Ад идет с нами (СИ) - Гедеон. Страница 27

-- В руководстве Управления я больше никому не доверяю, – завершил свой рассказ Нэйв. – Да и список фамилий невелик, к тому же большую часть фигурантов уже ухайдокали. Вот такая вот история. Позволите, а то в горле пересохло?

Он указал глазами на графин с водой.

– Да, пей, – разрешил Костас, переводя взгляд на свою приёмную дочь.

Та невпопад покачала головой, явно всё ещё переваривая услышанное.

– Ты знаешь, я не пылаю любовью к Доминиону, – после паузы произнесла Ракша, – но его поступок понимаю. Лучше так, чем подобные скоты укрепятся в верхушке Союза.

– Да кто б спорил… – вздохнул полковник.

Встав, Костас принялся мерить шагами кабинет, ломая голову над поиском оптимального решения. Сейчас нельзя предавать огласке эту информацию. Дело даже не в том, что офицеры корпоратов моментально попытаются ликвидировать всех, имевших несчастье узнать про эту информацию, а в том, что Корпус начнёт уничтожать себя сам.

Если бы не нападение Доминиона на Эдем, граждане Союза никогда бы не поддержали атаку на Идиллию. Именно тот “акт агрессии” стал толчком, повлиявшим на общественное мнение. И сейчас бойцы Союза хоть и смотрели на корпоратов косо, но считали союзниками, поддержавшими в неравной борьбе с Доминионом. Как там говорили в вербовочных пунктах? Сегодня Эдем, завтра Плимут, а послезавтра и Китеж. Защитим свои дома от доминионской нелюди, не щадящей ни женщин, ни детей!

Если солдаты и офицеры узнают, что на самом деле воюют не за свои дома, а за это дерьмо – начнётся бойня, которой немедленно воспользуются доминионцы. И тогда бойня на Хель покажется Союзу детским праздником. Ибо уж чем-чем, а благородством доминионцы не страдают и не упустят случая уничтожить врага, занятого внутренними склоками.

Рам посмотрел на опустошавшего уже второй стакан контрразведчика. С одной стороны – парень молодец. Даже жаль, что не китежец – такие кадры очень пригодились бы дома. С другой – долбаный упрямый осёл. Деятельный сопляк, заваривший такую кашу, что сейчас хрен расхлебаешь.

Следом пришла другая мысль.

– Чёрт, вот так вот из защитников мы превратились в оккупантов, – с горечью констатировал полковник. – Грёбаных корпоратских шестёрок.

Для китежцев, в культур которых честь стояла на первом месте, это было серьёзным ударом. Одно дело – удар на опережение во имя защиты родины, и совершенно другое – когда этот удар нанесён во имя защиты горстки ублюдков. Просто ради того, чтобы прикрыть их дерьмо.

– До Суда Чести не дойдёт, – проявил неожиданное знание китежской культуры контрразведчик. – Боевые действия начались до огласки информации, никто из участников о скандале ни слухом, ни духом.

– И обратного хода тоже нет, – вздохнул Рам. – Попала собака в колесо – пищи, да беги…

Он посмотрел на судок с остывшим супом так, словно надеялся найти там решение всех проблем. Суп подмигнул блёстками остывающего жира, давая понять, что искать выход придётся самостоятельно.

– А если, – подала голос Ракша, – чисто теоретически, убрать Прокофьева с его людьми и доложить обо всём этом дерьме в штаб Корпуса?

– Ты уверена, что там нет никого из корпоратовских шестёрок вроде этих вот… – полковник ткнул пятернёй в монитор, – … мразей?

Ракша задумчиво пожевала губу и перевела взгляд на Нэйва.

– Нет никакого варианта проверить, выяснить? Доминионцы, надо думать, забыли тебе отчитаться о результатах работы по станции?

– Доминионцы едва меня не пришили, – ухмыльнулся Нэйв. – Чудом удалось прибить ликвидаторов и удрать. Так я здесь и оказался. В Корпусе. Чтобы дружки покойных не нашли.

– Ты умеешь заводить друзей, – усмехнулся Костас.

– Работа такая. Сэр, – в тон отозвался Грэм.

– Работа… – Рам взглянул на Ракшу.

Собственно, Дана и была основной причиной его переживаний. За свою шкуру Костас не боялся уже давным-давно, а вот приёмную дочь искренне любил и не хотел, чтобы она стала жертвой корпоратов, устраняющих свидетелей.

Может, по-тихому прибить самого Нэйва? Доложить, что попал в засаду, или подорвался на мине. Как говорит древняя земная поговорка? “Нет человека – нет проблемы”.

И нет чести. Даже если никто не узнает – перед самим собой не оправдаешься. Будешь всю жизнь ходить с клеймом на душе.

– Суп остывает, – брякнул Рам, просто чтобы сказать хоть что-то.

– Аппетит пропал, – Дана с отвращением посмотрела на еду.

Да, просмотренные данные аппетит не пробуждали, это точно.

Рам взял со стола пистолет контрразведчика и протянул владельцу. И тут его осенило.

– Чёрт, доминионцы точно начнут распространять это дерьмо среди солдат, – воскликнул полковник.

– Само собой, – спокойно отозвался Грэм, пряча оружие в кобуру. – Я думал об этом, сэр. На такие случаи есть ряд действий, надо лишь адаптировать их под текущую ситуацию. С вашего разрешения, я задействую отдел пропаганды?

– Действуй, – махнул рукой Костас.

Достав чип, полковник вернул его Нэйву и жестом отправил вон из кабинета.

– Вот тебе и бабник-алкоголик, – Рам посмотрел на дверь, словно там ещё стоял контрразведчик. – Правду говорят: в тихом омуте черти водятся.

Планета Идиллия. Три километра от Зелара, штаб генерала Прокофьева

Генерал Александр Прокофьев пребывал в задумчивости. Только что завершился разговор с королём Дариусом – пока ещё главой планетарной администрации Доминиона. Король ясно дал понять, что желает сохранить свой пост при новой власти, изъявив готовность встать в любые позы Камасутры, при условии, что это не приведёт к преждевременному расстрелу за предательство.

Образ простой и понятный. Эгоист, пробравшийся к власти и трясущийся лишь за собственные интересы. Это-то Прокофьева и настораживало.

В своё время генерал Александр Прокофьев даже не думал о военной карьере. Престижный университет на Марсе открывал своим выпускникам широчайшие возможности, на фоне которых служба в силовых структурах не казалась особо привлекательной. Поэтому Прокофьев ещё до выпуска подписал контракт с одной из корпораций, входящих в Консорциум. Но тут вмешался случай в лице старого товарища, выпустившегося на три года раньше.

Ахига Паркер – так звали того парня, – посоветовал начать карьеру именно в силовых подразделениях Консорциума. Этот старт давал куда более лучший толчок в развитии карьеры. К примеру, сам Паркер, отслужив два с половиной года в батальоне авиационно-технического обеспечения, в звании инженера третьего ранга – тогда ещё Консорциум не настолько обнаглел, чтобы вводить для своих силовиков “настоящие” воинские звания, – получил приглашение на должность начальника технической службы космопорта. И всё благодаря полученному за время службы опыту.

Прокофьев, тщательно взвесив все “за” и “против”, решил внять совету. И через три месяца, получив должность командира инженерно-технического взвода, надел новенькую форму с узким галуном младшего техника на рукаве.

В первую же служебную командировку, разглядывая апокалиптическую картину разрушения, из которой, словно феникса из пепла, предстояло вновь воскресить наполненный жизнью город, Прокофьев отчётливо понял: это его стезя. И дело было не в карьере – просто Прокофьеву понравилось то, что он делал. Решать задачи, которые с первого взгляда казались нерешаемыми, расплетать клубки, перед которыми пасуют другие, принимать вызов за вызовом.

И у него это получалось. Через десять лет уже подполковник Александр Прокофьев стал широко известен в войсках консорциума, как отличный “кризисный менеджер”, способный справиться с любым хаосом, устроенным карателями на “замирённых” территориях. Он налаживал логистику, восстанавливал инфраструктуру, решал проблемы рабочей силы и запускал производства, руководствуясь критериями максимальной эффективности. Любые помехи – неважно, продолжающие пакостить остатки бунтовщиков, или просто нерасторопные подчинённые, – Прокофьев устранял без колебаний, не заморачиваясь понятиями “гуманность” или “сочувствие”. И попутно подбирал себе команду компетентных специалистов. К моменту вступления Консорциума в Союз Прокофьев получил генеральское звание и популярность. Энергичный, прагматичный, не склонный к бессмысленной жестокости, с великолепным штабом из профессионалов, с готовностью берущийся за самые безнадёжные дела, не склонный к интригам, он полностью устраивал руководство.