Жук в Муравейнике (СИ) - Обава Дана. Страница 44

— Да…! — рычит Кейн лежа на спине на полу с задранными вверх ногами и весь облитый кефиром. В обнимку со мной, которая начинает нервно дрожать от беззвучного смеха.

Кейн продолжает ругаться, пока к нам не подходит один из старших офицеров.

— Да какого черта? Что у вас происходит?!

— Мы упали, — говорю я тихо. Но поскольку в этот момент все остальные предпочитают замолкнуть, офицер меня очень хорошо слышит.

— Это я, черт подери, понял! — рявкает офицер и, стащив с Кейна, ставит меня на ноги. Кейну приходится подниматься самому.

Глава 10. Дело

Редженс без малейшего зазрения совести запихнул разбушевавшуюся Кейт в карцер — ту малюсенькую неотапливаемую комнатку, в которой мне как-то, также с его подачи, довелось провести ночь. Тогда я чуть не околела, а ведь в то время хотя бы было лето. Сейчас вот уже совсем скоро отбой, но доставать ее оттуда по ходу никто не собирается, а значит, Кейт предстоят очень трудные шесть часов. А эти, офицеры которые, разошлись по комнатам и собираются ложиться спать. Те, кто не дежурят, включая Редженса, вообще свалили домой. И о чем они только думают? Разве можно так с человеком?

Куда Кирилл дел Райли не знаю, но в спальне курсантов ее нет, в еще двух маленьких узилищах рядом с комнаткой Кейт пусто. С ними обеими, значит, не поговорить, но с самой Кейт можно — там, в двери, есть маленькое прямоугольное окошко, которое можно открыть снаружи. Но перед этим я иду на склад и беру сразу три шерстяных одеяла, между ними кладу книжку — довольно приятный женский роман с мягким юмором. Уже в совсем опустевшем зале встречаю Лекса — он в наглую тащит из столовой коробку печенья и стакан с кефиром.

Все, что притащили, передаем Кейт через окошко, плюс мой несильный фонарик. Хороший фонарь Лекса, к сожалению, он уронил в бездну, избавляясь, не будем вспоминать от чего.

Кейт все еще зла, но наши дары принимает. Окошко узкое, так что сразу все не отдать. Передача занимает некоторое время, и подруге приходится отвлечься от бессильно-злобного поколачивания ни в чем не повинных стен, рычания и прочего. Мы успеваем слегка обелить Райли в ее глазах, рассказать, что в ту ночь она тайно покинула спальню вовсе не затем, чтобы подстроить несчастный случай с Кейт, да и как бы она могла?

— По каким это еще своим делам? — сердито и недоверчиво спрашивает Кейт.

— Личное дело, спроси у нее, — мне не хочется рассказывать про ребенка Райли, хотя Лексу я все сразу же тогда выложила. Но Лекс это Лекс. — Главное, что я проследила за ней до самого конца, она ни в чем не виновата!

— Тогда какого черта вы не сказали мне об этом раньше?! — взвизгивает Кейт.

— Но мы же не знали, что ты заметила ее уход, — напоминает Лекс. — Какого дьявола ты вообще на нее подумала? Откуда она могла знать, какой маршрут тебе достанется? К тому же сломать мост не так-то просто. Нужны инструменты и хоть какие-то представления о его конструкции. Ну, там, что крутить, в какую сторону.

— Тогда кто мог это сделать?! — шипит на нас Кейт. — Райли — принципиальная дура, она взбеленилась, когда узнала про… — она делает неопределенный жест рукой, — про то, на что мне пришлось пойти, чтобы меня перестали доставать офицеры. Так что у нее-то как раз был мотив избавиться от меня.

— Не очень-то она тебе нравится, — заключает Лекс.

— А что вообще в ней может нравиться?! — кипятится Кейт. — Грубая, мужиковатая, и все должно быть, как она скажет! Но она быстро завоевала авторитет у остальных курсантов, так что я подлизывалась к ней как могла, чтобы меня перестали клевать, кто ни попадя. Вы что не понимаете, в какой я сложной ситуации нахожусь?! Меня презирают, только из-за моего происхождения!

— Мы в курсе, у нас одно происхождение на троих, — прерывает ее Лекс.

— А Райли, между прочим, не проболталась о твоей тайне, не использовала ее против тебя, даже когда ты несправедливо напала на нее, — ворчу я.

— Не смей меня учить! — огрызается Кейт.

— Как хочешь, — я встаю с пола и ухожу по коридору прочь. Лекс быстро догоняет меня, Кейт нас не останавливает.

— Все же это интересно, — задумчиво произносит Лекс, как только мы заходим в помещение склада, — Райли действительно не могла знать о маршруте Кейт, его знали только офицеры.

— Но вряд ли это они подстроили, — не верится мне.

— Но они могли захотеть подстроить что-то другое, менее фатальное, — поясняет свою мысль Лекс. — Таким образом маршрут Кейт мог оказаться на планшете Кейна. А оттуда попасть к хозяевам нашей чертовой игры! У меня большие подозрения, что у них есть к нему доступ. Если помнишь, я сегодня нагло нарушил правила, и информация об этом должна была дойти до Кейна, но очевидно не дошла.

— Точно, он бы не упустил такого шикарного повода учинить тебе взбучку.

— Но, видать, хозяева берегут нас от таких неприятностей. Убить — без проблем, а вот подставить стражам они нас не спешат.

— Мы тогда шли к Ворчуну, которого нашли мертвым.

— Верно. Возможно, мой планшет заразился вирусом от планшета Кейна. Он присылает мне сообщения по сто раз на дню, которые я открываю не задумываясь. Да и особо не читаю, что там.

— Итак, предполагаем, что хозяева игры каким-то образом и с какими-то целями заразили планшет Кейна, и почему-то захотели убить Кейт.

— Какое отношения эти двое имеют к хозяевам игры?

Мы заходим в маленькую ванную и смотрим на стену, исписанную известной нам информацией по нашему "делу". Вопросы и версии мы тоже записываем.

— И хозяева игры, и Кейн были заинтересованы в одной и той же посылке, которая вернется к нам на поезде… — я смотрю, где это записала, — послезавтра получается.

— И это предположительно компромат на какого-то офицера стражи, — вспоминает Лекс, — что если на того самого? Усатого Пайама, убившего Ворчуна? Ты запомнила его личный номер из дела?

Я беру маркер и пытаюсь воспроизвести этот номер. Не совсем уверена, но, по крайней мере, что-то приблизительно похожее на него записать получается.

И в этот момент отключается свет.

— Как вовремя! — восклицает Лекс из темноты.

— Я принесу лампу, — я протягиваю руку куда-то в сторону выхода из ванной.

— И заодно телефон! Ты же на него сфотографировала бумаги, который прятал Кейн. Там, помнится, был номер офицера.

— Хорошо, — вздыхаю я. Очень мне не хочется включать телефон, подаренный хозяевами, но в принципе, что может случиться, если сделать это всего на минуточку? Остается только вспомнить, где я эти два предмета оставила.

Возвращаюсь довольно быстро. Со включенной лампой на складе становится даже уютно, но вот когда она в ванной освещает исписанную черным маркером стену, становится наоборот не по себе. В таком свете надписи выглядят зловеще.

В тишине я включаю телефон, нахожу фотографии бумаг и быстро списываю оттуда номер офицера, выдавшего новые документы тем неизвестным нам людям. Вдруг раздается звуковой сигнал, и телефон дребезжит в моей руке. У меня чуть сердце от испуга не останавливается! Просто пришло новое сообщение. Фиг знает от кого.

Мы с Лексом переглядываемся. Он пожимает плечами. Я открываю. В сообщении просто какие-то цифры, их я тоже выписываю на стену и выключаю телефон. Все, теперь можно разговаривать. Наверное. На всякий случай уношу телефон и снова возвращаюсь.

В свете лампы мы пялимся на номера офицеров, но очевидно, что они не совпадают, даже если я не совсем правильно воспроизвела номер Пайама. Мы все равно смотрим на них, размышляя.

Наконец, я поднимаю руку и подчеркиваю части номеров.

— Похоже на год, — предполагаю я. — Наверное, это год вступления в гильдию.

— Тогда искомый офицер на десяток лет моложе Пайама.

— Погоди-ка, — я быстро достаю собственную идентификационную карту. Обе карты, на которых указаны некоторые данные моих шинардов, их личные гильдийные номера там есть. Часть номеров, которую можно идентифицировать как год вступления, совпадает и у них и у офицера, под которого копает Кейн. И кого же недолюбливает Кейн из собственных бывших сокурсников? Против кого он наверняка хотел бы иметь компромат?