Сага листвы (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна. Страница 18

— Он мне не нравится, — прошептала она Салзару, на что юный некромант тихо фыркнул:

— Мало ли. Зато, может, он нравится ректору. И, потом, первое впечатление не всегда бывает верным.

Гимн завершился, и прихожане стали усаживаться по местам. И тут Хельга, выглядывавшая сквозь толпу свое семейство, заметила, что Джонька кому-то помахала. Оливия Блэкмунд тотчас одернула дочь, а обернувшаяся с первого ряда светловолосая девочка испуганно приложила палец к губам и уселась, держа спину ровно, точно кол проглотила.

— Я поняла, — Хельга покосилась на Мидеса, — откуда я его знаю.

Равелту. Помнишь Джонькину подружку? Ингрид?

— Это мышку беленькую? — Салзар смутно припомнил пару раз метнувшуюся в сторону испуганную девчушку, гостившую в поместье Блэкмунд.

— Ее. Между прочим, эта, как ты выразился, мышка — племянница нашего нового настоятеля, он ее опекает. Кажется, бедняжка сирота.

— Равелты? — удивился Мидес, окидывая взглядом торжественно входящую за кафедру долговязую фигуру. — Никогда бы не заподозрил его в чадолюбии…

— Внешность бывает обманчива, ты сам сказал…

— Возлюбленные дети Судии! — донесся с амвона слегка простуженный голос, и в храме воцарилась тишина. Новый настоятель завел длинную проповедь, а Хельга вознамерилась вдоволь подумать о своём. Она уже, было, унеслась мыслями в сверкающую радугу водопадов, как вдруг почувствовала, что вокруг творится странное. Обычное для храма умиротворение, всегда напоминавшее девушке сонные тенёта, пропало — то и дело тут и там возникали неясные шепотки, вздохи и тихие ахи. Девушка неохотно выплыла из сладких грез и, недоуменно покосившись на хмурого Салзара, стала вслушиваться в речь епископа.

Проповедь оказалась весьма необычной. Вместе с каноническими обращениями к древним текстам, авторство которых было позабыто за давностью лет, из уст Равелты то и дело сыпались призывы к искоренению ереси и порока. Настоятель намекал на идолопоклонников, к которым гуртом причислил пришлые народы, а завершил речь обращением к прихожанам, дабы те, как священные воины Судии, записывались в новый Орден Божьего суда.

— Сдается мне, — тихо буркнул в ухо мисс Блэкмунд некромант, — Его Преосвященству захотелось чуда. Ну, или маленькой войны…

Хельга, мрачно поедая глазами сутулую фигуру настоятеля, скривилась.

Дальше перед народом выступил представитель Фредерика Щербатого, который торжественно сообщил, что король поддерживает начинание и даже выделяет новоявленным ордальонам старый заброшенный особняк в центре города. Равелта дернул щекой, но новость проглотил и благословил министрантов идти по рядам собирать пожертвования.

— Ордальоны, — задумчиво прикусила губу Хельга. — Салз, помнишь, нас принял за них алхимик-пришлый? У лекаря. Интересно, как он узнал про Орден?

— Так его хозяин вхож к королю, — Мидес вздохнул и полез в поясную сумку, надеясь найти там пару монет, — наверное, чего слышал. Ой! Вот зараза…

— Кто? — девушка удивленно обернулась и тоже ойкнула, увидев, как шевелится на груди Мидесова рубашка. — Это еще что?

— Не трогай, — оттолкнул руку девушки некромант. — Она просыпается!.. вот леший…

— Да, кто она-то?

— Мышь!

— Какая еще мышь?! — Хельга почти разоралась; к счастью, ее голос потонул в звяканье монет и гомоне, стоявшем в соборе.

— Летучая. Помнишь нетопыря, которого мы с Торусом подняли в библиотеке? Так вот, поутру зомби прилетел в общежитие, хозяев искать.

— И ты притащил его сюда? — юная волшебница с трудом удержалась, чтобы не стукнуть Мидеса по голове.

— Интересно, а куда я его дену? К тому же, я прочитал заклинание и он спал. До сих пор.

— А снова упокоить ты его не мог?

— У меня бы одного не вышло. Вы же всё это время где-то шлялись!

Молодые люди, прожигая друг друга взглядами, уже, кажется, собрались разругаться насмерть, когда нетопырь окончательно проснулся. Из-за пазухи юноши показалась зубастая морда, покрытая неопрятными клочьями шерсти, и свирепо уставилась на Хельгу мутными глазками.

— Убери! — зашипела девушка. — Хочешь, чтобы нас сожгли за осквернение храма?

— Куда я его дену? — лоб Мидеса заблестел капельками пота — когти у зомби были внушительные.

Мисс Блэкмунд в панике огляделась, и остановила взгляд на Равелте. Тот как раз торжественно принимал из рук служки ритуальные весы, снятые со статуи. Золотые чашки были доверху наполнены кусочками высушенного ржаного хлеба — Дарами для стекающихся к алтарю прихожан.

Хельга, пожалуй, сама не смогла бы толком объяснить, что на неё нашло.

Она честно собиралась перенести летучую мышь под стрельчатый свод, на балки храма, но вспомнила, сколь презрительно отзывался новоявленный епископ о пришлых. А сразу после узрела скалящего зубы нетопыря прямо на голове Равелты. Зомби цеплялся лапами в волосы священника и взмахивал поломанными крыльями, стараясь удержать равновесие.

— Что ты делаешь! — зашипел в ухо волшебнице Мидес. — Прекрати колдовать, я сам! Или лучше держи меня за руку, вместе попробуем снять мышку. Заклинание левитации помнишь?

Равелта меж тем попытался отмахнуться от злобной твари, а служка испуганно отпрянул, прикрывая голову руками. Из весов во все стороны прыснул ритуальный хлеб.

— Да я и пыталась её левитировать! — Хельга почувствовала, как внутри неё от страха и злости начинает клокотать огненная стихия. Девушка испуганно ухватила Салзара за руку и поспешно прошептала новое заклинание переноса. Вот только то, что от вмешательства огненных сил выйдет оно неправильным, юная волшебница поняла слишком поздно.

Под сводом собора громыхнуло. Над подсвечниками взметнулось пламя, и чудовищная тень от крыльев летучей мыши накрыла статую Судии. Та вдруг стала медленно крениться набок. Епископ в ужасе отпрыгнул в сторону, теряя весы.

По храму пронеслось дружное «Ах!», женский визг повис в воздухе, а потом началась паника. Прихожане, роняя скамьи, в давке сбивая друг друга с ног, бросились к дверям.

Мидес ухватил подругу за талию и буквально втащил в глубину нефа, под окно. Отсюда народ уже отчасти схлынул, но юноше всё равно пришлось расквасить пару носов, пока они с Хельгой не оказались в относительной безопасности.

— Ты что! — он постучал себя костяшками по лбу, — совсем сдурела, да? Жить надоело?!

— Я… я сама не поняла, как так вышло, — прошептала бледными губами девушка, а потом резко вскинула голову: — Джонька! Я её слышу!

Мидес размышлял недолго — скользнул вдоль стены к алтарю, увлекая за собой подругу. А потом и сам различил пронзительный, непрекращающийся ни на секунду детский визг. Увидел, как пытается пробиться к кафедре лорд Блэкмунд, которого, впрочем, тут же смело потоком развернувшихся в сторону левого нефа людей. Это кто-то, наконец, догадался открыть боковую дверь.

— Она там! Стой у стены, ясно? — и некромант нырнул в толпу, щедро раздавая тычки направо и налево, яростно работая кулаками. Подхватил на руки скорчившуюся у подножия кафедры девочку и ринулся, было, прочь.

— Инге! — младшая Блэкмунд рванулась назад. — Там Инге!

Салзар обернулся и увидел бледную, как луна, Джонину подружку, стоящую на коленях у алтаря. К груди девочка судорожно прижимала выроненные Равелтой золотые весы. Сам епископ куда-то делся, и Мидес, ругнувшись, ринулся за второй юницей, Джоанну, впрочем, из рук не выпуская.

— Эй, вставай, — крикнул он «мышке», но та и ухом не повела, только бормотала что-то. Склонившись ниже, некромант различил молитву Судие. А еще заметил расцарапанные костяшки пальцев, которыми Ингрид вцепилась в спасенную реликвию, и безжизненные, совершенно почерневшие глаза.

— Еще одна чокнутая, — некромант подхватил свободной рукой вялое тельце блондиночки и поволок девчонок в неф.

— Как? Что? Где болит? — бросилась к ним Хельга и стала тормошить Джоанну, которая тут же отпихнула сестру и дорвалась-таки до подружки: — Инге, очнись!

Та что-то промычала в ответ, а Мидес ринулся помогать крепкому юноше, воюющему с огромным деревянным засовом правой боковой двери.