте!

— Так он же ме… — начала Рада, но Алеор в этот момент будто невзначай пнул ее по сапогу, и та громко охнула, метнув на него полной ярости взгляд.

— Что? — повернулся к ней Редлог.

— Ничего, — буркнула та, потирая отбитую ногу.

От горячего питья и вкусной еды по телу растеклась приятная истома. Даже Лиара ощутила, что ее неумолимо клонит лечь и закрыть глаза, а остальные путники и так носами клевали. Первой улеглась Улыбашка, проворчав, что сегодня и шагу дальше не сделает. Следом за ней начали ложиться и остальные спутники, да и Алеор привалился спиной к стене и прикрыл глаза, погружаясь в грезы. Лишь Редлог остался сидеть у камина, глядя в пламя. Странное дело, даже при том, что Лиара уходила в грезы на совсем короткий промежуток времени, она никогда не видела, чтобы мародер спал, не чувствовала, как он уходил или возвращался в пещеру. Просто иногда он был тут, а иногда нет.

Дождавшись, пока Рада рядом с ней спокойно засопит, Лиара тихонько выпуталась из-под ее тяжелой руки. Делала она это без особого желания, но любопытство победило. Теперь Редлог больше не боялся ее, никуда от нее не убегал, и у нее появился шанс поговорить с ним, чтобы никто не помешал им.

Она бесшумно встала и подошла к очагу, возле которого в кресле сидел мародер, перебирая в пальцах длинные костяные четки. Он будто почувствовал ее приближение, хоть Лиара была уверена, что двигалась беззвучно, и обернулся. В отсветах пламени лицо его было совсем уж странным. По нему скользили мерцающие и играющие в догонялки тени, глаза то и дело меняли свое выражение, и что-то, очень похожее на световые волны, расцветило его лицо чересполосицей. Лиаре вдруг пришло в голову взглянуть на него в энергетическом спектре, и она вывернула глаза, используя силу своей крови. Как она и думала, вместо лица у сидящего перед ней светящегося голубым сиянием существа был калейдоскоп ликов, каждый из которых сменял предыдущий так быстро, что уследить за ними было просто невозможно.

Вернув себе обычное зрение, Лиара негромко спросила:

— Я могу присесть здесь?

— Конечно, Дочь Звезд, — Редлог слегка склонил голову перед ней. Теперь она уже была совершенно уверена в промелькнувшей ранее догадке: это был поклон, а вовсе не кивок, с которым он мог бы обратиться к кому-нибудь из остальных спутников.

Усевшись на пол и скрестив под собой ноги, Лиара снизу вверх взглянула на Редлога. Тот не смотрел на нее, отвернувшись к пламени, и пальцы его без конца перебирали и перебирали длинную нитку костяных четок. Приглядевшись, Лиара заметила, что каждая бусинка представляет собой миниатюрное изображение свернувшегося в клубок дракона с одним открытым глазом.

— Что это? — негромко спросила она, кивком головы указывая на четки в руках Редлога.

— Это просто память, — неловко пожал плечами тот.

— Память?

— Воспоминание о том, что было со мной когда-то, — уклончиво ответил тот. Пальцы его двигались будто сами по себе, механически передвигая и передвигая бусины, не замирая ни на миг. — Единственный подарок, который я когда-либо получал.

— Это очень красивая вещь, — Лиара чувствовала покой, заполняющий ее с головы до ног, будто резервуар, до самого края залитый силой. Сейчас Редлог совершенно не боялся ее. Он неуловимо преобразился, и лицо его было отрешенным и нечеловеческим, постоянно меняющимся в неверных отблесках огня. Ей не хотелось подгонять его: если захочется, сам все расскажет.

— Красивая, — подтвердил мародер. Несколько мгновений он молчал, потом вновь заговорил, будто и не для Лиары вовсе. — За холодным лесом, укрытым шубой снега, под горами, чьи пики проткнули небо, на глубине столь темной, что не помнит о солнце, спит Время, укутавшись в панцирь из стали.

Лиара не сразу поняла, что это первая строчка из «Песни о Талуге», Драконе Времени, который, по легендам, укрылся где-то на Северном Материке и спал, держа в когтях Цепь Эпох. Говорили, что как только последнее звено выскользнет из его лап, и глаза Дракона Времени откроются, миру придет Конец. Лиара никогда не понимала, что это значит, но сейчас в груди родилось странное чувство тянущего ожидания, смешанное с тоскливой песней морозных стуж.

— Ты видел Талугу? — сорвался с губ вопрос. Редлог медленно кивнул, лицо его не выражало ничего.

— Я видел Талугу, — подтвердил он.

— Какой он? — Лиара смотрела на него, пытаясь чувствовать его, а не слышать, чувствовать всем своим существом. Ей казалось, что так общаться с ним гораздо правильнее. По крайней мере, когда по ночам он становился почти самим собой с лицом вечно меняющимся и глазами старее времени.

— Он всегда разный, — заговорил Редлог, и Лиара прикрыла глаза, вслушиваясь в его речь своим сердцем. — Золото растекается по его панцирю, бурлит под его кожей, золото струится из его открытого глаза. Он огромен, будто весь мир, и порой кажется, что он обхватывает его кольцом, сжав зубами кончик собственного конца, а иногда — что это не он, а Золотая Цепь в его лапах держит на себе мироздание. Он дышит, и от его дыхания рождаются ветра, несутся над миром к самому солнцу, и еще выше, дальше. И где-то там, у самых Солнечных Врат, он же ждет тебя с глазами из золота и ликом змеи, с кожей серой, будто пергамент, в комнате с семью окнами возле эфирного зеркала миров.

— Он же? — тихо переспросила Лиара, которую заполняли образы, наслаиваясь друг на друга, меняясь, сливаясь. — Как он может быть сразу же в двух местах?

— А как ты можешь быть сразу же в двух местах, Дочь Звезд? Как могу быть я? — до нее донесся тихий теплый смех Редлога. — У всех у нас тысячи тел и только одна память, что связывает их золотой нитью насквозь в одно. Разница лишь в том, помнишь ли ты или нет.

Лиара не понимала, о чем он говорит, в ее голове не было ни единой мысли, которая бы откликнулась на слова Редлога. Но своим сердцем она чувствовала что-то за его словами, что-то очень важное с тысячью смыслов и тысячью ответов, которые в итоге, стремительно возносясь вверх сквозь все слои мироздания, сливались в один единственный смысл и единственный ответ.