Икс (ЛП) - Графтон Сью. Страница 46

— Насколько хорошо вы знали Ленор?

— Ее семья посещала церковь Святой Елизаветы, как и мы. Я присматривала за Ленор, когда она была малышкой. Я звала ее Ленни. Когда она вышла замуж за Неда, я заботилась об Эйприл, если ей было тяжело. Я сама вырастила шестерых, и знаю, каково это бывает.

— Можно узнать, почему она использовала ваш обратный адрес, вместо своего?

— Она боялась, что пакет могут отослать обратно. Она не хотела, чтобы Нед узнал, что она отправила памятные вещи отцу Ксавьеру.

— Почему?

— Он не был католиком. Я уверена, она не доверяла ему передать Библию и распятие.

Иногда он впадал в ярость и уничтожал вещи.

— И часто это случалось?

— Чем дальше, тем чаще. У него не хватало терпения с ней. У нее бывали плохие дни.

Мигрени, отсутствие энергии, плохой аппетит. Она часто нервничала, и было ясно, что ей нужна помощь. К тому времени мои дети выросли, и я скучала без малышей. Нед часто уезжал, так что ей приходилось заботиться обо всем. Когда он был дома, она должна была ему прислуживать. Он щелкал пальцами, и она должна была прыгать.

— Вы думаете, у нее была послеродовая депрессия?

— Бэби блюз, как тогда это называли, хотя это было личным делом, и никто об этом не говорил. Ленни могла погружаться в черное настроение. В наши дни можно прочитать, как женщины убивают своих детей, но я не верю, что ей могло прийти в голову причинить зло Эйприл. Нед заявлял, что она грозилась, но я не верю ни одному его слову. Он был такой несчастный, говорил о том, как переживает, спрашивал моего совета, но все это делалось ради эффекта.

Я взглянула на нее, размышляя, сколько она захочет рассказать. Взяла кусочек пазла, в форме однорукого привидения, и попыталась найти для него место.

— Были какие-нибудь вопросы по поводу ее смерти? Мне сказали, что она покончила с собой.

— Она была католичкой. Преданной. Самоубийство — смерный грех. Если бы она убила себя, то отправила бы свою душу в ад.

— Так что, вы не верите, что она это сделала.

— Нет, не верю.

— Что, если она страдала от невыносимой эмоциональной боли?

— У нее был отец Ксавьер и ее вера. Еще у нее была я.

Я попробовала пристроить кусочек с левой стороны и поразилась, когда он встал на место.

— Какое это было время года?

— Весна. Еще одна причина, что в самоубийстве не было никакого смысла. Ее любимым праздником была Пасха, которая в тот год попадала на второе апреля. Она умерла в страстную пятницу, за два дня до этого. На той неделе мы вместе красили пасхальные яйца и прятали вокруг церкви, чтобы дети смогли их поискать в день праздника. Мы собирались печь печенье, и она искала рецепт. Она хотела испечь печенье в форме зайчиков, с розовой и голубой глазурью. Нед ненавидел все, связанное с праздником, но она не обращала внимания и единственный раз делала все по-своему.

— Как она умерла?

— Валиум. Передозировка.

— Сколько нужно принять валиума, чтобы получилась передозировка?

— Нед сказал, что она мешала его с водкой.

— Валиум продают по рецептам. Почему врач выписал его ей, если она была в таком состоянии?

— В те дни многие домохозяйки принимали валиум. Они называли его “витамин В”. Если вы на что-то жаловались, валиум был лекарством. Вообще-то, это ее семейный доктор посоветовал.

— Она оставила записку?

Клара помотала головой.

— Разве то, что она отослала вещи отцу Ксавьеру не говорит о том, что она замышляла самоубийство?

— Может, и замышляла, но я не верю, что она это сделала. Она боялась.

— Чего?

— Неда, естественно.

— Это может казаться естественным сейчас, но, наверное, не казалось тогда, иначе полиция расследовала бы этот случай как убийство.

— Это не обязательно. Он был умным. Начальник полиции был его дружком. Нед завел дружбу со многими полицейскими и делал щедрые пожертвования в их фонд. Он подготовил почву, рассказывая каждому, как он переживает из-за ее психической болезни.

— Личные взаимоотношения тут ни при чем. Неважно, каким умным или очаровательным был Нед в те дни. Мнение патологоанатома должно было основываться на результатах вскрытия.

— Я не говорю, что он что-то сделал, поэтому воздержусь от комментариев. По-другому было бы не по-христиански.

— Меня не надо стесняться. Я даже в церковь не хожу.

— Это стыдно, — сказала она мягко, присматриваясь, какой кусочек выбрать.

— Она была несчастна?

— Конечно. Развод был невозможен, по той же причине, что самоубийство. Супружество — это таинство. Мать Ленни была в бешенстве, когда узнала, что она беременна, и скандализирована, когда Ленни сказала, что хочет уйти от мужа.

— Правда? Ленор сказала матери, что хочет уйти?

— Она намекнула. В семье никогда не было разводов, и Марселла заявила, что Ленор не станет первой.

— Нед знал об этом?

— Если знал, то это Марселла ему рассказала. Она его обожала. Он к ней подлизывался, даже флиртовал. Я видела, что он делает, но Марселла принимала все за чистую монету, и это было не мое дело — вмешиваться.

— Просто предположение, но разве Ленор забеременела не из-за церковного запрета противозачаточных средств?

— Она забеременела потому что была наивной и неопытной. Нед сказал ей, что это не так просто. Я уверена, что он говорил что угодно, лишь бы получить то, чего он от нее хотел.

К тому времени, когда я ее просветила, было уже поздно.

— Как насчет Неда? Он тоже был несчастлив в супружеской жизни?

— Если и так, я была бы последним человеком, кому он рассказал.

— Вы верите, что он ее убил?

— Вы меня уже спрашивали.

— Просто интересуюсь, была ли у него причина от нее избавиться.

— Я не знаю, почему такой человек делает что-либо. Я сказала то же самое мистеру Волинскому. Все, что я предлагаю — это мое мнение.

— Достаточно честно. Давайте подойдем с другой стороны. Другие люди думали, что он ее убил?

— Я не знаю, что думали другие люди. Я слышала разговоры, но не буду повторять, потому что это не мое дело.

— Родители Ленор еще живы?

— О, нет. Марселла умерла от рака в 1976, ее муж — на год позже, от инфаркта.

— И никаких родственников не осталось?

— Две сестры, но они обе вышли замуж и уехали. Это было после ее смерти. Семья разрушилась. Я не знаю, где эти девочки. Отец Ксавьер может знать.

Я вспомнила о двух фотографиях, которые нашла.

— Я видела фотографию Ленор в день ее конфирмации. Ей должно было быть двенадцать или тринадцать.

— Одиннадцать с половиной. Я была там в тот день. Она была чудесным ребеном и чудесной молодой женщиной.

— Почему она покрасила волосы?

— Кто?

— Ленор. На фотографии ее с Эйприл. Я была поражена, какой несчастной она выглядит.

Она обесцветила волосы, и я подумала, не было ли это изменение признаком ее болезни.

Клара смотрела на меня с удивлением.

— Ленни никогда не красила волосы. Она всегда была брюнеткой.

— Только не на той фотографии.

— Я так не думаю. Тут должна быть какая-то ошибка.

Я достала из пакета фотографию Ленор и Эйприл в красной кожаной рамке и толкнула к ней по столу.

Клара едва взглянула на нее.

— Это не Ленни.

— Кто же тогда?

— Нед и его мать, Фрэнки. Эта фотография была сделана за два дня до того, как она ушла.

Я взглянула еще раз.

— Вы хотите сказать, что это мальчик? Я думала, что ребенок — это Эйприл.

— Она была копией Неда в этом возрасте, но это не она. Это он.

— Разве это не выглядит как маленькая девочка?

— Конечно. Даже когда мальчику было почти четыре, Фрэнки отказывалась его подстричь.

Только после того, как она ушла, отец отвел его к парикмахеру и велел все сбрить. Бедный малыш рыдал так, будто у него сердце разрывалось.

Я взглянула еще раз, все еще только наполовину убежденная, и вернула фотографию в пакет.

— Остался еще кто-нибудь, кто служил в то время в полиции? Потому что я хотела бы поговорить с кем-нибудь, кто хорошо помнит смерть Ленор.