Когда устанет даже смерть (СИ) - Гедеон. Страница 65

– Я распоряжусь предоставить вам все необходимые материалы, – ответил Костас.

– Благодарю. Разрешите идти?

– Да, располагайтесь. Где ваша каюта, знаете?

– Флотские показали, – Нэйв улыбнулся, вскинул руку к виску и, чётко выполнив разворот кругом, вышел.

Рам посмотрел на закрывшуюся дверь и резюмировал:

– Либо твоей Лин навешали лапши на уши, либо этот тип очень хорошо маскируется.

Ракша равнодушно пожала плечами:

– Кто их знает? Но живописали в красках и с подробностями. Он каких-то барских подстилок снял, причём сразу двух.

И сослуживцев с их подружками познакомил. Это ж у них из-под носа увели тех сенатора, тыловика и банкира.

Головы не полетели только потому, что вся эта троица вроде как сама мероприятие покинула и пропала уже в городе.

Но вели их явно ещё оттуда.

– О как, – Костас взглянул на дверь, будто надеясь разглядеть сквозь неё контрразведчика.

– Тогда чего он на тебя даже не взглянул?

– Почуял, что у меня яйца больше, – грубо хохотнула Ракша.

– А остальные не замечали? – не принял шутки Костас.

Линдси – подруга детства Ракши – служила в строевой части и была в курсе абсолютно всех слухов Экспедиционного

Корпуса. И весь этот бесценный ворох информации она тащила Дёминой. Несмотря на нелюбовь Ракши к разного рода сплетням, она вынуждена была признать, что собранная Линдси информация чаще всего оказывалась достоверной.

Костас бессовестно пользовался доступом Даны к столь ценному источнику информации о личном составе, но на новом контрразведчике рабочая схема дала сбой. Человек, которого только что видел Костас, меньше всего напоминал описанного “пьяницу и бабника”. И это напрягало полковника.

– Скорее всего, на Плимуте его отодрали так, что он теперь еще долго на баб смотреть не будет, – предположила лейтенант.

– Телок с залысиной всю жизнь таким и будет, – ответил ей древней пословицей Костас. – Если бабник – это уже на уровне инстинкта. Безусловный рефлекс. Не люблю подобные нестыковки… Но зато есть и плюс.

Бровь Ракши вопросительно приподнялась.

– Нет нужды переживать, что ты сломаешь руку офицеру контрразведки, – улыбнувшись, пояснил Рам.

– Ничего я никому не ломала, – обиделась Ракша. – Он сам неудачно упал. Что и подтвердил военной полиции.

Костас только хмыкнул.

– Кстати, дошли слухи, что капитан де Грасси тебе стихи посвятил. И как тебе акадийская поэзия?

– Без понятия, – хмыкнула та. – Поисковик сообщил, что задолго до капитана эти стихи посвятил какой-то актрисульке один уроженец Марса.

– Какие чувства – такие и стихи, – Рам картинно вздохнул. – Или акадиец нам попался бракованный: другой бы расстарался сам написать. Ракша, а ты попроси Линдси навести справки о нашем контрике. По максимуму. А то не хочу узнать, что за всеми этими странностями окажется какая-то комбинация грёбаных рыцарей плаща и кинжала.

Каюта Нэйву неожиданно понравилась. По крайней мере, она оказалась куда просторнее его первой комнаты в курсантском общежитии. Кинув рюкзак со своими немногочисленными пожитками в рундук под койкой – реликт из незапамятных времён, не потерявший актуальности и в эру космических полётов, капитан уселся за терминал и отправил Раму запрос на получение доступа к личным делам солдат и офицеров полка.

Назначение в полк Грэм получил спустя неделю после “исчезновения” сенатора Шарона и полковника Халлека. Никто не связал с этим делом загулявшего с подружкой капитана, так что Нэйв отделался лишь миллионами погибших нервных клеток. Ну, и выговором в личное дело, как и все те, кто охранял злополучный маскарад.

К удивлению Нэйва, Ри не пропала бесследно: уже на следующий день она прислала ему снимок из своего

“путешествия”, поддерживая тем самым легенду капитана. За что Грэм был ей от души благодарен, хоть и мечтал придушить за кидалово.

Пискнул личный комм. Грэм взглянул на аппарат и растянул губы в кривой усмешке: Свитари, словно подслушав его мысли, прислала очередной снимок в кружевном белье. Нэйв от души посмеялся, представив, как обрадовался дежурный оператор отдела собственной безопасности, в обязанности которого входило просматривать все входящие и исходящие сообщения с коммов контрразведчиков Экспедиционного корпуса.

Именно так называлось соединение, собранное для захвата Идиллии. Крупнейшая войсковая группировка, когда-либо собранная в Союзе, вооружённая и оснащённая по последнему слову техники благодаря поставкам Консорциума. И

если данные разведки верны, то у войск Доминиона, собранных на Идиллии, почти нет шансов отразить нападение.

Даже спешно переброшенные туда две бригады репликантов вряд ли смогут сыграть какую-то роль в предстоящем сражении: командование Союза учло их присутствие, нарастив количество наземных войск.

Хотя тут Нэйв сомневался. Консорциум располагал всего тремя сотнями репликантов, устроившими войскам Союза на

Хель настоящую бойню. На Идиллию же, по данным разведки, перебросили до полутора тысяч этих суперсолдат. И

даже если учесть то, что войска Союза теперь не уступают по оснащению армии Доминиона, всё равно репликанты остаются страшной и довольно непредсказуемой силой.

Грэм ещё раз посмотрел на изображение Свитари и подумал,что надо будет показать фото кому-нибудь из офицеров полка для поддержания репутации легкомысленного вертопраха.

На мониторе терминала появилось подтверждение запроса. Нэйв ввёл пароль и открыл папку с делами вояк

Консорциума. Первый же открытый файл ясно дал понять капитану, что эти “бывшие полицейские” должны болтаться на виселице, а не служить в военной полиции. Даже в качестве киборгов.

Нэйв принялся за работу, нехотя признавая, что она приносит всё меньше и меньше удовольствия. Когда-то он мечтал защищать честных людей от всякой мрази, а в итоге... В итоге, чтобы справиться с настоящей мразью, ему пришлось пойти на сделку с врагом и испачкать руки по самые плечи. А теперь он, Грэм Нэйв – маленький винтик в армии вторжения на мирную планету. Да, фактически Идиллия была плацдармом Доминиона. Да, со стратегической точки зрения планету следовало захватить. Но Грэм никак не мог отделаться от мысли, что пострадают в результате те самые простые честные люди, которых он мечтал защищать. И от этого на душе капитана становилось особенно пакостно.

Утешало лишь то, что в его силах сделать так, чтобы отребье Консорциума оказалось как можно дальше от мирного населения. Полковник Рам производил впечатление адекватного офицера, и Нэйв понадеялся, что китежец примет его рекомендации. В противном случае придётся задействовать свои полномочия, напрямую обратившись к командованию

Корпуса. После чего, конечно, о каких-либо хороших отношениях с офицерами полка можно забыть напрочь. Но

Грэма это не волновало.

Глава 22

Планета Идиллия. Военная база “Эсперо-1”

Полная запахов ночь ласкала обоняние репликанта. После стерильного мёртвого воздуха Эгиды эта особенность землеподобной планеты до сих пор приводила сержанта в восторг. Пряный запах прогретой за день земли и местных трав мешался с уютными и привычными запахами оружейной смазки, топливных элементов и обильно потеющих в жаркую ночь дворняг.

Время от времени репликант чуял собратьев, отдыхавших небольшими группами. Такблок сержанта исправно показывал номера отдыхающих боевых единиц. Чимбик уже запросил сводку потерь и знал, что в его отсутствие потерь среди братьев не было, но всё равно ощущал тихую радость при виде каждого знакомого номера. Идиллийский янтарь в его ладони приобрёл прозрачную синеву. Почему-то именно этим цветом откликался чудо-камешек на радость Чимбика. А в руках счастливого Блайза янтарь превращался в молочно-белый сгусток, будто кто-то собрал в горсть туман и придал тому плотность.

Всем отделением они гадали, с чем связаны эти перемены, нагревали и охлаждали украшение, но закономерности так и не обнаружили. В руках каждого репликанта идиллийский янтарь менялся по-своему, приводя простодушных, не избалованных маленькими чудесами бойцов в тихий восторг. Отчасти он был связан с тем, что по местным легендам камень отражал перемены в душе носителя, а это наводило на мысли, что у репликантов тоже есть душа. И у каждого она особенная, не штампованная. Словно сама планета признала их право на индивидуальность.