Живи! (СИ) - Сакрытина Мария. Страница 9

— Что?

— Ты сказал, "по ту сторону". Ну, что я там окажусь. По ту сторону — по какую?

Я отпустил её, упал у её ног на колени и захохотал. Я смеялся и никак не мог остановиться.

Госпожа сначала смотрела, не шевелясь. Потом взялась за краешек одеяла и помахала перед моим лицом, окатив запахом дыма, цветов и пота.

— Ллир, ну чего ты смеёшься? Я страдаю, а ты смеёшься. Мне плохо, — она снова надела маску капризной госпожи, как делала, когда бывала растеряна и не знала, как себя вести. — Ты… ну… то есть знаешь… что со мной? Всерьёз? Точно знаешь?

Я вдохнул поглубже. Дым, постоянный дым. Когда я к нему привыкну?

— Госпожа, вам нужно принять сонное зелье. Я сейчас приготовлю. И вернитесь, пожалуйста, в кровать. Вы стоите на полу босиком — вы можете простыть. Каждая ваша болезнь будет стоить кому-то жизни. Или крови, что уж точно.

— Почему ты так в этом уверен? — она всё-таки сделала, как я сказал. Забралась с ногами на кровать, укрылась и наблюдала за мной.

Я зажёг ещё пару свечей и разложил коробочки с травами на прикроватном столике. Люди совершенно не умеют собирать травы, или растения в их лесах не имеют такой силы, как наши. Если бы я был дома, я бы помог ей лучше…

Рука замерла над чашей.

Я не собираюсь ей помогать. Я не собираюсь её учить. Я только дам ей возможность выжить. Только это. Она человек. Человек.

— Ллир, не молчи. Мне страшно, когда ты молчишь.

Всю прошедшую неделю моё молчание ничуть её не волновало.

— Чего вы боитесь, моя госпожа?

— Тебя.

Я перевёл взгляд на неё. Чешуйки на её шее поблёскивали в свете свечей, как водная рябь.

— Госпожа, прошу вас, не нужно. Я всецело предан вам…

— Господи, да как же ты можешь столько лгать?! Если бы ложь была жабой, мой пол бы уже превратился в болото.

Я отвернулся. Она ещё не знает, что вполне способна это сделать.

И не узнает.

— Ллир, ты был волшебником? Одним из тех страшных волшебников рей-на, о которых рассказывают жуткие сказки?

Сказки, волшебники. Она всего лишь ребёнок. Не моя ученица. Не демон. Человеческий ребёнок, и мне нужно вести себя с ней соответствующе. Почему я забываюсь?

Я улыбнулся, тоже надевая маску. Я раб для удовольствий, любых. И сейчас моя госпожа будет довольна.

— Вам рассказывают о нас страшные сказки, госпожа?

Она молча кивнула, не сводя с меня напряжённого взгляда.

— Как жаль, госпожа, ведь сказки должны быть красивыми и добрыми. Вот, представьте… В далёкой чаще, затерянной в самом сердце леса, в озере слёз, на поверхности которого даже в самый жаркий день лежит лёд, спит юноша, прекрасный, как рассвет над Дей-кари-не, Великим водопадом…

Её глаза заблестели — я видел, что ей интересно. Человеческие дети любят сказки…

Под эту историю я напоил её отваром. Я приправил рассказ об изгнаннике любовью и придумал счастливый конец. Я заставил мой голос журчать, как журчит ручей Великого леса. Я открывал перед ней картины ночной чащи — светлячков, носящихся в воздухе, и блестящих цветов лай-не, с сердцевинами, напоминающими человеческие фонари. Я показал ей разноцветный туман над поляной водопадов. Небесное озеро и его земной близнец — озеро искренности среди бесконечной зелени Запретной рощи. Звёзды, собранные в нём в ожерелье Праматери…

Госпожа заснула, уткнувшись носом мне в плечо.

Во сне дымчатая демоница, сцепив непропорционально длинные руки за спиной, стояла на краю скалы Рев-и-не, где брал начало Великий водопад, и смотрела на крупные, какие бывают только во сне, с кулак величиной звёзды. Я подошёл к ней и встал на колени во влажный густой мох.

— Расскажи мне ещё про озеро слёз, — тихо произнесла она.

Я глубоко вдохнул горький, щедро приправленный дымом и свежестью приближающейся грозы воздух. И, опустив голову, незаметно улыбнулся.

— Как прикажете, госпожа.

Она слушала меня всю ночь, так и не оторвав взгляда от звёздного неба.

Утром, когда я проснулся, вся кровать была устлана цветами лай-не. Сердцевинки громадных колокольчиков расправлялись, стоило с них встать, а попавшая на одежду и тело пыльца мерцала.

— Ух ты, — прошептала госпожа, обнимая ближайшие колокольчики. Цветы упруго пружинили на стеблях. — Это ты сделал? Как? А почему я не могу их собрать?

— Они проросли сквозь кровать, госпожа, — отозвался я, понимая, что вчера несколько увлёкся. Девчонка непредсказуема, как весенний ветер. Надо будет дать ей основы защиты, иначе спальня быстро станет поляной Вечного леса, и это вряд ли удастся скрыть.

— А как ты это сделал?

Я опустил взгляд, стоя у её ног на коленях.

— Я не делал этого, госпожа.

— А кто тогда?

Она была наивной, глупой, но порой соображала быстро.

— Я? Ллир, ты что, во мне нет магии!

Я опустил голову ещё ниже.

— Конечно, госпожа. Это не магия. Это…

— Я что, дура, по-твоему? У меня кровать расцветает, а ты утверждаешь, что это не магия? Ты не забыл, что я чувствую, когда ты лжёшь?

— Да, госпожа. Конечно. Как я смею? Но это действительно не магия. Это проявление вашей демонической природы. Простите меня, госпожа.

Она сверлила меня недоверчивым взглядом и машинально дёргала ближайший лай-не. Неопытная, она пока не знала, что некоторая ложь так похожа на правду, что почти становится ею.

— Ну хорошо. Ладно, — госпожа задумчиво прошлась к зеркалу, покрутила спадающий на грудь белый локон. — Я сегодня проснулась не в крови, значит, твоя магия, рей-на, работает.

— Это не магия, госпожа.

— Не перебивай!

— Простите, госпожа.

Она бросила на меня ещё один внимательный взгляд, потом поскребла коготком бровь — как всегда делала, когда размышляла.

— Ты сказал, мне нужно следить за собой? Чтобы я не заболела? Ты думаешь, если я буду заботиться о себе, у меня получится удержать… это?

— Я не знаю, госпожа, — честно ответил я. — Вы можете только попытаться. Но если вам будет худо, ваша демоническая природа точно своё возьмёт.

Госпожа вздохнула, рассматривая себя в зеркале.

— Ну ладно. Тогда приготовь мне ванну. И пошли за завтраком. Сегодня я хочу медовые булочки, паштет и эти… красные ягоды… а, помидоры.

Уже у двери в купальню я не выдержал.

— Госпожа, простите, но вам лучше исключить из рациона сладкое. И сосредоточиться на животной пище. Мясо прекрасно подойдёт.

Госпожа уставилась на меня.

— Но я не ем мясо! В смысле, паштет — куда ни шло, но мясо, жареное, варёное, пе-чё-ное — гадость!

Теперь я понимал, как она довела себя до такого состояния.

— Госпожа, я не смею настаивать…

Она вздохнула с таким видом, будто я наказал её плетей на пятьдесят, не меньше.

— Ладно, пусть будет мясо. Изверг.

Я рухнул на пол у её ног, но до того, как успел начать оправдываться, она схватила меня за плечи.

— Кончай уже этот спектакль и иди набирать мне ванну. Я грязная. Как будто всю ночь невесть где скакала.

Я набрал ей ванну, передал мнущимся за дверью слугам приказ принести плотный завтрак. Удивился: почему нет переполоха. На принцессу напали — допустим, стража об этом не знала. Но растерзанные трупы в саду уж точно нашла. Как будто здесь каждый день подобное случается.

А может и случается. Люди странные существа, и обычаи у них тоже странные.

— Ллир, мне скучно. Иди составь мне компанию, — госпожа стояла у края бассейна, толкая от себя хлопья пены.

Я послушно опустился на колени рядом.

— Что прикажет госпожа?

— Ты распорядился насчёт завтрака? Я голодная, как волк.

— Да, госпожа.

— Хорошо… Хм, а правду говорят, что у рей-на есть хвосты?

Я опешил, а хвост, спрятанный в штанах, непроизвольно сжался вокруг бёдер.

— Конечно, госпожа.

— И у тебя? Покажи.

Она спокойно наблюдала, как я раздеваюсь — только щёки порозовели, хотя, быть может, это от горячей воды. Госпожа смотрела, и её взгляд напомнил мне сотни раз, когда я делал то же для других людей. Оценивающий, злой. Она почему-то сердилась — всё это было какое-то изощрённое наказание.