Табу - Гейдж Элизабет. Страница 61

Когда Джозеф Найт закончил, Оскар Фройнд кивнул головой.

– Это поистине блестящий замысел, – сказал он. – Я не боюсь называть вещи своими именами. Я имею достаточно опыта в своем деле, чтобы увидеть подлинные ценности. Это достойная идея. Она может принести кому-то много денег.

Фройнд глубоко вздохнул.

– Но только не мне, – добавил он. – И не сейчас. Наступила пауза. Они смотрели друг на друга, не отводя взгляда.

– Отчего же не вам? – спросил Найт.

– Потому что я занят, – ответил Фройнд. – Я занят по уши своими собственными фильмами, каждый из них более многообещающий, чем предыдущий. Если бы вы только знали, как я завален работой… Я просто не в состоянии сделать то, о чем вы просите. У меня нет ни свободных средств, ни возможностей. По крайней мере, сейчас. Может быть, через год или два…

Джозеф Найт с улыбкой покачал головой.

– Это нужно сделать сейчас, – сказал он. – Я не прошу вас вкладывать в это дело ни цента. Я прошу лишь показать фильм в своих кинотеатрах. Весь финансовый риск я беру на себя. Я сам найду актеров. Я найду инвесторов. Я буду ответствен за любые потери. Все, в чем я нуждаюсь – это ваши возможности для съемки и четыре сотни кинотеатров для проката.

Фройнд казался заинтригованным.

– И что вы будете от этого иметь? – спросил он.

– Я буду продюсером, – ответил Найт. – Я беру на себя художественный уровень. Я распределяю роли. Это будет мой фильм.

Фройнд взглянул скептически.

– И у вас есть опыт в подобных делах? – спросил он.

– Достаточно, – сказал Найт. Его собственная бравада изумила его, но он не подал и вида.

На лице Фройнда появилось озадаченное выражение.

– А что будет, если фильм провалится? – проговорил он. – Я не привык получать плевок в лицо.

Найт улыбнулся.

– Вы слышали сценарий, – заметил он. – Может это провалиться?

Фройнд ничего не ответил. Он был уверен, что у будущей картины был шанс стать хитом. Публика была готова увидеть на экране суровую правду о Депрессии, которая довела большинство людей до нищеты.

– Позвольте мне облегчить для вас дело так, как это только возможно, – продолжал Найт. – Вам нет необходимости связывать с фильмом ни ваше имя, ни название вашей студии до тех пор, пока он не будет окончен. Вы сами решите, стоит ли он того. Весь риск я беру на себя.

Фройнд более внимательно посмотрел на посетителя.

– И какова будет моя доля, если фильм будет иметь успех? – спросил он.

– Вы сами назовете ее, – улыбнулся Найт.

Фройнд назвал процент. Найт ответил половиной. Оскар Фройнд улыбнулся. Это было как раз то, что он хотел получить за использование названия студии, ее ресурсов и проката готовой продукции.

Фройнд услышал теперь достаточно, чтобы понять: то, что было ему предложено – слишком хорошо для того, чтобы это было правдой. Но, на удивление, он теперь казался менее заинтересованным, чем прежде. Его лицо приняло какое-то отрешенное выражение.

Джозеф Найт понимал, что означал этот взгляд. Фройнд готовился отказать ему. Не имело значения, как сильно отличался он от глав других голливудских киностудий. Он не осмеливался нарушить неписаный закон, связывавший воедино представителей шоу-бизнеса. Он не имел права позволить независимому продюсеру, в данном случае Джозефу Найту, проникнуть в свою студию. Он мог купить у Найта права и делать фильм сам – но не доверить ему возможность «Монак», дабы Найт стал новой крупной фигурой на голливудском небосклоне.

– Я впечатлен тем, что вы мне предложили, – начал Фройнд осторожно. – Но я не убежден, что бомба сработает.

– Быть может, вы перемените свое мнение, когда узнаете последнее звено головоломки, – парировал Найт.

Фройнд поднял брови.

– Что там еще у вас за пазухой? – спросил он. Джозеф Найт откинулся в кресле.

– Новый грандиозный замысел Брайана Хэйса, – сказал он. – Это самая дорогостоящая затея его студии за семь последних лет. Костюмированная драма из времен русской революции. Она появится в прокате на будущее Рождество. В ней будут сниматься Мойра Талбот и Гай Лэйвери. Рекламная шумиха будет не сравнима ни с чем до того. Я знаю каждое слово сценария фильма.

– Как это может быть? – спросил Фройнд.

– Потому что я сам написал его, – улыбнулся Найт. Оскар Фройнд напрягся.

– Быть может, вы расскажете мне поподробнее обо всем этом, – предложил он.

В нескольких хорошо взвешенных словах Джозеф Найт рассказал Фройнду об идее, которую он принес Брайану Хэйсу. Он описал внушительную костюмную драму и в особенности ее неожиданный трагический финал. Без тени возмущения Найт рассказал также о том, что Хэйс присвоил его собственность, не заплатив ни гроша.

Он сказал даже больше. Он поведал Фройнду о том, что эта собственность была представлена боссам Хэйса на сверхсекретном совещании в Нью-Йорке, была одобрена, что фильм выйдет, ориентировочно, к следующему Рождеству. Он ознакомил Фройнда с составом актеров, предположительными местами съемок, именами режиссеров и продюсера. Короче, он описал Фройнду сверхсекретное, лелеемое детище Хэйса в мельчайших деталях и красках.

– Но как вы узнали обо всем этом? – спросил Фройнд.

– Пустяки, – сказал Найт с еле уловимой улыбкой. – Главное – это то, что лента Хэйса будет вашим главным конкурентом на следующее Рождество. А между тем я знаю кое-что… Это по-новому освещает всю проблему.

– Что же это? – спросил Фройнд нетерпеливо.

– Три недели назад на встрече со своими консультантами в вопросах сценария Хэйс согласился изгнать трагический конец истории и заменить его любимым голливудским – «мальчик не расстается с девочкой» – финалом.

Фройнд, сидя на кончике стула, неотрывно смотрел Найту в глаза.

– Но ведь весь сюжет держится на этом конце! – воскликнул он. – Без него характеры – мыльные пузыри. О чем эти ослы думают, хотел бы я знать?

– Они делают то, что подсказывает им их инстинкт, – усмехнулся Найт. – Они топят свой шанс, вместо того чтобы им воспользоваться. Они собираются сунуть публике то, что она, по их мнению, хочет.

Неожиданно маленькие живые глазки Фройнда сверкнули из-под бровей. Интересно, откуда этот Найт знает, что Хэйс и его люди собираются избавиться от концовки его сценария? Не он ли сам нарочно подсунул им эту историю, зная, что они с ней сделают? Может ли он быть настолько умным?

Но Оскар Фройнд не задал по этому поводу ни одного вопроса.

– Итак, вы собираетесь предложить публике кое-что получше, чем «Континентал», – сказал он. – Вы собираетесь принять бой и оставить Хэйса с носом.

Найт улыбнулся.

– Мне говорили, что вы умный человек, мистер Фройнд, – сказал он. – Я думаю, что вы меня правильно поняли.

Оскар Фройнд напряженно думал. Шанс, который был у него сейчас в руках, выпадает только раз в жизни. И без какого-либо риска для него лично. Если он поддержит фильм Найта и обскачет костюмированную драму, это будет для главы «Континентал» большим конфузом. И добавит еще одно яркое перо в его собственную шляпу.

– Вы сами – умный человек, – сказал он Найту. – Вы – никто в кинематографе. В этом городе никогда не слышали о вас. Между тем вы приходите ко мне и говорите, что оба самых грандиозных фильма, которые могут появиться к следующему Рождеству – ваши. Один – украденный Хэйсом, и другой – тот, который я должен пустить в прокат.

Найт ничего не ответил. Выражение лица его было спокойным, словно двое мужчин говорили о погоде.

В этот момент давняя ненависть к Брайану Хэйсу пересилила в душе Фройнда приверженность негласному закону голливудских судей относительно независимых продюсеров.

– Хорошо, – сказал он. – Я помогу вам. При условии, что вы вкладываете деньги и подписываете документы, гласящие, что берете на себя ответственность за любые убытки, которые может понести моя студия. Взамен вы получаете мои возможности, прокат и любую помощь, которая потребуется от меня.

– Есть еще одно важное условие, – добавил Найт. – Замысел должен содержаться в строжайшей тайне. Мне нужна максимальная секретность. Никто не должен знать ничего о съемках. До тех пор, пока мы сами не дадим им знать. Неожиданность – ключ к успеху.