Куколка (СИ) - Воробей Ирина Леонидовна. Страница 17

– Я знаю, что ты уже похоронила мое будущее, – сказал Вадим, видимо, прочитав в ее глазах сомнение и смятение по поводу правильности его решения бросить учебу. – Но я не жалею об этом. Я получил там хорошую базу, но в то же время там слишком много лишнего, академичного, застоявшегося. Там убивают индивидуальность. Закончи я этот факультет, я стал бы посредственным живописцем.

– А бармен ты неординарный? – съязвила Татьяна, хотя ей не хотелось над ним смеяться.

– Ну, пока неплохо получается, – ответил он без обиды. – Тебе, скорее всего, покажется смешным, но многие девушки, посетительницы нашего бара, находят меня интересным и восхищаются моим искусством сочетать несочетаемое.

Он изобразил на лице смущение, потом легкую горделивость, приподняв голову и легким движением наискосок прошелся по волосам, чуть их приподняв, как будто хорохорился. Татьяна заулыбалась.

– Ну, а если серьезно, то я уверен, что еще смогу доучиться или переучиться, надо сначала понять, на кого. Ты, кстати, это тоже можешь. Не ставь на себе крест.

Он ей подмигнул. Татьяна задумалась. Потом работа над мозаикой и его замечания вывели ее из этого состояния. Ничего дельного надумать она все равно не успела, потому продолжила слушать его истории и лепить по одному керамические осколки.

Час пролетел очень быстро. В домофон позвонили. Это был курьер.

– У тебя наличка? – спросил Вадим, поднимаясь и отряхивая пыль со штанов.

– Нет, у меня деньги только на карте.

– Окей, тогда плати ты. Я тебе отдам налом.

Заплатить нужно было чуть больше тысячи. Татьяна проверила баланс счета стипендиальной карты и поняла, что ей не хватит. Опять она попала в неловкую ситуацию. И пожалела, что не позволила ему заплатить полностью. Но делать было нечего, надо было ему признаться, что денег на оплату всего заказа у нее не хватит.

– У меня на стипендиальной карте нет столько, сколько необходимо. Я же в субботу пропила свою стипендию, – смущенно проговорила Татьяна. – А отцовской я не могу расплатиться, он что-нибудь заподозрит.

Вадим рассмеялся.

– Ладно, отдашь потом, когда получишь стипендию, – легко сказал он и вышел к двери, за которой уже стоял доставщик пиццы. – Заглянешь в бар. Тебе, видимо, по пути.

Парень с коварно-игривой искринкой в глазах посмеялся ей в лицо. Татьяна еще больше смутилась и немного взбесилась, пожалев, что, вообще, решила прийти к нему в бар и вернуть деньги за такси. Теперь она твердо решила, что за пиццу ничего ему отдавать не будет. При этом подсознательно она была уверена, что он и не потребует.

Выйдя в прихожую, он принял заказ, расплатился и пожелал курьеру хорошего дня. Татьяна все это время куксилась, сидя на диванной подушке и бессмысленно пялясь в красочную картинку, вырисовывающуюся из мозаики. Вадим поставил перед ней две теплые плоские коробки, уже с развязанными веревочками. После вскрытия обеих комната наполнилась вкусным запахом приправ, сыра и выпечки. Татьяна тут же изменилась в лице: недовольство сменилось на детский восторг. Пиццы были идеально круглыми, еще дымящимися от жара, порезанными каждая на восемь равных кусочков. У Татьяны тут же свело желудок и проснулся животный аппетит. Вадим галантно преподнес ей стакан с апельсиновым соком и тарелку, чтобы она могла положить туда кусочки пиццы. В ящике стола волшебным образом оказались салфетки. Видимо, он частенько ел в мастерской в процессе работы.

Работу с мозаикой они пока приостановили.

– Хочешь, испорчу аппетит? – спросил вдруг Вадим и откусил добрую половину куска сырной пиццы.

Расплавленный сыр при этом вытянулся в длинную кривую веревку, соединяющую его рот и оставшуюся часть куска.

– Мой аппетит ничто не может испортить, – самоуверенно ответила Татьяна и тоже надкусила пиццу, правда, смогла отделить только пятую часть.

– Спорим? – усмехнулся Вадим.

Татьяна вызывающе на него посмотрела.

– Мой друг как-то съел пиццу с чужой блевотиной.

– Что? – ужаснулась девушка, сморщившись, но все равно продолжила жевать откушенный кусок.

Аппетит ее все еще был в порядке.

– На спор?

Вадим повертел головой, потому что в этот момент совал в рот вторую половину куска и технически не мог ответить словами.

– А зачем тогда? – нахмурилась Татьяна и сделала еще один надкус.

– Короче, слушай, – начал парень, вытирая руки бумажной салфеткой. – Собрал он в честь своего 18-летия на даче человек двадцать. Заказал кучу пицц. Все, естественно, набухались в доску.

Он сделал глоток сока и взял следующий кусок пиццы, уже «Баварской». Татьяна жевала и слушала.

– Его, разумеется, набухали больше всех, – продолжил парень, не прикрывая жующий рот. Татьяна из вежливости опустила глаза вниз, хотя парня ничего не смущало. – Короче, он отключился. Валялся где-то под диваном. А мы с ребятами решили конкурс устроить, кто больше пицц съест, потому что их реально дохрена было. Выбрали трех счастливчиков. Одна из них девушка. Ну, короче, где-то на третьей девушка не выдержала и блеванула прямо в пиццу, которую ела.

Татьяна снова поморщилась, но пока и это не испортило ее аппетит. Она слопала уже половину куска «Четыре сыра».

– Ну, все давай ржать. Повеселись и забили. Дальше стали бухать. К утру все было съедено и выпито. Под конец праздника именинник очухался. Захотел пожрать. Долго искал что-нибудь съедобное, пока не наткнулся на эту пиццу, почти нетронутую. Он такой взял кусок и съел сразу половину. Такой жует, задумался, остановился, посмаковал, сунул в рот вторую половину и говорит: «Вау, какой интересный соус».

– Фууу! – завопила Татьяна и чуть не подавилась куском пиццы, который почти проглотила.

Она судорожно схватила салфетку и выплюнула туда не дожёванный комок пищи. Парень расхохотался. Девушка дрожащими руками схватилась за стакан с соком и выпила все до дна, как будто это бы ее спасло. Ей этого показалось мало, и она выпила залпом сок из стакана Вадима.

– Эй, – все еще смеясь, воскликнул он, пытаясь отобрать у нее стакан.

– Фуу, какая отвратительная история!

Татьяна поднялась, продолжая вытирать салфеткой рот. В желудке стало нехорошо. Она не знала, куда себя девать, поэтому начала просто ходить по комнате, прикрывая рот рукой.

– Гордись собой, – недовольно проворчала девушка. – Тебе удалось испортить мне аппетит.

– Да ладно, – все еще смеясь, отвечал парень. – В эту-то точно никто не блевал. Ну, может повар только плюнул разок.

На Татьянином лице выступила гримаса ужаса, сменившаяся отвращением, и Вадим расхохотался еще больше.

– Видела бы ты свое лицо!

Вадим продолжал хохотать, аж выронил тарелку с пиццей на пол. Татьяна сверлила его рассерженным взглядом. Успокоившись, парень легко поднял упавший кусок «Баварской» и с еще большим аппетитом сунул его в рот. Татьяна сморщилась, как полежалая картошка.

– Не бойся, никто туда не плевал, – сказал он, уже спокойно улыбаясь. – Я постоянно у них заказываю пиццу. Еще ни разу не отравился.

Это должно было утешить, но аппетит вернуть не помогло. Пока Вадим доедал третий кусок, Татьяна вернулась к дискам. Она выбрала еще четыре и посчитала, что этого ей должно хватить. Взяв все 9 упаковок, она спросила, может ли Вадим одолжить ей пакет. Парень показал, где на кухне находится пакет с пакетами и предложил выбрать самой любой. Упаковав диски, Татьяна решила, что пора собираться. Отец скоро уже должен был вернуться с работы, а ей следовало быть дома до его возвращения, чтобы не возникло никаких вопросов. Она сказала об этом Вадиму. Ей показалось, что он погрустнел, но не особо выдал себя внешне.

Она собиралась неторопливо. Сначала тщательно разглаживала и стягивала вниз свое платье. Потом еще с минуту поправляла волосы, сложенные в пучок, закрепляя шпильками непослушные торчащие клочки. Затем она медленно застегнула плащ, расправляя его и перепоясывая. Самым ответственным моментом было натяжение шляпы. К нему она всегда подходила со всей щепетильностью. Хотя сейчас уже настала такая пора, что шляпу можно было не носить, но Татьяна жертвовала своим комфортом ради стиля и красоты. Она несколько раз повертелась перед зеркалом, разглядывая себя в шляпе со всех сторон. Вадим все это время стоял в проеме двери в комнату и смотрел на нее. Она чувствовала его открытый и прямой взгляд, без стеснений, без задних мыслей. Он просто смотрел на нее, наблюдал, как она двигается, что делает, с легким, но не навязчивым любопытством. Сложно было понять, о чем он думает в этот момент, но неприятно от этого взгляда ей не было.