Пятый Посланник (СИ) - Пылаев Валерий. Страница 46

А через некоторые время я услышал и звуки. Не так уж и близко — в тишине леса даже самый тихий хруст под ногами разносился на четверть мили — но все же мы явно были на верном пути и понемногу догоняли дикарей.

— Легче шаг, Рик-северянин, — прошептал Хариш, прижимаясь к дереву. — Они наверняка ждут нас, но если подойдем незамеченными — успеем защитить женщин.

Я крался за ним, стараясь ставить ноги след в след, чтобы не нашуметь. Чем ближе мы подбирались к дикарям, тем сложнее становилось прятаться. Я уже видел мелькавшие среди деревьев разноцветные одежды, но то и дело нырял в густую листву или плюхался животом на землю, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза.

— Не высовывайся раньше времени, Рик-северянин. — Хариш легонько коснулся моего плеча. — И не спеши. Я постараюсь обойти их.

Через несколько мгновений он исчез. Не ушел, а будто бы растворился среди зарослей по правой стороне. На его пути не шелохнулся ни один листик. Без обузы в виде меня Хариш, похоже, двигался чуть ли не впятеро быстрее. Когда я снова увидел его загорелую спину, он удалился уже чуть ли не на полторы сотни футов.

Настоящий Воитель-Кшатрий — не то, что я… Но если начнется драка, в одиночку не справиться даже ему. Я насчитал две с половиной дюжины дикарей, и самые рослые и плечистые из них несли на плечах женщин из Ашрея. Те не издавали ни звука — то ли уже смирились с собственной участью, то ли просто устали кричать. Я двигался короткими неслышными рывками от дерева к дереву, и наверняка уже успел изрядно нашуметь, но никто даже не посмотрел в мою сторону. Похоже, что-то их отвлекло…

— Остановитесь! Я пришел говорить, а не сражаться!

Голос Хариша прокатился по лесу, подобно грому — и дикари тут же замерли, а потом один за одним принялись сбрасывать женщин на землю. Я дернулся было вперед, но тут же остановился, вжимаясь животом в ствол дерева. Не стоит раскрывать себя до того, как начнется драка… Если повезет, Хариш сможет решить дело миром.

— Мы знали, что ты придешь старик, — ответил самый рослый из дикарей. — Я тоже не желаю тебе зла. Нам нужен северянин, которого ты прячешь в Ашрее. Отдай его нам, и ваши женщины вернутся домой.

Вот дерьмо… Неужели я действительно так уж сильно нужен Владыке Алуру — а заодно и этим ублюдкам? Вряд ли Хариш вот так запросто выдаст меня им, но… Я сделал еще несколько шагов вперед, чтобы хоть как-то его видеть.

— Я никогда не позорил себя предательством. — Хариш сложил руки на груди. — Тебе известно, кто я такой?

— Да. Ты Хариш-джи, хранитель Ашрея, которого когда-то называли Мастером клана Каменного Кулака.

Ничего себе! Я, конечно, догадывался, что мой учитель был далеко не рядовым Кшатрием, но Мастер… Властитель земель и предводитель части клана… Сколько же всего он может знать и о Джаду, и о запретно божестве, и об исчезнувшем клане Черной Змеи!

— Ты сильнее любого из нас, — продолжил дикарь. — Но даже тебе не одолеть всех в одиночку.

— А кто сказал тебе, что я один? — Хариш усмехнулся и шагнул вперед. — Но все твои старания напрасны, глупец. Северянин покинул Ашрей еще вчера, и никто не знает, где он теперь.

— Как жаль, Хариш-джи… Но тогда эти безгорбые верблюдицы нам не нужны, — прорычал дикарь, поднимая одну из женщин за волосы.

Он свернул ей шею одним движением. Без особого усилия — я услышал, как в тишине леса негромко хрустнули позвонки, и в следующее мгновение тело несчастной упало в траву.

И что-то будто толкнуло меня в спину. Все вокруг подернулось красным, и я рванулся вперед, разнося в щепки деревья на своем пути, еще не успев понять, что нечеловеческий рев, от которого застыл даже Хариш, вырвался из моей груди. Мой учитель первым опомнился и закричал что-то, выставляя ладони, но я его уже не услышал. Ярость затопила сознание.

Я, Амрит и ярл Виглаф Рагнарсон снова стали едины. Помноженный натрое гнев хлестнул по пяткам, разгоняя тело до сверхчеловеческих пределов. Правая рука все еще болела, но чтобы управиться с мечом, хватило и левой. Чехол из грубой темной ткани улетел в сторону, выпуская на свободу огромное лезвие, и прежде, чем он опустился на землю, я ударил первого врага.

Дикарь даже не успел обернуться. Меч почти не встретил сопротивления, рассекая его надвое. Обрубки рук разлетелись в стороны, а за ними сползла набок и верхняя половина тела. Нижняя еще несколько мгновений продолжала стоять, выплевывая вверх алые фонтанчики. Как она упала, я не увидел — уже мчался дальше, размахивая мечом и оставляя на своем пути кровавую просеку. Чуть ли не десяток дикарей умерли, даже не успев понять, что их убило.

А я уже не видел перед собой людей — только цели. Как дерево, которое я расколол на тренировке несколько часов назад. Такие же неподвижные и беззащитные, только куда более мягкие и податливые. Мой меч кромсал хрупкие тела, отделяя конечности и головы или просто рассекая надвое жалких тварей, посмевших встать на пути у Владыки и напасть на его друзей.

Хариш тоже сражался — я видел, как он перекатился в сторону, уворачиваясь сразу от трех выпущенных в него стрел, потом вскочил, свалил одного из дикарей ударом ноги в живот, устремился ко второму — но неторопливо, будто бы в замедленной съемке.

Сейчас за мной не угонится даже он.

Не могли и другие. Когда первый приступ ярости чуть схлынул, возвращая меня на привычную скорость, я все еще двигался куда быстрее любого из дикарей. Я принял на Щит два брошенных в меня копья и тут же ответил, одним движением сокращая расстояние и атакуя. Алый росчерк прорезал оба тела, и они без звука рухнули в траву, выпуская уже бесполезные короткие луки.

Мне тоже досталось — все-таки я еще не научился двигаться настолько проворно, чтобы избежать сразу десятка нацеленных в меня стрел, ножей и самодельных копий. Но боль только придавала ярости. На один успешный удар дикарей я отвечал тремя — и после каждого взмаха гигантского клинка падало еще одно облаченное в лохмотья тело.

Я больше не тратил Джаду на Щит — просто отвел очередное копье в сторону ребром ладони и подсел, одновременно уходя от двух ножей и отсекая нападавшему ноги. Левое плечо вспыхнуло болью, и я дернулся, наотмашь ударив вслепую затылком. Кажется, попал — раздался лязг зубов, и за моей спиной свалился очередной враг. А я крутанул меч, перехватил его клинком назад и с размаху вогнал в живот второму дикарю, оказавшемуся с тыла. Лезвие проткнуло его, как цыпленка, но, похоже, застряло между ребер. Вытащить я его уже никак не успевал, поэтому еще одного врага встретил ударом ноги.

Сложившись пополам, он пролетел по воздуху три десятка футов и врезался спиной в дерево с такой силой, что то сломалось. И это, похоже, поставило в схватке жирную точку. Выжившие дикари бросали оружие и с криками разбегались в разные стороны. На поле боя остался только их предводитель. Он лишился правой руки чуть ли не по локоть, но каким-то чудом не только еще держался на ногах, но и прижимал себе окровавленным обрубком одну из женщин. Она не успела вовремя забиться под какое-нибудь поваленное бревно или хотя бы убраться подальше от бойни, и теперь прямо в горло ей смотрело лезвие ножа, которое дикарь держал уцелевшей рукой.

— Остановись, северянин! — прорычал он, закрываясь от меня стройным женским телом. — Ты же не хочешь, чтобы и она умерла из-за тебя!

До него было всего каких-то десять-пятнадцать шагов, но даже я не смог бы преодолеть их мгновенно. Хариш стоял еще дальше, прижимая к боку ладонь — похоже, его тоже успели зацепить ножом или острием копья. Стоит одному из нас дернуться — и дикарь прирежет девчонку. Если бы у меня было что-то вроде тех ледышек, которыми швырялся Джей…

Я опустил меч и вытянул правую руку. Боль все еще таилась где-то в костях, но я больше не боялся выпустить ее наружу. Джаду полыхнула на кончиках пальцев и устремилась вперед. Сжимавшего нож дикаря отбросило назад, будто бы я толкнул его раскрытой ладонью. А когда я стиснул пальцы, он захрипел, выплевывая изо рта кровь.