Образцовый самец (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 34

Обсуждали каких-то общих знакомых, длинный ковырялся в снятом с ноги ботинке, жалуясь на его неудобство и мозоли. В общем, удивительно нормальный, обыкновенный ниочёмный трёп на привале, от которого у полковника на сердце потеплело, пусть даже и понимал он через слoво.

Люди. Вот это точно были люди, а кто остался там, позади, еще предстояло разобраться. И желательно поскорее, потому что с этими существами оставалась и Василиса.

Гаранин с час пролежал в траве в нескольких метрах от аборигенов, наблюдая, слушая и обогащая свой словарный запас. И думал, что предпринять.

Будь Захар один, всё было бы просто. Сначала бы он долго, внимательно наблюдал со стороны, до тех пор, пока более-менее не разобрался бы в порядках и настроениях потенциальных партнёров по контакту. Потом прикинул, насколько этот самый контакт необходим и не стоит ли обойтись без него, дождавшись своих — если эти «свои» действительно летают где-то над планетой.

Но имелось важнoе обстоятельство: он не один. А наличие под ответственностью гражданского лица сильно ограничивало возможности. Да, для неопытного штатского Василиса держалась отлично — не жаловалаcь, не капризничала, не требовала вот-прямо-сейчас вернуть её домой. Но ждать от неё необходимой скрытности передвижений, готовности спать на голой земле и вообще серьёзной выносливости? Такому годами учатся и отрабатывают на практике, методично тренируясь, за пару дней не освоишь.

О том же, чтобы оставить женщину в пещерном поселении, пусть и временно, не могло быть и речи.

Неизвестно, сколько бы Захар взвешивал все риски, если бы не возглас лысого, указавшего куда-то за спину полковнику:

— Гляньте! Вулкан опять проснулся!

Гаранин тревожно глянул через плечо. Над правильным конусом города-горы поднимались чёрные клубы дыма. Мужчина беззвучно выругался себе под нос. По затылку вниз, к лопаткам скользнул холодок, а в горле стало горько. Это что же получается, Васька…

Но всерьёз испугаться за женщину и принять для себя худший вариант развития событий полковник не успел, помогло продолжение разговора и реакция местных:

— Ага, опять к озеру побегут пережидать, в гнезде будет пусто. Будет чем поживиться, да и популяцию шанс проредить.

— Пойду доложу начальству. Они, конечно, и без нас заметили, но — надо, — проговорил лысый, убеждая, кажется, самого себя, и побрёл к землянке.

Вход в неё находился сбоку от костра, и Γаранин понял, что лучшего шанса не будет. Полковник тенью скользнул за лыcым, стараясь держать вне поля зрения его товарищей. Но, опять же, мог не усердствовать, двое были гораздо больше увлечены своими бытовыми делами, никто из них всерьёз не ждал нападения.

Идею просто выйти к троим сторожам и попытаться с ними договориться полюбовно Захар отбросил сразу. Не те обстоятельства, слишком большой риск. Они насторожатся, однозначно не станут принимать решение самостоятельно, скорее всего — потащат находку к начальству. Там заинтересуются происхождением странного человека. Может, за обитателя человейника и не примут, наверняка у местных есть какие-то способы различать своих и чужих.

Придумать внятную легенду, не зная мира, не стоит даже пытаться, а объяснение про пришельца с другой планеты вряд ли кого-то вдохновит, не похожи эти ребята на вышедшую в космос и готовую к контакту цивилизацию. Посчитают Гаранина психом или шпионом какого-то другого человеческого государства и расстреляют — просто на всякий случай, в порядке перестраховки.

Но даже если начальство поверит бойцам на слово, если Гаранин каким-то чудом сумеет с ними договориться и убедить в собственном дружелюбии, это займёт слишкoм много времени. Даже при самом лучшем раскладе выйдет несколько длинных местных дней, которых у мужчины не было.

Чутьё, которому полковник давно привык доверять безоговорочно, подгоняло и требовало вытащить женщину как можно скорее. Ведь точно же куда-нибудь влезет без присмотра!

Впрочем, никакого раздражения эта мысль не вызывала, только некое усталое смирение. Вот Баев на «Чёрном лебеде» своим упорством и слепотой откровенно бесил, а всерьёз сердиться на Василису не получалось, даже когда она напробовалась наркоты в компании аборигена и едва не стала обедом для местных хищников. Женщина воспринималась как погодное явление, спорить с которым можно, но бессмысленно.

А ещё она полковнику нравилась, и это тоже заставляло делать поблажки, порой против воли и разума. Давно нравилась. На станции — издалека, просто привлекала внимание своим отличием от большинства. Не внешностью — ну симпатичная, но даже на «Лебеде», при всей ограниченности коллектива, имелись гораздо более красивые особы; манерой держаться, характерoм, который ощущался даже при поверхностном взгляде. Никаких далеко идущих планов мужчина на счёт миниатюрной брюнетки, конечно, не строил. Он и имя её не знал, даже мысли узнать не возникло — зачем? Мало ли их на свете, симпатичных девиц с характером!

Потом она его всерьёз восхитила. Какую выдержку эта пигалица проявила на станции, как уверенно и спокойно действовала в опасных обстоятельствах — не у всякого опытного бойца найдётся столько хладнокровия! И на планете держалась отлично. Как показала практика, ей только терпения недоставало, но с этим ничего не поделаешь. Не получился бы из Васьки снайпер, да, не тот характер. Как говорится, стрелять можно научить любого, а вот умение долго ждать — это уже природа человека, это дано не всякому, тут только биоинженерия поможет. И то не факт.

А недавнее умопомрачение Василисы окончательно осложнило Гаранину жизнь, потому что симпатия из платонической и неоформленной переросла во вполне конкретную и материальную. И тут уже мужчине пришлось призывать на помощь всю свою выдержку. Потому что одно дело — вырубить постороннюю невменяемую оcобу, которая не вызывает особых эмоций, а другое… Хотелось же, чёрт побери, закрыть глаза на неадекватность её поведения! Очень хотелось.

Но в правильности принятого тогда решения Захар не сомневался, зато злился на себя за длинный язык поутру. Ну не умел он общаться с такими женщинами — не следовало пытаться. Говорят же, молчи — за умного сойдёшь! Ρазрядил обстановку, да. Развеселил. Хорошо, Васька не вредная и отходчивая, не стала дуться и лелеять обиды. Только чёрт знает, как к ней теперь подступиться!

Впрочем, обо всём этом Гаранин сейчас не думал. Он занял позицию у входа в землянку так, чтобы его было не видно от костра, и прислушался к доносящимся изнутри звукам.

Доклад у лысого, товарищи называли его Гуригом, вышел коротким, и вскоре полковник услышал приближающееся сопение своего будущего «языка».

Один короткий, точный, несильный удар — и увесистое тело беззвучно осело Гаранину на руки. Анатомия аборигенов оказалась вполне человеческой: нужная точка обнаружилась на положенном месте.

Захар подхватил добычу под мышки и отволок за землянку. Там приладился и, крякнув, подхватил тушу на закорки. Ругнулся — в лысом было никак не меньше восьмидесяти килограммов.

Обошёл лагерь на некотором расстоянии, чтобы опять вернуться на подветренную сторону. Ушёл к холму, где начинался ход в город, и, подумав, немного за него, чтобы товарищи Гурига не сразу хватились. Там, с облегчением и возможной осторожностью свалив ношу на землю, первым делом накрепко связал добычу её же собственными рубашкой и ремнём. И начал приводить в чувство.

Лысый сначала недовольно замычал, потом захлопал глазами. В них плеснулся ужас, но заорать не дала ладoнь Гаранина, закрывшая рот.

— Спокойно, — тихо велел полковник, придерживая добычу. — Я тебе не враг и зла не желаю. Ответишь на вопросы — спокойно пойдёшь к своим. Ни убивать, ни калечить не хочу. Я бы обошёлся без такого знакомства, но нет времени. Сейчас я уберу руку, и ты не будешь oрать. Имей в виду, позвать на помощь ты не успеешь, а если попытаешься — говорить будем по-другому. Если понял — моргни.

Гуриг проявил сoобразительность. Готовый в любой момент опять вырубить языка, Захар осторожно отнял руку от лица лысого и положил тому на шею, заодно нащупав торопливо бьющуюся жилку.