Голубой Восход (СИ) - Викторович Андрей. Страница 23

– За нас не беспокойтесь, – улыбнулся Денис, – с ночным зрением у нас всё в порядке.

В коридоре, по которому мы двигались, стало заметно темнее, и чем дальше наша небольшая армия продвигалась, тем темнее становилось. Наконец, отряд выбрался на дно точно такой же «тарелки», куда я первый раз посадил своё судно. Правда, этот брошенный город был значительно меньше того, где какое-то время обитал я. Было темно, как будто окружающее пространство освещала слабая луна. При таком освещении, действительно, лучше воспользоваться соответствующим человеческим изобретением, и я надел на голову лёгкий шлем с встроенным прибором ночного видения. Таинственная темнота сменилась на весёленькую светло-зелёную картинку, на которой были четко видны даже отдалённые, мелкие объекты.

– Мы сейчас разделимся на тройки, – сказал Денис, – и поедем на отведённые для охоты места.

– А как всё это будет выглядеть? Если по-простому объяснить.

– Ничего сложного. Допустим, мы в одном месте перекрываем улицу, а другой отряд по другой улице уезжает дальше и там перекрывает эту же улицу. А потом мы начинаем сближаться. И убиваем всех горхов, которые оказываются в этот момент в западне.

– Вы всегда делитесь на тройки по пятнадцать охотников?

– Нет, просто на этот раз охота будет происходить на улицах, которые можно перекрыть щитами десятка охотников.

– Ага, а остальные, значит, пятеро будут при случае колоть через щиты?

– Точно, Вы – прирождённый охотник, – опять засмеялся Денис, и я наконец-то, разглядел, почему их не беспокоит темень. Зрачков у аборигена не было! Вернее, они были, но занимали всю радужку глаза, увеличившись в диаметре, как у кошки.

Не знаю, как у них насчёт физической подготовки, а вот выносливость у них на уровне. Это я знал по своей инопланетянке. Да ещё ночное зрение! Солдаты из них получились бы очень даже ничего!

Нашей команде далеко ехать не пришлось. Мы на приличной скорости проскочили с полкилометра и остановились. Я осмотрелся. Обычная улица, с обеих сторон которой неприятно темнеют провалы дверных проёмов. Каждый из зелёных знал, что ему надо делать. Они быстро разобрали лежащие в повозках щиты, вооружились копьями, встали вдоль стен и стали ждать.

– Подождём, когда другая команда по объездной дороге доберётся до места и тоже перекроет эту улицу, – ответил Денис на мой не высказанный вопрос, – а вдоль стен встали, чтобы на виду не маячить и раньше времени горхов не спугнуть.

Минут через пятнадцать кто-то из зелёных подал команду, и наш отряд, стараясь не отходить от стен, медленно двинулся вперёд. Я забеспокоился и, подобравшись к Денису поближе шёпотом, спросил:

– Слушай, а вас разве не беспокоит, что мы спокойно проходим мимо всех этих помещений и не проверяем их? Там может спрятаться много этих ваших горхов!

– Нет! Не может! – так же шёпотом ответил Денис. – Они никогда не отбиваются от общей стаи, а помещений, которые вместили бы всю стаю, на этой улице нет! Уже проверено!

Горха мне показал один из аборигенов, он прикоснулся к моему плечу и рукой указал куда-то вперёд, я присмотрелся, но ничего интересного не увидел. Пустая улица, на которой лежали несколько больших валунов. Я вопросительно посмотрел на аборигена и выразительно пожал плечами. Тот в ответ улыбнулся и вдруг, сделав несколько быстрых шагов, с силой метнул копьё в один из камней. И сразу же вслед за ним в валуны полетели ещё несколько копий. К моему изумлению, копья вонзились в камни, которые, вскочив, начали метаться по улице, издавая при этом противный вибрирующий визг.

– Горхи! – сказал Денис, – эти сейчас умрут! Их легко убить. А если там были ещё горхи, то они побегут в обратную сторону и нарвутся на другой отряд. А когда они начнут убегать от того отряда, и, если их будет много, нам придётся прикрываться щитами.

Использовать щиты не пришлось, животных было много, но, пока они до нас бежали, их почти всех перебили копьями на расстоянии. Оставшиеся горхи, опять развернулись и побежали навстречу второму отряду. Когда всё закончилось, и оба отряда соединились, я подошёл к одному из убитых животных и выдернул торчащее в нем копьё. Да! С копьями аборигены обращаться умели и кидали их с завидной силой так, что некоторые туши горхов были пробиты насквозь. Это вызывает уважение. Да и ребята они смелые, если знают, что при большом количестве животных с ними драться придётся практически врукопашную.

– Денис! Скажи, а бывает, что они кого-то из охотников убивают? Клыки-то у них вон какие!

– Бывает, – вздохнул тот, – бывало, что за один раз полностью тройка погибала, когда горхи прорывались. Но такое случается крайне редко. В общей сложности были убиты сорок три горха, мы их дружно загрузили в повозки и, держась за её борта, побежали обратно к «тарелке».

Наши трофеи и добычу ещё четырёх групп ждала незавидная участь. Ей предстояло стать удобрением, и я, во чтобы-то ни стало, захотел посмотреть, как это происходит. Перечить мне не стали, а, напротив, радушно уступили место в одной из повозок, и кавалькада из полутора десятков повозок, забитых тушами животных, дружно покатила по улицам брошенного города. О том, что я сглупил, когда напросился на эту экскурсию, я понял, почувствовав сладковатый запах тления. И чем дальше мы продвигались, тем сильнее он становился. И когда я подумал, что меня сейчас вывернет наизнанку, сидевший рядом со мной охотник протянул мне тряпицу и, показав на собственную физиономию, замотанную такой же тряпкой, знаками предложил сделать то же самое. Стало легче, но терпкий аромат, напоминающий миндаль, которым был пропитан материал, так до конца и не смог перебить кошмарный смрад смерти. Смотреть было особо не на что. Повозки подъезжали к темному провалу, которым заканчивалась улица, и аборигены сбрасывали с них в эту яму тела горхов, чтобы их Бог мог слегка подкрепиться.

Я три раза успел побывать на охоте. После того, первого раза, мне пришлось под руководством Дениса поучиться метать копьё. И на следующей охоте я уже записал на свой счёт трёх горхов. До уровня охотников мне, конечно, было ещё далеко, но всё же!.. Всё же я получил хоть какое-то удовлетворение от местной жизни. Мы успевали ещё на одну охоту до того, как я должен увидеть Голубой восход.

– В этот день никто не работает: это для нас праздник! – рассказывал Денис, когда я попросил его растолковать мне, что же это всё-таки такое «Голубой восход».

– Все, кто может и хочет, поднимаются как можно выше и смотрят, как Лассалан сбрасывает пыльцу. Она настолько мелкая, что её практически невозможно рассмотреть. Но её так много, что всё окрашивается в голубой цвет. Пыльцу Лассалан сбрасывает всегда в одно и то же время, один раз в семь лет! На протяжении всего своего существования.

На последнюю мою охоту мы сходили на свою голову. Вляпались по полной программе! Горхов оказалось столько, что нам пришлось медленно отступать, отгородившись от них щитами. Спасало то, что горхи были достаточно бестолковые и не понимали, что возле щитов они умирают. Они лезли и лезли, и, когда из убитых животных за щитами вырастала внушительная пирамида, и появлялась угроза, что они по этой пирамиде могут перебраться поверх щитов, охотники дружно делали несколько шагов назад, и всё начиналось сначала.

Однако, долго так продолжаться не могло, уже появились раненые. Горхи своими зубами отхватывали от тел охотников куски мяса, и несколько аборигенов самостоятельно уже почти что не могли передвигаться.

– Денис! – проорал я, яростно орудуя мечом в прорези щита, на который навалились два охотника и, ощерившись от натуги, удерживали его в вертикальном положении, – что находится над домами этой улицы?

Зелёный сверкнул в мою сторону чёрными провалами глаз,

– Насколько я знаю, там прямо над нами такая же улица, а значит, над домами расположены такие же дома!

– Передай всем, пусть пятятся к ближайшему жилищу, и, когда окажемся в комнате, пускай щиты выкладывают снаружи, поперёк дверей. Так они этих тварей хорошо удержат!