Жук в Муравейнике (СИ) - Обава Дана. Страница 53

Падая, я инстинктивно оборачиваюсь и хватаюсь за первую попавшуюся железяку свободной рукой и тут же, судя по ощущениям, чуть не остаюсь без нее. Нет, ради таких приключений нужно еще худеть и ручки качать. Жалею, что не уделила этому должного внимания, надеясь, что откуда-нибудь падать, судорожно хватаясь за что попало, придется не скоро. К сожалению, зависнув над бездной, понимаю, что вытянуть себя из этой передряги никак не смогу — не научилась я еще подтягиваться. Хватило бы сил провисеть так еще хотя бы секунд десять.

Мышцы ноют, я ною, пытаясь как-то переосмыслить свою жизнь за ее последние мгновения, а сверху неспешной походкой приближается к краю Кейн. С доступного мне ракурса он кажется скорее ехидным, чем злым. Опомнившись, я наконец отпускаю в полет посылку, высвобождая вторую руку, которой тут же цепляюсь за повисшую часть настила моста. Неудобно, но лучше, чем совсем никакой опоры.

— Зря, могла бы поторговаться со мной, — как-то не особо печалится Кейн.

Вообще-то мне приходила в голову такая мысль, но тут же ушла. Захочет он меня вытащить отсюда — вытащит, а коробка эта пусть исследует глубины ада. Может, и присоединюсь к ней совсем скоро.

Кейн опускается на корточки и с интересом смотрит на меня. Я отворачиваюсь, стараюсь подумать напоследок о чем-нибудь хорошем, чувствуя, что пальцы вот-вот разожмутся.

— Кстати говоря, — с удовольствием в голосе неспешно проговаривает Кейн, — под этой развалиной сетку натянули, специально для тупых. — Пока до меня это доходит, он добавляет: — Так что я сейчас спущусь, заберу посылочку, и все равно все будет по-моему. А ты повиси пока, подумай о своем поведении. — С этими словами он поднимается и уходит к платформе. Пока он идет по мосту, я чувствую его шаги.

Вообще-то, мне по любому быстрее спуститься.

Отринуть мысли о смерти получается очень быстро — я за них не держусь. Наоборот меня тут же охватывает азарт при воспоминании об ехидной роже Кейна, но как это объяснить своему организму? Пальцы, которые несколько секунд назад клялись, что не выдерживают такой нагрузки, теперь намертво застряли в скрюченном положении и больше не подчиняются моей голове. Нет, я понимаю, что падать в бездну страшно, но далеко мы не улетим, отцепитесь уже!

Ощущение, что моя личность только что разделилась на две. Одна молчаливая и упрямая, вторая истеричная и ругачая. Они ссорятся. Кричит, конечно, только вторая, но первая сильнее, и именно она отвечает за одеревеневшие кисти рук, головокружение и мурашки по спине.

В раздражении я начинаю раскачиваться и наконец срываюсь вниз.

Муравейник крутится вокруг меня, но недолго. Веревки врезаются в тело, и уже через пару мгновений я снова становлюсь полновластной его хозяйкой, без каких-либо следов второго номера. Вскакиваю и падаю.

Сеть подо мной крупноячеистая и не натянутая, а просто подвешенная за углы и провисающая в середине. Края получаются высоко наверху, а мы с посылкой бултыхаемся в ее центре. Завидев Кейна, я пытаюсь протолкнуть коробку через ячейку, что кажется мне проще всего, однако чуть-чуть не хватает, а веревки не растягиваются ни на сантиметр.

— Ну что, Мышь, спрыгнула или свалилась? — интересуется Кейн, подходя к краю сети.

— Телепортировалась, — ворчу я, вместе с посылкой пытаюсь ползти к противоположной платформе. Кейн запрыгивает на сеть и легко скатывается к ее середине, быстро оказавшись очень близко ко мне. Но я все-таки уже немного забралась выше и рискую попробовать перекинуть коробку через край сети. Лети коробочка в бездну!

Кейн, удобно устроившись внизу, как поджарый еще не наевший бока паук, начинает раскачивать сеть. Не успев увидеть, как прошел полет моей коробочки, я теряю равновесие и сама падаю, прямо к нему в руки.

— От меня не уйдешь, — пыхтит Кейн мне в ухо, подминая под себя. Повернув голову, к своему разочарованию вижу, что он ловит, скатывающуюся к нему коробку. Нет, спорт — это совсем не мое.

Бороться дальше нет смысла, но у меня не получается так вот сразу свыкнуться с этой мыслью, поэтому прежде чем вылезти из сетки на платформу, мы еще несколько раз оказываемся в ее середине. Кейн вроде тоже не против немного отвести душу, и от нашего самозабвенного сражения нас отвлекают только появившиеся зрители и вызов Кейна обратно в учебку.

— Ну, хватит, — он пихает меня в последний раз, выкидывая из сети.

Кейн не отпускает мою руку до тех пор, пока мы не преодолеваем лестницу возле кабинета коменданта учебной части.

— Вот, подожди здесь, — он старательно поправляет на себе форму, но все еще выглядит потрепанным. — Увидишь, как все пройдет. — Посылку он держит подальше от меня, она выглядит еще хуже, чем он.

Спросив разрешения, Кейн заходит в кабинет, а я и вправду остаюсь снаружи ждать развязки, больше мне ничего не остается. Через несколько минут по лестнице поднимается сосредоточенный на своих мыслях Кирилл. Он немного удивлен увидеть меня на площадке, но проносится мимо, так что я не успеваю что-либо ему сказать. Тем более за ним идет Редженс, холодный как всегда, но, полагаю, в хорошем настроении.

Разговора из-за закрытой двери совсем не слышно, так что время ожидания идет совсем медленно. Не знаю, на что еще можно надеяться. Хотя, они же не проведут анализ ДНК тканей, находящихся в коробочке прямо на месте? А может их контейнер в результате всего того, что ему пришлось пережить, окажется поврежден? Правда, в таком случае ничто не мешает послать запрос в Термитник. Главное, что Кейну известна вся история, а уж подтвердить ее дело времени. С другой стороны и у Кирилла будет время что-нибудь предпринять.

Наконец время разговора заканчивается. Кирилл выходит…раздраженный и быстро сбегает по лестнице вниз. Кейн ненадолго застревает в дверях, прежде чем выйти. Может, боится получить по зубам. Проводив взглядом своего противника, он подходит ко мне.

— Вот и все, — Кейн гадко усмехается, глаза злые. — Теперь из гильдии он точно вылетит, повезет если целым.

Стараюсь сдержать слезы, но организм снова сильнее.

— Прекрати это! — рычит Кейн и бьет меня ладонью по затылку, что меня совершенно не успокаивает. Распсиховавшись, я отталкиваю его от себя, забыв, что он стоит возле самых ступеней. Сделав неловкий шаг назад, он оступается и к моему ужасу заваливается назад и в бок. Через мгновение Кейн уже катится по ступенькам вниз. При этом он не молчит, и на грохот и ругань в помещение выбегают курсанты и офицеры.

Кошмар! Застыв, наблюдаю, как он считает собой ступеньки и валится под ноги другим стражам, и не замечаю, как ко мне подскакивает Редженс и буквально заталкивает в комнату напротив кабинета коменданта.

— Он будет в порядке, — говорит он, должно быть, увидев мое заплаканное лицо. — Нас специально учат, как падать с лестницы.

Плакала я, правда, не по Кейну, хотя, конечно, не желаю, чтобы он свернул себе шею, но неожиданное участие Редженса меня сперва поражает. Но потом я вспоминаю, что он теперь мой шинард, и, значит, во многом ответственен за мои действия, а спуск с лестницы офицера стражи это наверняка не проступок, а вполне себе преступление. Этого еще не хватало!

— Какого дьявола ты себе позволяешь?! — шипит Редженс, толкая меня в стену. Настроение у него меняется в одно мгновение. — Думаешь, из-за хорошенькой мордашки тебе всегда все с рук сходить будет?!

Смотрю на него удивленно, заслоняясь руками, боюсь, что и по мне врежет, а не только по стене позади. Понять бы еще, от чего конкретно он бесится? Падение товарища его особо не впечатлило, тогда что? И вообще, кто меня серой мышью обзывал? Нам, мышам, легко ли?

Тут в комнату вваливается Кейн, вполне живой, только отросший ежик волос частично примялся. Редженс делает шаг в сторону, чтобы другу было теперь удобно на меня нападать. Это он сразу и делает, вцепившись руками в мои предплечья.

— Какого черта ты вообще защищаешь этого упыря?! — рычит он мне в лицо.

— Никакой он не упырь, — заслоняюсь от него ладонями, он пытается их убрать. — Кирилл хороший человек и всем помогает, — мямлю я, пытаясь снова не разреветься.