Голубой Восход (СИ) - Викторович Андрей. Страница 22

Целую неделю я маялся в этом необычном городе, пока не понял, что мне просто надо наверх. Не могу я жить в закрытом пространстве, когда есть возможность жить на просторе. Я озвучил своё желание Денису и, не встретив возражения, перегнал судно опять на космодром. После чего с помощью нескольких аборигенов выбрал место на берегу небольшой речушки, где и поселился вместе со своим экскурсоводом в большой палатке, которую выцыганил у начальника Российского сектора звёздного городка.

Здесь мне нравилось! Тишь, гладь, никакой тебе летающей дряни в виде комаров, никто над душой не стоит, кроме Дениса, который выполняя распоряжение начальства, в прямом смысле слова, не оставлял меня ни на минуту. Еду доставляли прямо сюда. Каждый день приезжала повозка и молоденькая аборигенка, непрестанно улыбаясь, выгружала прямо на стол всевозможные графины, жаровни, тарелки. Причём еды было столько, что я грешным делом заподозрил, что меня хотят откормить, чтобы потом, в свою очередь, съесть!

Примерно через месяц после того, как я поселился в лесу, меня навестил лигас. Но надолго задержаться он не мог, поэтому мы перебросились парой слов, и он уехал. Однако, мне показалось, что он доволен тем, что я свалил из их деревянного города и, находясь на этом своеобразном курорте, никуда не лез, и ничем не интересовался. Когда мы прощались, я задал лигасу вопрос:

– Почему вот здесь, дома, вы очень даже хорошие ребята? Приветливые, всё время улыбаетесь, стараетесь помочь. Что с вами происходит там? – и я кивнул головой в сторону звёздного городка.

Лигас ответил, не задумываясь:

– Там нам просто страшно! Тому, кто провёл всю свою жизнь в безопасности, очутиться перед чем-то новым и неведомым, перед тем, что тебя может легко убить, реально страшно! Поведение лассаланцев – это просто защитная реакция. Вы не должны на нас обижаться, со временем это пройдёт. Путешествие на Землю – это, вообще, первый наш полёт за тысячи лет.

О Лассалане я узнал много! Мой проводник, казалось, не скрывал ничего. Мы много, где были, и много, что видели. Население Лассалана делится на ветви или, по-нашему, на кланы. Главы ветвей – это, как правило, лигасы, из которых состоит совет Лассалана. Однако, членом совета может и не быть глава ветви. Иногда высшее звание присваивается за особые заслуги. Число членов совета не бывает постоянным, оно варьируется от сорока до пятидесяти. И я узнал ещё одну невероятную, с моей точки зрения, вещь. Они не строили свои дома. Жилища им выращивала сама планета. Одна из ветвей была наиболее тесно связана с Лассаланом на ментальном уровне. И исполинское дерево, откликаясь на просьбы своих адептов, выращивало для них довольно удобные квартирки. Но самым потрясающим знанием было то, сколько зелёные живут! Если мы со своей средней продолжительностью жизни в сто семьдесят лет считаем себя долгожителями, то лассаланцы, проживая десяток земных жизней, по сравнению с нами кажутся вечными!

До Голубого восхода оставалось ещё две недели, а мне это место надоело хуже горькой редьки. Если в самом начале, было интересно, и время летело быстро, то сейчас, узнав многое, мне приходилось выдумывать вопросы, чтобы не загнуться от скуки. Спасение пришло, откуда не ждал! Со стороны пищи, которая, к слову, была очень вкусная. К чести здешних поваров, готовили они отменно! Особенно мне нравилось мясо, которое здесь и жарили, и парили, и варили, и чего только из него не делали!

Через пару недель девушка, которая привозила нам еду, заговорила со мной на великом и могучем. Я удивлённо уставился на неё.

– Позвольте узнать, леди, – а сколько времени, Вам потребовалось, чтобы выучить мой язык? [P3]

Та скромно потупилась и проворковала:

– Пять дней.

– А тебе? – перекинулся я на Дениса.

– Тоже пять дней.

– Да-а-а! Должен признать, что мозги у вас работают! – пробормотал я.[P4]

Лигас может выучить ваш язык ещё быстрее, примерно, за три-четыре дня, – улыбнулась девушка и начала собирать со стола грязную посуду.

Уже собираясь уезжать, она обратилась к Денису:

– У охотников завтра выход в старый город, они спрашивают, присоединишься ты к ним или нет?

Денис вопросительно уставился на меня.

– Что это за охотники? На кого они охотятся? – живо заинтересовался я.

– По-вашему этих животных можно назвать, – Денис задумался на несколько секунд, – на вашем языке они будут называться – горхи. Вы, кстати, с ними уже давно и близко знакомы.

– Ты хочешь сказать, что я всё это время ел горхов? – сообразил я.

– Совершенно верно, полковник! – улыбнулся зелёный. – Мясо, которое Вам так понравилось, они и есть!

– Ну что же, на такую еду не грех и поохотиться! Когда выступаем?

Горх. Грызун, величиной с пони, они очень быстро плодятся в заброшенных городах. Если встретиться с горхом без оружия, то тебя сможет спасти только умение быстро бегать. Они неповоротливы, у них короткие лапы, зато мощные челюсти с выступающими вперёд клыками, которыми они прогрызают свои ходы в теле Лассалана. Дереву это не нравится, и, чтобы избавить своего Бога от этой напасти, лассаланцы охотятся на них. Часть животных идёт в пищу, а часть используется в качестве своеобразной подкормки для Лассалана. Туши мёртвых горхов сбрасывают в своеобразные колодцы, по дну которых проходят корни исполинского дерева-планеты. Разлагаясь, они служат для него высококалорийной подкормкой.

Заброшенных городов много, и поэтому ветвь охотников является одной из самых многочисленных, чтобы с успехом противостоять стремительно размножающимся горхам. Этот своеобразный симбиоз идёт на пользу и дереву, и зелёным. И мне, надеюсь, пойдёт. От скуки избавлюсь.

До ближайшего заброшенного города было минут сорок езды по коридорам, выращенным Лассаланом. Все коридоры ярко освещены и, как я узнал, довольно необычным способом, не влекущим за собой каких-либо затрат на производство энергии. На высоте примерно трёх-четырёх метров все стены и потолок были покрыты тонким слоем плесени, которая излучала ровный, не раздражающий глаза свет. Свечение было напрямую связано со сменой дня и ночи на поверхности. При заходе светила яркость начинала ослабевать, пока, в конце концов, не оставалось только голубоватое свечение. Но на ночную жизнь аборигенов это никак не влияло. На их улицах повсюду на стенах были закреплены прозрачные вытянутые полусферы, заполненными обычными на вид опилками. Однако, стоило поднять руку и ударить по ней, как она начинала светиться ярким белым светом. Точно такое же освещение предусмотрено и в домах: под потолком крепились большие полусферы либо сферы, похожие на обычные плафоны. На стенах, на столах, или где пожелает хозяин, устанавливались небольшие переносные плафончики, заполненные такими же опилками.

Отряд охотников получился внушительный. Я насчитал тридцать больших повозок, в которых находилось по пять охотников, вооружённых короткими узкими мечами. Когда меня пригласили в повозку, один из аборигенов уступил мне своё место, а сам устроился шестым пассажиром в другой повозке. Наконец-то, тронулись, а то я уже устал делать вид, что не замечаю любопытных взглядов. На полу повозки на неровностях дороги подпрыгивали пять прозрачных прямоугольных щитов и десяток длинных копий.

– Для чего это? – спросил я у Дениса и ткнул пальцем в щиты.

– Иногда горхов бывает слишком много, и они сами начинают на нас нападать. Тогда мы отгораживаемся от них щитами, и вот через эти отверстия, – он показал рукой на щит, в центре которого действительно имелось вытянутое отверстие шириной сантиметров пятнадцать, – протыкаем их копьями или мечами.

– А мы что, такой оравой и будем охотиться? Или предполагается, что на определённом этапе нам придётся разделиться?

– Совершенно верно! Когда закончатся освещённые коридоры, мы разъедимся. Кстати, – обеспокоился он, – Вы захватили прибор, чтобы видеть в темноте? Там, конечно, не совсем темно, но, всё же будет лучше иметь хороший обзор.

– Я-то захватил, а вот что вы будете делать?