1972. Родина (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 52

– Боятся?! – почему-то расстроился я – да чего меня бояться-то? Я что, им угрожаю? Какая от меня опасность?

– Неизвестно какая, и это страшнее всего – усмехнулся Аносов – ты якшаешься с Самими! (он показал пальцем вверх) Ты можешь шепнуть, и любой человек просто исчезнет, как его и не бывало. А кроме того…у тебя взгляд, как у…волка. Посмотришь, а человек холодеет, и сам не поймет, почему стало страшно. Ты что, не замечал, как курсанты перед тобой тушуются? Они чуть ли не как щенята, чуть ли не ложатся перед тобой и струйку пускают! Хе хе… ты все шуточками своими, все рубаху-парня изображаешь, только взгляд у тебя другой, не как у доброго пуделька. Волчара! Так что нечего удивляться, что все на цырлах перед тобой бегают. Страшный ты человек! Я как-то иду, слышу – курсанты в курилке болтают, на скамейке у спортзала. Один говорит: он как на меня взглянет – у меня ноги отнимаются. Он убьет – как сплюнет! Глаза его видели? Убийца, настоящий зверь!

– Да ну к черту…может это про тебя говорили! – настроение у меня совсем испортилось – Ты старый волчара! И взгляд у тебя тяжелый! А я добрый парень! Точно, про тебя! Зверь-Акела!

– Да ни хера! – хохотнул довольный Аносов – Он потом и говорит: этот Маугли мне уже снится – гонится за мной, и кричит – я тебя сука порву!

– И ты все это слышал? Врешь небось! Придумал!

– А я за углом стоял – признался Аносов – Решил подслушать, чего эти кадры про нас гуторят. Ну вот и услышал. Так что ты зверина, и не отнекивайся от гордого имени Зверя!

– Тьфу на тебя! – в сердцах сказал я, и отправился спать.

В последний наш вечер в Сенеже я собрал всех на совещание. Все уже знали, что я получил какое-то распоряжение из «Ставки», и что завтра я уезжаю, так что ждали, что сейчас скажу – с большим интересом.

– Итак, друзья…сегодня я получил телефонограмму. Завтра выезжаю в Москву – вызывают наверх. Вы остаетесь здесь до особого распоряжения. Старший, само собой, Акела. Тренируете курсантов, принимаете новобранцев – до особого распоряжение. Система тренировок отработана, кое-чему из моего арсенала я вас научил, а вы уже тренируете остальных, делая упор на тех, кто останется вместо вас инструкторской службе. Когда вас отзовут – я не знаю. Как только, так сразу. Со мной едут девчонки. Ну вот, собственно, и все. Вопросы?

– Шеф…нас тут навечно не оставят? – усмехнулся Хан.

– Нет, не оставят. Скоро переместимся в другое место. В Москве будете жить, с семьями. Но когда – не знаю. Возможно, все лето придется здесь пылиться. Не переживайте – я попрошу, чтобы на выходные вас отпускали домой. Отвезут, а потом на своих машинах приедете, и будете так ездить в дальнейшем – каждый выходной. Или можно устроить, чтобы вы каждый день приезжали из Москвы на своих машинах. Но оно вам надо? Ни выспаться, ни отдохнуть. Потерпите, скоро тут разгребем, и все будет норма.

– На выходные – это было бы неплохо! – кивнул Балу – В самом деле, уже обрыдло в военном городе сидеть. Отвыкли, понимаешь! Да и с семьями всем хочется увидеться.

Взгляд Балу перескочил на Ольгу, и я внутренне усмехнулся – ну да, мне-то легче. Считай – моя семья со мной. Регулярный секс, и все такое. Мужики без женщины не могут.

– Ну что же…последний нонешний денечек гуляю с вами я, друзья! – улыбнулся я – прощальные посиделки.

– Шампанского тогда наверное будет мало – прогудел Балу – Коньяк – наше все! Щас схожу…

Мы скинулись по пятерке (я кинул десятку, ибо богатей), и отправили в магазин девчонок. Ибо моложе всех, а еще – они лучше выбирают закуску. Нам только плавленый сырок да банку маринованных огурцов – дальше мысль не идет.

Пока ждали девчонок – молчали, обменивались односложными фразами. Все как-то погрустнели, нахмурились…и я в конце концов не выдержал:

– Эй, народ, вы чего? Чего приуныли? Скоро и вы отсюда съедете! Кроме того – так сказать послабление режима настало! Где почва для уныния?!

– Да нет, командир…просто думаем – усмехнулся Балу – Что дальше будет, что жизнь нам готовит. Все как-то…странно обернулось. Да и привыкли к тебе, без тебя сложнее будет. И девчонки тоже…атмосферу создавали.

– Ну не так уж и атмосферу! – хихикнула Ольга, появляясь из-за двери – Это вы тут все атмосферу создаете, не продохнуть! Хоть бы окно открыли, что ли! Хоть топор вешай! Ох, мужики! Давайте, сейчас на стол накроем! Хватит уныния! Михаил Семенович, пока накрываем на стол, давай что-нибудь веселенькое!

– Веселенькое? Ладно. Сейчас сбацаю! – кивнул я, и отправился в свою комнату за гитарой. Вернулся, задумался…чего веселенького такого?

– А можно, не очень веселенькое, но душевное? – попросил я, и не дожидаясь ответа, начал играть…

Никого не будет в доме,

Кроме сумерек…

Один – зимний день

В сквозном проеме

Не задернутых гардин…

Только белых мокрых комьев

Быстрый промельк маховой

Только крыши, снег, и кроме

Крыш и снега – никого

Я играл, девчонки ходили тихо-тихо…тихо резали колбасу, тихо нарезали хлеб и раскладывали пупырчатые болгарские огурчики. А мужики слушали – внимательно, даже торжественно. А когда я закончил играть и петь, Хан вдруг сказал:

– Завидую тебе, командир. Нет-нет, по-хорошему завидую! Ты и боец самый лучший, и книжки самые лучшие пишешь, и песни у тебя замечательные. Вот захотел, и за месяц научился играть на гитаре! Ну вот – как так! А почему я такой богом обиженный?!

– Так ты же не веришь в бога – ухмыльнулся Сахи – Вот он тебе и не дает счастья!

– Командир, а ты веришь в бога? – вдруг спросил грустный Балу.

– В бога? – переспросил я – Хмм…сложный вопрос. Чтобы на него ответить…скажи, а что в твоем понимании бог?

– Ну как то есть? – растерялся Балу – Ну бог…вот – иконы там, молятся, и все такое! Христос! Святые всякие! Веришь в Христа?

– В Христа? Верю, конечно – улыбнулся я – Был такой исторический персонаж. Основатель религии. Но то, что он был богом – не верю. И Ветхий завет, это скопление глупых легенд, сказок и совершенно зверских по своей сути рассказок вызывает у меня только отторжение.

– Стоп! Подожди! То есть ты считаешь, что Христос существовал? – вмешался Сахи – Значит, ты веришь в бога! Как это так – в Христа веришь, а в бога нет! Так не может быть!

– Может. Я верю в бога, как в Провидение, как в нечто, которое управляет жизнью мироздания. В некую волю, которая создала все, и которая управляет вселенной. Ведь откуда-то все взялось? А кто, или что это все создал? Само зародилось? Нет, братцы…что-то есть. И это «что-то» управляет нами так же легко, как мы вот этой рюмкой. (я взял со стола рюмку, покрутил в руках и поставил на место). Может налить в нее пятилетнего коньяка, а может хряпнуть о стены, что только брызги полетят! Это называется «агностик», если слышали. Агностик – это человек, который не верит в какого-то определенного бога, потому что не может доказать его существование. Но не может и доказать обратное. Сложную ты тему затронул…и скользкую. Знаешь…ты слышал, что в окопах все вдруг становятся верующими? Ты никогда не просил: «Господи, пронеси!»? То-то же… И как притчу тебе расскажу анекдот: школа. Урок естествознания, то есть биологии. Учительница, ярая атеистка, принесла в класс икону и говорит: «Дети! Бога нет! И в доказательство – подойдите, и плюньте в икону, и вы увидите, вам ничего за это не будет! Никаких громов и молний! Религия – опиум для народа, придуманная буржуями чтобы порабощать народ! Давайте, подходите по одному!» Дети подходят в очередь, плюют в икону и отходят. Плюют и отходят. И только маленький Мойша сидит на своем месте и видно, что не собирается подходить. Учительница его спрашивает: Мойша, в чем дело? Почему ты не плюешь в икону? Ты что, веришь в бога?! А Мойша ей отвечает: Марь Иванна…если бога нет, так зачем мне плевать в икону? Смысл какой трудиться? А если он есть – так зачем мне портить с ним отношения?

Мои соратники грохнули со смеху, и так ржали, что не услышали, как постучали в дверь. Только Настя, у которой слух был как у кошки услышала и подняла руку: