Каро (СИ) - Север Настя. Страница 40

Быстро смыв пот холодной водой — слуга не успел принести горячей, а теперь дверь была заперта, — Тобиас вернулся в комнату и уселся на кровать поближе к камину. Каро сидела на кушетке спиной к нему, Тобиасу были видны только ее ссутуленные плечи и опущенная голова. Покрутив в руках пузырек с сонным зельем, Тобиас тихо позвал:

— Сьерра.

Ответа не последовало. Тобиас неслышно вздохнул. Был ли смысл пытаться заговорить с ней? Через пару дней его могут убить — их всех могут убить. А единственное, чего ему хотелось, это получить прощение.

— Я не вижу смысла оправдываться.

Да и нет ему оправдания. Можно валить все на Императора — но разве не мог он попытаться изменить его решение? Стоять на своем до последнего, как это делала каро? И хотя умом Тобиас понимал, что Амориаса было не переубедить, он все же должен был попытаться. Ведь тот действительно прислушивается к нему.

— Прости меня.

Она все так же молчала. Сделав большой глоток снадобья, Тобиас забрался на кровать и зарылся лицом в подушки.

Амориас отказался принимать уннского посланца. Лагерь врага смутно просматривался с высоких стен Чериады. Анжийские маги окружили его плотной завесой тумана — они расположились на противоположной от адамантовых гор стороне. Но судя по тому, что они видели, численность объединенной армии Унны и Анжи превосходила их армию почти вдвое.

Последние три дня слились для Тобиаса в поток лиц солдат, бесконечные построения и выматывающие советы. В его голове перемешались стратегии боя и поставок провизии. Он не замечал, когда ел и ел ли вообще, спал урывками и выпивал по литру бодрящего снадобья в день.

Стоя рядом с Императором на пронизывающем ветру и глядя на широко раскинувшийся лагерь, он не чувствовал страха. Он вообще ничего не чувствовал, кроме смертельной усталости.

— По-прежнему полагаете, что мы должны встретиться с ними в поле? — спросил Тобиас. Его взгляд то и дело перекочевывал с окутанного пеленой лагеря на невысокие курганы в отдалении — братские могилы павших в двух предыдущих битвах. Его не оставляла мысль, что сам он скоро будет покоиться в подобной.

Император не ответил. Щуря глаза от ветра, он тоже бросил взгляд на курганы. Выпирающие скулы порозовели от холода, туго заплетенная белая коса тяжело лежала поверх мехового плаща.

— Выходим на рассвете.

Через силу впихнув в себя тарелку с едой и даже не поняв, что в ней было, Тобиас заглотил очередной флакон бодрящего зелья, прикидывая, на сколько его хватит. С каждым разом оно действовало все хуже. Лекарь хватался за голову, когда слышал очередную просьбу о снадобье. Тобиас подозревал, что он не единственный, кто злоупотребляет им — Амориас, судя по его виду, жил на этом зелье уже неделю. Со вздохом потерев воспаленные глаза, он оторвался от скамьи в переполненной панической суетой кухне и отправился в комнату. Слуга уже должен был принести его доспехи.

— На другую руку, — остановил Тобиас слугу. Адамант тускло мерцал в свете огня. В комнате было холодно — или ему так казалось. Камин едва горел, заправленная постель, казалось, покрылась пылью — он не был здесь уже три дня, перебиваясь сном то в казарме у Аулуса, то в зале совещаний. У окна напряженной струной замерла Сьерра. Тобиас с тяжелым сердцем вдруг осознал, что она так и не заговорила с ним.

— Ты остаешься в городе? — спросил Тобиас слугу, когда тот затянул последний ремень и прикрепил к его поясу ножны.

— Мне еще нет четырнадцати.

Тобиас кивнул, и слуга, еще раз проверив все ремни, ушел. Откровенно говоря, он даже удивился, когда Амориас установил нижний возрастной порог для новобранцев. Учитывая жесткость мер, на которые он готов был пойти в этой войне.

— Возьмите меня с собой, — хриплый голос звучал неестественно мертво, и Тобиас, уже готовый уйти, резко обернулся и с непониманием уставился на каро.

— Что?

— Я смогу вам помочь, — она вышла из тени. Тобиас знал, что Сьерра наблюдала за ним с того момента, как он оказался в спальне, но только сейчас она не отвела взгляда, когда Тобиас посмотрел на нее.

— Не думаю, — почему-то тоже хрипло ответил Тобиас.

— Я знаю кое-что из боевой магии.

Тобиас покачал головой и близко подошел к ней. Снял перчатку, прикоснулся к щеке, помеченной шрамом. Каро тихо выдохнула и не отстранилась.

— Я запрещаю тебе покидать дворец, пока целы ворота, — Тобиас проследил, чтобы Шнур покорности должным образом отреагировал на его слова, и продолжил: — Если Унна вступит в город, ты немедленно должна бежать. Я помню о своем обещании — ты станешь свободной, если со мной что-то случится.

— Я не хочу этого, — она удержала его руку на своей щеке. Бронзовые глаза нехорошо заблестели.

Тобиас притянул ее к себе и нежно поцеловал.

— Я люблю тебя, — выдохнул он в раскрытые губы. Почувствовав, что готов совсем раскиснуть, Тобиас резко развернулся и спешно покинул комнату.

Глава 33

Покрытые нетающим снегом лица с пустыми обледенелыми глазами, на лбу каждого — светящийся бледным магический знак. Тобиас с ужасом узнал в нескольких восставших солдат чериадской армии, павших этой зимой, и едва не пропустил удар. Он был бы уже убит, если бы его враг точно так не обмер от страха при виде проворных мертвых, молча нападающих на уннских воинов. В отсутствие оружия они кидались на них голыми руками, впивались в лица зубами. Потратив несколько драгоценных секунд, чтобы понять, что восставшие нападают на его врагов, не трогая солдат Империи, Тобиас встряхнулся и сбил с ног убегающего анжийца. Откуда пришла помощь, времени думать не было. Если поднята хотя бы половина воинов, покоившихся в курганах, у них есть шанс на победу.

Некромантия была запрещена Высшими Законами пятьдесят лет назад.

Эта мысль почти осязаемо витала в воздухе залы для совещаний.

К обеду объединенная армия Унны и Анжи была полностью разгромлена. Жалкие остатки бежали. Потери в их рядах были, и были они велики. Погибли почти все рабы, приняв на себя первый удар, погибла почти треть солдат. Ранеными был забит весь лазарет дворца и казармы.

Едва Унна побросала свои знамена, Восставшие бессмысленными кусками заледенелой плоти попадали на залитый кровью снег. Дюжина управляющих ими магов едва не погибли от магического истощения. Горон так и не пришел в сознание. Они контролировали Восставших с курганов, и только теперь Тобиас понял, зачем было хоронить солдат так далеко от города. Амориас предполагал, что придется прибегнуть к магии смерти, и намеренно велел захоронить погибших как можно дальше от адамантовых гор.

— Почему нельзя было оповестить всех о плане?! Солдаты едва не обратились в бегство! — Аулус стукнул кулаком по столу. Порванная кольчуга была залита кровью.

— Успокойтесь, лорд Бонн, — Амориас был бел, как полотно. Он сидел в кресле, вцепившись изо всех сил в подлокотники, и Тобиас опасался, что он близок к тому, чтобы потерять сознание. Несмотря на больную ногу, он сам участвовал в битве, и сейчас был на грани истощения. — У меня были свои причины держать план в секрете. Во-первых, это подорвало бы боевой дух солдат. Во-вторых, у Горона могло ничего не выйти. Понадейся мы на эту помощь и не получи ее, нам ни за что не выиграть битву!

— Ваши рассуждения в корне неверны! — Аулус и не думал успокаиваться.

— Возможно, но Император здесь я, — холодно сказал Амориас. — А вы продолжайте дальше выполнять свою работу и не лезьте, куда не следует. И посетите лазарет, богами вас заклинаю, пока не истекли кровью!

Аулус, пошатываясь, вышел. За приоткрывшейся дверью в коридор Тобиасу почудилась каро, но он не был уверен, что она ему не привиделся. Он не видел ее с момента возвращения в Чериаду — несколько часов кряду они подбирали раненных, чтобы доставить в город, а затем Император не дал им и получаса, чтобы прийти в себя после битвы. Тобиас подозревал, что тот просто боялся свалиться с ног.

Сухо раздав указания, Амориас отпустил всех. Выходя последним, Тобиас пропустил внутрь залы целителя. Мечтая поскорее сбросить доспехи, он не сделал и двух шагов, когда его чуть не сбила с ног Сьерра. Пошатнувшись, Тобиас отстранился от каро, вцепившейся в его пояс.