Геленджик и пришельцы (СИ) - Колотилина Октавия. Страница 18

Это был крупный успех: хутор дал пятнадцать тысяч новых особей. Когда они вылупились, пришло время Кабардинки.

Квадратное, белое здание пожарной охраны облепили ленты разных оттенков, как муравьи — кусок сахара. Внутри притаилась комнатка дежурного. Там готовился дорого продать свою жизнь татуированный паренёк, держа за провод телефонный агрегат. На даяке уже не было ни плаща, ни ободка из перьев. Через узкое окно, словно через течь в днище корабля, хлестал пёстрый шквал атакующих.

Отовсюду вдруг послышались писклявые голоса:

— Вон, за креслом!

— Осторожно, плюнет!

— Четвертый отряд отобрал трубку, теперь безопасно!

— Не смейте усыплять, он тридцать шесть наших положил, рви на куски!

Расни понял, что кричат враги, и фыркнул:

— Я их не убил, скоро очухаются.

Все бельсерафы замерли, отчего попадали. Они подняли с пола изогнутые шеи:

— Что это было? — пропищал пегий.

— Еда разговаривает! — ответил другой.

— Я использовал не смертельный яд, — повторил охотник.

— Ну тогда мы поступим добрее, — предложил самый крупный, бурый. — Мальки, кто там первый в очереди на инкубатор?

Вперёд выползла желтая лента. Её оттолкнула большая абрикосовая:

— Подвинься, салага!

Абрикосовая неспешно подползла к человеку, придирчиво шевеля усами.

— Мелкий какой-то, худенький. Ладно, на безрыбье…

Конец хвоста махнул, аппарат отлетел и разбился о стену.

Расни поднял пустые кулаки.

И тут раздался этот звук. Тот самый, который возвращает надежду всем, кто попал в беду на просторах Вселенной.

— Аларм! Аларм! — всполошились нападающие. Они принялись суматошно носиться по комнате, а когда посередине начала появляться синяя полицейская будка — устроили у окна давку.

Будка встала вместо стола так, словно всегда здесь была. Из неё выскочил высокий старик в черной толстовке и солнцезащитных очках, обежал кругом, озабоченно посматривая на завязший в синем боку компьютер. Обернулся, сорвал очки и сощурился на стоящего в углу:

— Расни, ты жив? Мне казалось — Инга подаёт сигнал бедствия.

— Она вокруг вас скачет, — не сдерживая счастливой ухмылки, отвечал тот. — И кричит «Я знала, я знала».

Дверь будки открылась снова. На линолеум, словно на спину кракену, ступила симпатичная шатенка со вздёрнутым носиком.

В окно уставилось два десятка треугольных морд.

— О, ещё инкубаторы! — с энтузиазмом дернулся вперёд жёлтый.

И стукнулся о невидимую преграду.

Расни скосил глаза на пустое место:

— Инга говорит, что скоро здесь будут ракеты.

— Люди, всегда одно и то же! — возвёл глаза к потолку Доктор. Галлифреец указал в сторону улицы. — На их месте я бы тоже сомневался, что вы — разумные. Что с этим, убит?

Он кивнул на лилового бельсерафа, который валялся на полу, завязавшись узлом.

— Шашлыком отравился, — честно посмотрел Расни.

— Клара, ничего не покупай у местных! — наказал старик спутнице.

Та скорчила недовольную рожицу.

В проём осторожно вполз бурый и спросил, прижимаясь к стене:

— Кто такие ракеты?

— Огонь, дым, город к чертям, — пояснил хозяин синей будки. — Придётся вам снова лезть в море.

— Нельзя, невозможно! — завопила лента. — У нас здесь кладки. Малютки могут, конечно, окуклиться — но скорлупа раскиснет от воды!

— Надо было думать, прежде чем нападать, — заметил Доктор.

— Простите, раньше мы просто не принимали вас за развитых разумных существ, — склонил голову собеседник. Расни усмехнулся:

— То бишь не знали, что у нас есть ракеты?

— Да.

Здание сотряс мощный гул, который сложился в слова:

— Люди наша еда, — голос раздавался сразу со всех сторон. Он ревел, как горный обвал. — Не знаю, что случилось с остальными из моего народа, никого нет. Но я нашел на побережье достаточно пищи, чтобы мы снова процветали.

— Это Сам! Сам! — пригнулись ленты.

— Ваши предки были гуманнее. — Доктор погрозил пальцем стене, словно видел сквозь неё далёкого собеседника. — Они давно покинули здешние места, устав выцарапывать местных из дольменов, и подались на Восток, где расселились по берегам рек Янцзы и Хуанхэ. В Древнем Китае почитали Великих Драконов. Позже они достигли высот в философии и отказались от размножения. Особи вроде тебя могут жить многие века. Последний погиб семьсот лет назад. Цзяо-Лун Кай-Ку любил поговорить о звёздах…

— Пока Доктор бла-бла, время уходит, — передал Расни.

— Может себе позволить! — подмигнула Клара. — Он же Повелитель Времени.

Доктор потряс головой, прогоняя старое воспоминание, заскочил в свою будку и приглашающе махнул рукой:

— Поехали!

Расни крадучись проскользнул в будку следом за Кларой — и отшатнулся. Выйти не удалось, дверь закрылась.

— Колдовство! — восхищенно выдохнул он.

— Да-да-да, — прервал нового пассажира хозяин корабля, — только вот не надо выскакивать, бегать, щупать обшивку и кричать всякие банальности. Мы уже стартуем.

Огромное помещение сверкало рядами дисков. В середине возвышался помост с расширенной книзу колонной, от него лестница вела к галерее. На колонне торчали экраны, переключатели, тумблеры, которые Доктор начал дёргать и крутить с такой поразительной грацией, что наблюдать за виртуозным действом можно было бесконечно.

— Прекрати глядеть наверх и пригибаться, парень, — проворчал он. — В ТАРДИС никакие ракеты нам не страшны.

Клара достала откуда-то заварочный чайник и чашки из тонкого фарфора.

— Так это жилище? — осведомился Расни, соображая, куда повесить оставшуюся от ножа перевязь. Идея повесить её на рычаг хозяину почему-то не понравилась. — Мне нужно воскурить жертву духам Дома, чтобы благосклонно приняли гостя. Где тут у вас черепа поверженных врагов?

— О, мы не берём, — лукаво улыбнулась Клара, разливая чай. — Зачем захламлять интерьер! Они все даже здесь бы не поместились.

— Клара! — Доктор на секунду оторвался от пульта и посмотрел с укором.

Спутница рассмеялась — смехом, в котором хотелось расслышать звон летящих к теплой Земле звезд, заледеневших в бездушном небе… Инга удивилась собственной поэтичности — да и судя по видео из Челябинска, звучит такое как «бдау-у-у-дыдыщ-пашшш»!

Потом Клара подскочила к даяку, приподняла его локоть.

— Ты сражался с драконами? Ого, ну и раны! — присвистнула она и принялась рыться в сумочке.

— Это я сражался с котёнком.

Доктор, яростно выкручивавший янтарную ручку и прижимавший другую ногой, спросил:

— А где всё-таки Инга?

— Мы поменялись, — пожал плечами Красный Кот. — Она дала мне немного своего времени, чтобы пройти мимо бельсерафов. Скоро Инга вернётся, а я отправлюсь на полку, ведь моя жизнь истекла.

— Так ты что-то вроде зомби? — спросила Клара и прижгла царапину йодом.

— Да. Уй… Противное снадобье!

Когда обработка была закончена, Расни спросил:

— Интересно, почему ленты раньше не разговаривали, а потом начали?

— Они не издают звуков в нашем диапазоне слуха, — ответил Доктор, — а посылают электромагнитные волны. Ты их услышал, когда ТАРДИС начала переводить.

— В базе Древа не было такого языка, — сказала Инга и попросила охотника передать. — Видимо, человечество с ними никогда не общалось.

Всё затряслось. Доктор обежал консоль и дёрнул переключатель вниз:

— На их языке — нет. Зато Великие Драконы научились подражать речи людей и даже изобрели для неё девятнадцать тысяч иероглифов.

— Ты говорил, что древние бельсерафы были гуманнее, чем нынешние, — заметила невидимая врач. — А на самом деле — ещё хуже! Это сколько за века они выдавили слёз у бедных китайских школьников? Сколько пота и крови?!

Туу-тум, туу-туу-тум, — послышалось вокруг.

Открытое море, 29 км до Цемесской бухты

Фрегат полным ходом шёл к назначенной цели. Роскошный, белый, новенький, весь в кругляшах радаров, с гордо поднятой локационной башней, корабль вздымал в небо зенитный ракетный комплекс «Ураган».