Предан(н)ая (СИ) - Катс Натали. Страница 43

И только дома, когда они уже сели пить чай, Василиса перешла к делу:

— Слушай, Юль. Я ведь че к тебе пришла. Понимаешь, мне Макс рассказал про то, как спасал мою честь, — она расхохоталась, — вот я и решила, что должна все исправить. Я ведь не стерва какая-нибудь. Не буду дорогу чужому счастью переходить.

Юлька молчала, помешивая чай ложечкой. Есть не хотелось. И, вообще, ситуация была страннее некуда. Но Василиса не нуждалась в ответах.

— Мы с Сережкой давно знакомы, пару лет уже. Гуляли бывало вместе… спали… а что? Мужчина богатый, не жадный, молодой и веселый… что еще нужно? Но ничего особого между нами не было. Не в моем вкусе он. Так, приятно время провести. А потом он вдруг пропал из тусовки. В клубах перестал появляться. Работать стал. Ну как бы, пропал и пропал. Какая разница. У меня тут папик мой на горизонте появился, мне, вообще, ни до кого было. И вот в начале декабря где-то встретились мы в торговом центре случайно. Ну, слово за слово. В бар зашли. Там он мне про тебя и рассказал. Встретил, мол, девчонку, жить без нее не могу, а она нос воротит. Я еще думала, что за дура такая… ой, прости… Сережка не жадный, так что угостилась я до упаду. Не то что доехать, до машины дойти бы не смогла. Вот он меня и отвез. А дома Макс был, там они и познакомились.

Василиса достала пачку, привычным движением выщелкнула сигарету и, с сомнением посмотрев на Юльку, замершую от услышанных откровений, покрутила на пальцах тонкую трубочку. Она явно начала нервничать. Пальцы дрожали, а голос стал подрагивать.

— В общем, ничего у нас не было, Юль, тогда. Вообще. Просто в тот вечер, когда узнала, что от папика моего залетела, ему дозвониться не смогла. А мне деньги срочно нужны были. Папик же собирался меня в Париж везти на новый год. А тут такая проблема. Хорошо срок маленький, я ж слежу за этим… вот я Сережке и позвонила… знала, что не откажет. Он и приехал, дал мне денег. Мы возле бара встретились в моем районе. А на обратном пути… — Василиса сглотнула и доломала сигарету, которую все это время неосознанно сминала пальцами, — а Макс решил, что я от него..

— Юль, — она подняла на Юльку полные слез глаза, — я не знала же про аварию! Я только вчера узнала. Что мне делать-то теперь, а? Это ж я виновата!

Глава 62.

— Нет, — покачала головой Юлька и всхлипнула, — не ты. Я… это он из-за меня так напился на корпоративе, что неадекватный был. Я его так мучила… и такого ему наговорила. А он напился и решил ко мне ехать, прощения просить.

— Я тоже удивилась тогда, — Василиса вытерла слезы, — он ведь раньше пить пил, но никогда в таком состоянии за руль не садился. А я так рада была, что от проблемы избавлюсь, что и не сказала ему ничего. Но если бы он к тебе поехал, то может и не было бы ничего. И как мне теперь с этим жить, а? Прости меня, Юль… я ж ему, вам всю жизнь испортила. Мне Макс сказал, что все плохо с ним… Как ты думаешь, он меня простит. А?

И Василиса разрыдалась навзрыд, положив голову на скрещенные на столе руки.

— Простит, — Юлька тоже плакала, не сумев сдержать слезы, — Сережа очень добрый.

Они с Василисой расстались далеко за полночь, и если не подругами, то хорошими знакомыми. Васька уехала на такси, потому что они выпили и ту бутылку вина, которую принесла она, и еще парочку, за которыми сходили в ближайший магазин. Вволю наревевшись, обсудив Сережу, папика и Сергея Николаевича в частности и всех мужчин, вообще. Да как-то вышло, что Юлька все рассказала своей новой знакомой. Васька кричала, что Сергей Николаевич сволочь, что она, Юлька, слишком добра к этому предателю. И требовала, сказать Сереже, чтобы он уволил этого негодяя.

Утром Юлька с большим трудом встала на работу. Голова гудела, во рту пересохло и по ощущениям вчера перед сном она пожевала опилки из кошачьего туалета. Проклиная про себя и Василису, собралась на работу. Идти туда не хотелось. Хотелось лечь и лежать дома, дожидаясь, когда пройдет противный гул в голове.

До обеда Юлька дожила с трудом. И когда, заварив себе огромную кружку крепкого черного чая, собралась было перекусить первый раз за весь день бутербродами, наспех наструганными дома, в кабинет ворвалась неугомонная, свежая и полностью готовая к выходу в свет Василиса:

— Юлька, привет! — завопила она во весь голос, привлекая к ним внимание всего коллектива, — ты была права! Я сегодня с утра съездила к Сережке. Он на меня не сердится, говорит, что сам виноват, не надо было в таком состоянии за руль. Надо было на такси ехать. А-а! Я так рада! Прямо гора с плеч!

— Привет, — пробормотала Юлька, в голове от такого крика загудело снова, — не кричи так, пожалуйста.

— Ой, прости, — перешла на свистящий от эмоций шепот Василиса, — голова болит после вчерашнего? Да, ты вчера совсем пьяненькая была. А ведь выпил-то всего ничего…

Она все щебетала и щебетала, а Юлька, тяжело вздохнув, такая жизнерадостность новой знакомой порядком напрягала, хотела было откусить кусок бутерброда.

— Юлька, — шустрая Василиса вырвала треклятый бутерброд прямо изо рта, так что Юлька щелкнула челюстями, не заметив его пропажи, — ты что? Не слушаешь?! Я же говорю, сейчас мы идем в ресторан, отмечать это дело, а потом по магазинам. Хватит тебе в этом тряпье ходить. Ты же красотка, и такую красоту надо подчеркивать. Тем более Сережка нам с тобой денег дал. Так что отказ не принимается.

— Но я не могу, — ошеломленная Юлька даже не смогла возмутиться таким произволом, — я же на работе…

— А! Сережка уже позвонил твоему директору, так что тебя отпустили с обеда. Давай быстрее времени-то мало. О-о-о! Представляю, как вечером Сережка ахнет, когда тебя увидит. Это будет покруче, чем в телеке. Давай быстрее! Ты что, еще не одета? Где твой ужасно-страшный пуховик? Ты его у мамы что ли взяла? Давай-давай. Быстрее, Юлька. Времени в обрез.

Напористая Василиса практически против воли, выволокла вяло сопротивляющуюся Юльку из офиса. Она тараторила без умолку, поэтому у Юльки не было ни единого шанса вставить слово и возмутиться происходящим. Столик в любимом ресторане Василисы, где ее знает даже последняя собака, был уже накрыт. Она сделала заказ до того, как поехала за подружкой. После непродолжительного обеда с бокалом вина для Юльки, для здоровья, неугомонная Василиса потащила ее в торговый центр.

Остаток дня прошел в тумане бесконечных примерок. Юлька перемерила огромные горы одежды. Она даже не всегда успевала увидеть себя в зеркале, до того, Василиса выносила приговор очередному платью или костюму. Она чувствовала себя куклой с огромным гардеробом, попавшей в руки ребенка. Надеть-снять, надеть-снять… белье, брюки, юбки, костюмы, свитеры, кофты, туфли, сапоги, куртки, шубки… слились в единое серо-буро-малиновое пятно шмоток.

— Все, Юлька, на сегодня хватит. На первое время ты, наконец-то, одета. Давай выходи из примерочной и поедем к Сережке. Он уже ждет. Я ему звонила.

Уф, как хорошо, подумала про себя Юлька, а вслух сказала:

— Дай мне мою одежду. Я переоденусь и поедем.

— Ты сейчас как раз в своем, Юль. Не надо ни во что переодеваться. Давай, выходи.

— Нет, дай мне мою старую одежду. Я поеду в ней.

— Ты что?! Зачем тебе эти страшные тряпки? Тем более нет их уже…

— Как это нет?! — Юлькиному возмущению не было предела, — а где они?!

— Так выкинули… мы с тобой давно уже, бутиков пять назад, выбросили их… ну, девчонок попросили выбросить. Так что нет их уже давно. Да и зачем. Они ж старые, Юль. И, уж прости, подруга, совсем тебя не красят. То ли дело сейчас. Представляю, как Сережка обалдеет, когда тебя увидит…

— Нет! — злая Юлька уже кричала, — не увидит! Сережа слепой! Он не увидит!

— Ну зато все остальные увидят. И будут завидовать Сережке. А он тебя потрогает, — расхохоталась Василиса, смутить которую было просто невозможно, — так даже лучше.

Глава 63.

Потеря старых вещей совершенно испортила настроение. Нет, она совсем не жалела об их потере, все же, надо было признать, Василиса весьма умела подобрала одежду и теперь Юлька выглядела ничуть не хуже новой знакомой. Но с другой стороны, неприятно, что все покупки были сделаны на Сережины деньги. Да, это не она просила их у него, но сам факт! А ведь после Сергея Николаевича Юлька зареклась жить на содержании мужчин! Может быть из-за этого блондин и стал относиться к ней, как к… к такой вот Василисе, у которой только тряпки на уме. Да еще заработанные не трудом, а через постель. Вот и вдруг теперь Сережа тоже будет так думать?