Поцелуй или жизнь (СИ) - Литвинова Ирина А.. Страница 68

— С тех пор он пропал, — понятливо покивал головой Азизам. — Ладно, буду иметь в виду, что от Бесноватого ничего хорошего ждать не приходится. Но другого пути у меня нет, Франциск. Так что если не вернусь до полуночи — уходите без меня. Все равно даже труп мой никогда не найдут…

— Да черт с тобой, хочешь сдохнуть — иди! — с досадой сплюнул Франциск. — Только вот, держи, пригодится.

— Что это?

— Это яд, который дядюшка дал Никалаэде, чтобы отравить тебя. Она так натурально сожалела, что не смогла сохранить нашего ребенка и самозабвенно рассказывала, что когда я, Франсуа, займу место графа Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон, мы долго и счастливо жить поживать да добра наживать, как она и обещала Бастарду Тьмы. Тьфу! Дядя тоже хорош, такую подлянку проворонить, а еще демон! Но мне посчастливилось подслушать их разговор, так что все пока живы, а выманить такое пойло у Никалаэды с помощью гипноза василиска — невелика задача. Все же неосмотрительно она со своей сущностью рассталась, только способность переваривать любые яды оставила.

— А у тебя то гипноз откуда?

— Франсуа оказался слишком слаб, не мог выдержать давления древней силы, поэтому однажды ночью прокрался ко мне в покои и укусил… ну, или это он не специально, а в порыве страсти, — усмехнулся Франциск.

— И ты, добрый, дал мне эту отраву, чтобы облить дядюшку?

— Нет, Себастьяна. И еще… не смотри ему в глаза. Когда он надел кольцо главы рода, оно увеличило его резерв, и василиск, который до этого спал внутри него, пробудился и раз в год, во время линьки, пытается вырваться на свободу. Гарет выкачивает из Себастьяна резерв и так гасит боль, но так дальше продолжаться не может. Сила и так выпивает из него слишком много жизненных сил, еще чуть-чуть, и подавит совсем. Для вхождения в силу василиску нужна не просто смертельная опасность. Помочь змею вырваться может только яд, способный отравить даже василиска.

— Змея изнутри сожрала змея, — хохотнул Азизам. — Правильно я понимаю, ты хочешь, чтобы я подверг твоего брата смертельной опасности, чтобы его василиск наконец вырвался на свободу? Так не буду я этого делать, еще не хватало с адским аспидом сражаться!

— Так у тебя будет время улизнуть, пока он впервые будет перекидываться…

— Не собираюсь я бежать, — голос Азизама звучал твердо. — И яд этот припрячь — в хозяйстве пригодится.

С этими словами мой слуга исчез в проходе, а Франциск, вздохнув и опустив бутылочку на стол, пошел проверить, спят ли девочки, поэтому и не увидел, как я ловко сцапала яд, спрятала в корсаж, а затем, перекинувшись в змейку, выскользнула из пещеры вслед за Азизамом.

***

Мы застали графа Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон в ярости мечущегося по собственному кабинету под скептическим взглядом Бастарда Тьмы и посылающим проклятия, собственно, Азизаму, вперемешку с угрозами найти и шкуру заживо сдереть.

— Ну, можете попробовать, Ваша Светлость, — не стал таиться мой слуга, выступая из коридора и под настороженным взглядом Гарета выходя на середину комнаты.

— Да не может быть! Сам пришел, никак самоубийца… — притворно восхитился лорд Себастьян, сейчас как никогда походящий на свирепого хищника, изготовившегося для смертоносного прыжка. Боги, неужели это его так карёжит из-за второй сущности? Змей, вылитый змей…

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — отвечал Азизам, предусмотрительно не снимая руки с рукояти меча. — Я пришел, лорд Себастьян, чтобы потребовать у вас ответа за ваши преступления. Очень удачно, что Гарет здесь, его происходящее тоже касается.

— Да кто ты такой, щенок, чтобы чего-то у меня требовать?! — вскричал легендарный вдовец, едва не бросаясь на Азизама, но его удержал Бастард Тьмы, всем своим видом призывающий друга к спокойствию.

— Кто я такой? Что ж, я представлюсь, — уже привычная глазу арафатка была сдернута с красивого мужественного лица, которое я ни разу толком и не рассмотрела и уже начинала забывать, обычно веселый голос звучал глухо, словно предвещая страшную бурю. — Вы имеете честь разговаривать с Его Высочеством принцем Галахатом Веридорским, с недавних пор полноправным наследником королевского престола… Удивлены, Ваша Светлость? Понимаю. Ведь это вы, граф, сперва отравили моего отца, лорда Седрика Монруа, а в ночь после похорон устроили покушение, после которого не было ни единого шанса выжить? Вас, лорд Себастьян, знают как человека чести, презирающего и отвергающего ложь. Так будьте любезны, ответьте честно, в присутствии брата умершей великой королевы и моей матери, которого вы имеете наглость называть лучшим другом. Ответьте: кровь моей семьи на ваших руках?!

8.3

Галахат… Боги, Галахат… Этого просто не может быть. Но чем дольше я всматривалась в красивое лицо, тем отчетливее понимала, то, чего я даже в самых несбыточных мечтах представить не могла, что он жив, — правда! Мой брат жив! Вот они, широкие отцовские скулы, упрямый подбородок, высокий лоб, даже шея, кажется, такая крепкая и в то же время по-мужски красивая. А от Ее Величества Пенелопы Безжалостной — вороные, чуть вьющиеся пряди да фамильные глаза Веридорских. Горящие очи будущего великого короля…

— Ваше Высочество… то есть, прощу прощения, уже практически Величество, — как ложная нота в прекрасной мелодии моего счастья прозвучал обманчиво вежливый голос Его Светлости. — Бесконечно рад приветствовать вас в своем доме… живым.

— Не кривите душой, граф, — сморщился Галахат. — Я, конечно, еще юн, но ни за что не поверю, что вы можете бесконечно радоваться своему провалу.

— Галахат, — оборвал Тринадцатый Принц Веридорский уже открывшего рот для очередной колкости Себастьяна. — Это слишком серьезные обвинения, чтобы бросаться ими без доказательств.

Тон Гарета был ровен и бесстрастен, но я то слышала его чувство. Видят Боги, если бы не страшные слова, только что произнесенные мои братом, Бастард Тьмы бросился бы к племяннику, которого только-только оплакал в душе, обнял со всей своей демонической силы, зная, что ребра Галахата от его объятий не треснут, ибо прочные, как и у всех детей Хаоса, и тайком смахнул бы с ресниц скупую мужскую слезу.

Кажется, я была настолько счастлива, что сперва и не поняла, что только что выдал Галахат. А вот когда до меня дошел смысл его слов… наверное, если б я была в человеческом облике, я бы второй раз в жизни упала в обморок… ага, второй раз в жизни все там же, где и в первый раз.

— Дядя… — обращение прозвучало с легким оттенком вопроса, словно принц спрашивал у Гарета разрешения так его называть, а получив едва заметный удовлетворительный кивок, продолжал. — Вы ведь и сами знаете, что это правда. Вы же поняли все сегодня ночью. Покушение не было организовано специально… Две девочки, одна из которых — маленький василиск, отыскали отравленные свечи, и второй сущности старшей понравился запах этого экзотического яда, и она утащила их с собой. Потом их трофей нашел Франциск и решил вернуть на место. Но вот ирония судьбы: легендарного вдовца, великого ученого и известного своей гениальностью во всем мире изобретателя едва не убила его собственная разработка, которую он уже успел опробовать на других.

Лорд Себастьян как-то странно дернулся, а в руке у него блеснул длинный кинжал, и снова его остановил Гарет, без каких-либо усилий отбросив к противоположной стене… Ох, чуть стол не сшиб!

— Что, Ваша Светлость, правда глаза колет? Но я все еще жду ответа! Это вы составили яд, неизвестный ни одной живой душе на всем свете? Это вы, прибыв на празднование моего совершеннолетия, организовали покушение на королевскую чету? И тот огонь, который сожрал целое крало замка? По всем признакам он был демоническим — легко можно все свалить на какого-то приблудного неучтенного претендента на престол с примесью демонической крови — если б не одно "но" — цвет. То пламя было зеленого цвета. Точно такого же, как то, что защищало вашу тайную комнату под куполом. В таком бы никто не выжил, но, спасибо леди Ивенснессе, я ушел в последний момент.