Ад идет с нами (СИ) - Гедеон. Страница 66

– Это лишь на первый взгляд, – покачала головой Прия. – Идиллия – пример того, как можно жить, не развязывая войн и не разоряя другие миры. Что до солдат, так ведь среди них не так много тех, кого эта работа делает счастливым. Чаще всего это просто приемлемый выход из жизненной ситуации. Мы предлагаем больше. Работу, которая сделает тебя счастливым. Жизнь, которая полностью тебя удовлетворит.

Не будь душа Прии открыта нараспашку, Костас бы счёт, что она ненавязчиво склоняет к дезертирству солдата противника. В том, что она опознала в нём оккупанта, он почти не сомневался. Но идиллийка было всего лишь искренне увлечена разговором и, похоже, просто говорила о том, во что верила.

В другую жизнь для всех. Лучшую жизнь без войн.

– Работа меня устраивает полностью, и даже больше, – китежец отщипнул кусок белого мяса, окунул в плошку с синим соусом, оглядел получившееся творение и с наслаждением съел. – А что до жизни…

Тут Костас вынужден был признать, что жизнь его удалась крайне однобоко: да, он очень прилично зарабатывал, имел отличную репутацию как на Китеже, так и за его пределами, но из всего, что он по-настоящему ценил, у него была лишь Дана. Дочь, теперь уже слишком взрослая, живущая своей жизнью. А дома его, как и прежде, ждали лишь уборка, мелкий ремонт и вечера перед голопроектором в обнимку с бутылкой.

– А какое счастье для тебя? – поспешил Костас перевести разговор на саму идиллийку.

– Мне нравится помогать окружающим, – с искренней, непривычно-открытой улыбкой призналась Прия. – Помогать им понять себя, свою суть, обрести цельность, возвращать в жизнь радость. Мне вообще нравится понимать других, узнавать, что они думают, что чувствуют. Даже в зверях скрыта индивидуальность, что же говорить о разумных во всём их многообразии.

– Вот как, – удивился Костас, оглядывая свою спутницу уже новым взглядом. И тут ему на ум пришёл ещё один персонаж со схожим мировоззрением идеалиста.

– Тебе с моим приятелем пообщаться, – тут же озвучил мысль китежец. – Вы б нашли общий язык: он как ты – тоже малость имеет пунктик на тему “помочь всем”.

– И чем он занимается? – подалась вперёд заинтересованная девушка.

– Он как раз один из тех самых захватчиков, которых ты так всех скопом записала в закомплексованные личности, – ухмыльнулся Рам. – Проблема в том, что он не доверяет людям. Особенно тем, кто хочет безвозмездно помогать другим. Такой вот парадокс.

Строго говоря, последними словами Костас окончательно и бесповоротно выдал свою принадлежность к армии Союза, но на Прию это не произвело особого впечатления.

К оккупантам тут относились с весьма своеобразным интересом, далёким от агрессии.

– Так приводи его сюда, пусть изменит свой взгляд на мир, – предложила она. – Я устрою ему чудесную прогулку и расскажу обо всех возможностях квартала удовольствий.

Рам отрицательно покачал головой:

– А вот это вряд ли. Как я уже сказал – людям он не доверяет. Поэтому ждёт тебя отказ от прогулки и подозрение в желании втереться в доверие.

Ответом ему был искренний звонкий смех и чувства, от который Костас и сам невольно улыбнулся.

– Вы такие смешные, – с истинно идиллийской непосредственностью сообщила Прия. – Пытаетесь казаться не теми, кто вы есть, окружаете себя традиционной ложью, которую называете приличиями, скрываете намерения... Вы умудряетесь оставаться одинокими посреди толпы, а в искренних проявлениях пытаетесь углядеть корысть. Наверное, это всё востребовано в ваших родных мирах, но для нас выглядит очень забавно.

– Наверное, – не стал спорить Костас. – Но в его мире – это необходимость.

– На то и нужны друзья, чтобы помогать посмотреть на себя и мир иначе, – подмигнула ему идиллийка. – Расскажешь ему, что побывал среди страшных коварных идиллийцев и вернулся живой и здоровый, – она подхватила бокал с вином и подняла в шутливом салюте.

– Ага, типа того, – закивал китежец. – Правда, я спутниц искал. Но, видать, не судьба – не нашёл.

Прия рассмеялась ещё веселей прежнего.

– Боюсь тебя разочаровать, но очень многие из тех, кого ты видишь вокруг – спутники.

Она кивнула в сторону девицы в компании всё ещё рыбачившего бейджинца. Тот выглядел совершенно довольным жизнью. Следом Прия указала на рослого идиллийца, успокаивающе обнявшего расстроенную чем-то девушку. Парочка устроилась прямо на земле, у одного из открытых очагов, и тихо о чём-то беседовала.

Следующей спутницей оказалась идиллийка, игравшая на свирели блаженно развалившемуся в траве человеку, в котором Рам, к своему изумлению, узнал одного из двух выживших офицеров оперативного отдела штаба. Впервые за последние дни китежец видел этого лейтенанта таким расслабленным и умиротворённым.

– Во как, – только и смог сказать порядком ошеломлённый Костас.

– Открою ещё одну страшную тайну, – хихикнула довольная произведённым эффектом Прия. – Ты и сам сейчас беседуешь со спутницей.

Костас едва не поперхнулся рыбой.

– Серьёзно? – едва смог просипеть он.

– Что тебя так удивляет? – всё с тем же весёлым любопытством спросила Прия.

– Не ожидал, – честно признался Костас.

– А чего ожидал? Что я потребую наличку вперёд и брошусь срывать с тебя одежду? – смеясь, уточнила идиллийка. – Я, конечно, могу это сделать, но мне кажется, тебе нужно нечто иное.

Она подмигнула растерянному коменданту, отщипнула ещё немного от рыбьей туши и поднесла угощение к его губам.

– Для начала, просто отдохнуть и расслабиться.

Костас, пребывающий в некоторой растерянности от её слов, неуверенно кивнул и осторожно коснулся губами пальцев свой необычной спутницы. В чём-то Прия была права – происходящее действительно нравилось ему куда больше того, что он ожидал от этой планетки в целом и этого места в частности.

– Раз такое дело, – решил уточнить он, – то скажи, ты сейчас используешь феромоны?

Отправившись на эту прогулку, комендант совершенно осознанно нарушил собственное правило не контактировать с местными без дыхательных масок или носовых фильтров. Помимо желания научиться без всяких приборов отслеживать эффект от применения идиллийской биохимии, ему было по-человечески интересно испытать на себе то, о чём он слышал так много невероятных историй.

– Совсем немного, чтобы тебе было проще расслабиться и думать о приятном, – призналась Прия.

– А ты можешь постепенно увеличивать концентрацию, чтобы я успел осознать эффект? – попросил Рам.

– Всем сперва любопытно, – снова очень заразительно рассмеялась девушка, и Костас невольно улыбнулся в ответ.

– Я буду очень медленно увеличивать концентрацию, но, поверь, нам лучше сперва перебраться в более уединённое место...

Такое место нашлось неподалёку – один из тех самых павильонов, что Костас заметил раньше. Некоторые из них находились в отдалении друг от друга, а те, что побольше, делились на отдельные номера.

– На первый раз нам лучше занять отдельный павильон, – неспешно идя с Костасом под руку сказала Прия. – В общих тебя собьют с толку чужие эмоции и ты не сумеешь как следует, шаг за шагом, насладиться новыми впечатлениями.

Рам невольно вспомнил, как утром всю комендатуру “сбило с толку” соседство с трахающейся парочкой и мысленно согласился с Прией. Хоть Костас и не считал себя ханжой, сексом он предпочитал заниматься в уединённом месте без толпы наблюдателей, или, в случае идиллийцев, сочувствующих.

– А что это за цветовая маркировка? – уточнил он на разную расцветку сенсоров на дверях павильонов.

– Белый цвет означает, что павильон свободен, – охотно пояснила спутница, – чёрный – не беспокоить. Жёлтый – все желающие могут присоединиться к веселью. Синий – присоединиться могут лишь мужчины, красный – лишь женщины. Такая маркировка принята во всех кварталах по всей Идиллии.

Среди обилия ярких цветов Костас заметил лишь пару чёрных обозначений и только покачал головой. Вот ведь странная планета...

– Мне нравится чёрный маркер, – предупредил Рам.