Каро (СИ) - Север Настя. Страница 31

Лекари, почти не спавшие эти двое суток, отказались покидать переполненный лазарет. Все, что Тобиас смог получить — это сильнейшее лекарство от воспаления. Стянув вдобавок банку с заживляющей мазью, он попросил перевязать его снова давшее о себе знать плечо.

— Рана не новая, — старый лекарь нахмурился. — Получили под Чериадой? Не нагружайте руку, если хотите держать в ней меч.

Каро сильно и долго кашляла, скукожившись на шкуре. Тобиас, скрестив руки, стоял над ней. Когда она отдышалась, он сказал:

— Помойся и ложись в кровать. Перед сном выпей четверть этого, — он кинул пузырек, и она неловко его поймала. — Это заживляющая мазь, — банка отправилась вслед за лекарством. Тобиас остановил взгляд на страшных кровоточащих ранах от адамантовых браслетов на запястьях каро и невольно перевел взгляд на свои руки, обвитые точно такими же шрамами. — Не давай погаснуть камину. Запрещаю тебе выходить из комнаты, — подумав, добавил Тобиас, когда каро сглотнула, и черный шнур на ее шее колыхнулся.

Отвернувшись от измученных глаз, он спрятал Камень Обладания в карман и ушел, заперев дверь на ключ. Нужно попросить колдуна убрать ограничение на расстояние между Камнем и клеймом. Иначе каро точно сдохнет, если он окажется на другом конце города.

В Криаду прибыли почти все колдуны, обещанные восточными краями. На востоке шло сильное противостояние. Желая закрепить успех, повстанцы осадили пять городов. Пока, впрочем, им не удалось добиться успеха. На юге, напротив, у восставших был отбит портовый город Муриад. Амориас еще вчера постановивший двинуться в Чериаду с поредевшим отрядом воинов и половиной рабов, вынужден был отложить поход из-за сильной метели. Негодуя из-за неспособности магов утихомирить стихию, он носился по Криаде, наводя порядок. Тобиас, как главный военный советник и Наместник города, вынужден был следовать за ним. Они вскрывали подвалы и сараи домов, доставая прятавшихся беглых рабов, и под конвоем отправляли тех в Школу, где тех возвращали в рабство. Непокорных Амориас без колебаний приговаривал к казни.

Тобиас вернулся глубокой ночью. Пропустив вперед слугу с ведрами теплой воды, он вошел в спальню.

Каро неподвижно лежала под одеялом и сипло дышала. Тобиас поставил тарелку с остывшей кашей у подушки и приказал:

— Поешь и выпей лекарство.

Она не двинулась. Тобиас раздраженно фыркнул и начал раздеваться. Если каро желает умереть, он не будет ее отговаривать. Сбросив липкую пыльную одежду, он дождался, пока слуга приберет в умывальной. Отмывшись, он долго стоял над тазом с мутной водой, прокручивая в голове ужасные события дня. Скольких рабов они поймали? Пять дюжин, шесть? Сколько из них отправилось на смерть? Не меньше двадцати человек. Сколько еще погибнет на рудниках? Проще прикинуть, сколько выживет. По его спине стекала вода с мокрых волос. Он встряхнулся, только когда его начало поколачивать от холода.

Ложка стукнулась о край тарелки, каро закашлялась и едва не выронила ее из непослушных пальцев. Тобиас мельком отметил неопрятные бинты на ее руках. Он помнил, как долго заживали его раны от кандалов. Другое дело, тогда он не обращал на них внимания, поглощенный ненавистью и горем. Он поспешно оделся в принесенную слугой чистую одежду и вернулся в умывальную за остатками воды. Устроившись с тазом на кровати, он забрал у каро недоеденную кашу и взял ее за руку.

— Подай бинты, — бросил он слуге, который как раз закончил заниматься камином.

Чувствуя на себе растерянный взгляд, он принялся разматывать длинную лохматую тряпку, служившую бинтом. Каро судорожно втянула в себя воздух, когда Тобиас отлепил ее от загноившейся раны.

— Тихо.

Слуга вытащил из комода чистые бинты и выскользнул из комнаты. Тобиас оторвал кусок ткани и, смочив ее водой, принялся промывать рану. Каро застонала и дернулась, но он только крепче перехватил тонкое запястье. Избавившись от гноя, он густо намазал поврежденную руку мазью и перевязал.

— Вторую, — Тобиас протянул ладонь, встречаясь взглядом с несчастными глазами, блестящими в неровном свете камина. Помедлив, она протянула ему вторую руку.

— Что еще болит? — покончив с перевязкой, просил Тобиас.

— Ничего, — прошептала каро.

Тобиас унес воду и подтащил кресло ближе к камину. Он совсем забыл про собственное плечо. Стараниями лекаря порез затянулся, но Тобиасу было велено следить за ним. Он стянул ночную рубаху, оставшись в одних штанах, и потрогал опухшее плечо. Целитель запрещал ему нагружать руку, и хотя сегодня он пытался орудовать левой, поврежденному плечу тоже досталось. Он нанес слой мази и принялся неловко заматывать плечо остатками бинтов.

— Мой… господин, — сиплый голос заставил его вздрогнуть. — Я могу помочь?

— Заткнись и спи, — грубо ответил Тобиас, почему-то злясь. Зажав конец бинта в зубах, он кое-как завязал его и принялся рыться в мешке, который дал ему сегодня лекарь. Вот и пузырек с сильнодействующими снотворными каплями. Он зубами вытащил пробку и сделал щедрый глоток. Может быть, зелье избавит его и от кошмаров?

Укрывшись шкурой, он закинул ноги на низкий столик и уставился в огонь, слушая треск поленьев и кашель девчонки. Мысли все медленнее ползли в ватной голове, и он сам не заметил, как уснул.

Глава 26

— Не понимаю, что тебе мешает спать в собственной спальне, — недоумевал Аулус, вручая ему стопку одеял.

— Бессонница, — коротко ответил Тобиас, почти не соврав. Он кинул одеяла на узкую казарменную кровать и принялся распаковывать сумку. У него все еще ломило шею после сна в кресле. Сегодняшний день был еще более напряженный, чем предыдущий. Метель не стихала, Император все больше нервничал. Из-за погоды порталы работали с перебоями. Вдобавок перестали поступать вести из Нииганы — восточного края, осажденного повстанцами. Они весь вечер занимались планированием предстоящих военных действий, и Тобиас теперь с закрытыми глазами мог нарисовать карту Империи. Его тошнило от войны. Но когда он об этом думал, в груди тоскливо сжималось при мысли об отце. Тот всегда хотел видеть его полководцем.

— Критос открыл один из своих кабаков. В объятьях его девочек тебе было бы уютней, — сказал Аулус.

— Не думаю, — поморщился Тобиас, глотая снотворное зелье, хотя и предполагал, что сможет уснуть и без него — так он сегодня вымотался. Дверь за другом закрылась, и он осмотрел крошечную клетушку, куда напросился на ночь. Да уж. Как только каро вылечится, он изгонит ее из кровати и сможет, наконец, спать в своей комнате. Он хотел притащить в спальню кушетку, как раньше, но все пригодные для сна поверхности во дворце были заняты ранеными солдатами или прибывшими магами. Придется довольствоваться казармой.

Только вот зачем он идет на такие жертвы, он не понимал.

— У тебя странное чувство юмора, — покосившись на каро, сказал Амориас.

На третий день бушующая стихия начала отступать. Император тут же всех переполошил. Было решено немедленно выдвигаться в Чериаду, пока метель не вернулась. Тобиас вытащил все еще больную каро из постели и велел седлать для нее лошадь. Оставлять ее в Криаде он не намеревался.

— Она мой писарь. Лекарь велел не нагружать руку, — с серьезным лицом ответил Тобиас.

Амориас вскинул белесые брови и ничего не сказал.

Выпустив вперед отряд магов для расчистки дороги, они двинулись в путь.

— Куда вы ведете столько рабов? — спросила каро на привале в одной из деревень. Это были ее первые слова с того дня, как Тобиас перевязывал ей раны на руках. Тобиас повел разнывшимся от мороза плечом и поморщился. Они двигались медленно, дорога была заметена слишком глубоким слоем снега. Он терпеть не мог этих долгих зимних путешествий, и с содроганием думал о том, что путь может занять больше семи дней. Потерев замерзшие руки, он глотнул огненной настойки цветов ши и протянул фляжку каро.

— На рудники, — ответил Тобиас, отправляя в рот кусок вяленого мяса. Ему совсем не хотелось есть, но голодным в такую погоду нельзя было оставаться. Аппетит, казалось, навсегда покинул его. За последний месяц он похудел так сильно, что начали выпирать ребра. Еще немного, и он сравняется весом с каро.