Полет феникса - Суэнвик Майкл. Страница 54
Однажды днем на площади нежданно-негаданно появилась Песья Свора с деталями разборной сцены. Не прошло и нескольких минут, как их быстро подогнали одну к другой, по бокам вставили шесты, натянули веревочки, и перед зрителями предстал кукольный театр, яркий, как сон ребенка.
Потихоньку собирались зрители. Двое музыкантов – Кроткий Кряж и его тетя Хищный Гибискус – сыграли для привлечения внимания барабанную дробь и переключились на флейту и лиру. Площадь быстро заполнялась. Злобный Отморозок выступил вперед и громогласно объявил:
– Налет! Воинствующего! Пса! На Мир! Подъем! Флага! Китая! И восторг! Совета! Семерых! А также! Атака! Белой Бури! И чудовищ!
Он отошел от сцены, и представление началось.
Безусловно, создатели спектакля обошлись с исторической правдой весьма вольно. Но разве это имело значение, когда кукольная Песья Свора во главе с Воинствующим Псом и его огненноволосой невестой покачивалась вверх-вниз, так великолепно изображая всадников на полном скаку? Или когда битва с выжившими преследователями армии Горных Лошадей получилась столь захватывающей? Или когда радиоактивные мутанты с древних электростанций совершенно неожиданно выскочили из засады? Или когда в самый разгар сражения кукольная Огненная Орхидея со смехом повернулась спиной к публике и блеснула голой грудью перед Воинствующим Псом, оставив неизгладимый след в умах и воображении зрителей? Благодаря этим мелочам скучная и неубедительная история заиграла новыми красками.
Конечно, кукольное представление было развлечением для взрослых. Но Довесок заметил в толпе и детей: мальчишка-продавец с лотком лунных пряников; девочка-посыльная, протиснувшаяся через море ног в первый ряд и усевшаяся на перевернутый пятигалонный кувшин с травяным вином, который она несла в госпиталь; несколько других. Их глаза горели. На мгновение Довесок заглянул в будущее, в далекие столетия после своей смерти, и увидел себя тенью в умах детей, легендой, в которую они верят, пока не повзрослеют. Он не знал, что и думать.
Но вот кукольная Песья Свора наконец добралась до Мира и обвела вокруг пальца Совет Семерых (грубые шутки в этом эпизоде были полностью выдуманы кукольником). В момент наивысшей кульминации кукольный Воинствующий Пес приказал поднять флаг, и в воздух над сценой взвился полноразмерный флаг Китая. Послышались одобрительные крики.
В той суматохе, что царила на площади, менее внимательный наблюдатель никогда бы не заметил, как главком Хитрая Лиса вышла из палатки на шум. Однако, когда того требовали обстоятельства, Довесок мог похвастать исключительной наблюдательностью. Подождав, пока главком убедится в невинности происходящего и повернется, чтобы уйти, он сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул.
По его сигналу из бокового переулка показался паук, превосходящий размерами весь кукольный театр. Перебирая лапами, чудовище с механическим ревом бросилось на толпу. Солдаты у сцены в панике подались назад. Кто-то испуганно завопил.
Когда выяснилось, что паук смастерен из ткани и выкрашенных черной краской бамбуковых лап, а внутри сидит кукольник-механик, по толпе прокатилась волна смеха. Щелканье – клац-клац- клац – искусно сочлененных лап, проворачиваемых кукольником, и жужжание трещотки Ужасного Надоеды заставили крошечных человечков кукольного города съежиться от страха перед новой угрозой.
Под дружный смех и восторженные вопли выкатилось дробящее колесо – легкий деревянный каркас, обмотанный тканью.
– Эй! Кукольник! – рявкнула главком Хитрая Лиса. – Приказываю немедленно остановить представление и явиться ко мне в палатку. Я хочу с тобой поговорить.
Спектакль прервался. Вся толпа повернулась к Хитрой Лисе. Прежде чем Кроткий Кряж успел выйти из-за кулис, у локтя главкома словно из-под земли выросла Огненная Орхидея.
– Если желаете пообщаться, то со мной. Кукольная труппа состоит из членов моего клана, а я – его глава. А также посредник.
– Посредник? О деньгах речь не идет. Вы солдаты и поклялись служить Тайному Императору.
– Да. Хорошо. Но постойте – разве есть в армии дивизия Кукольников и Марионеток? Сомневаюсь. Если найдете такую, обсудите все вопросы с ее командующим. Мои родичи не солдаты, а скорее независимые наемники с ежемесячным жалованьем. У нас понедельный контракт, и мы вольны расторгнуть его в любое время, просто вернув положенную сумму.
– Что?! Ни один военачальник в здравом уме не согласился бы на такие исключительные условия!
– У нас было двадцать горных лошадей, которых жаждал заполучить Мощный Локомотив. К тому же мы не производим впечатления добропорядочных солдат, и ни один отряд не спешил принять нас в свои ряды. И еще у нас очень хороший посредник.
– Все это правда, великий главком, – подтвердил Довесок.
– Заткнись, пушистик. Это женский разговор, – огрызнулась Огненная Орхидея и снова повернулась к Хитрой Лисе. – Мы пойдем в вашу палатку, как вы сказали, и все обсудим. Со мной всегда можно договориться.
Прошло время. Наконец из командного шатра показалась Огненная Орхидея.
– Ну что? – спросил Довесок, отведя ее в сторонку, чтобы никто не подслушал.
– На кривой козе к ней не подъедешь. Я хотела оставить за нами права на конструкции Кроткого Кряжа, но она не уступила. Сказала, вдруг они снова понадобятся. Правда, за его услуги она предложила хорошие деньги. Родичам как помощникам тоже кое-что перепадет. В общем, я согласилась на ее условия.
– Нет-нет, я имею в виду план. Что с планом?
– Ах, план. Да, как ты и говорил, она думает, что это ее идея.
Площадь взорвалась аплодисментами. Кроткий Кряж стоял перед сценой и кланялся направо-налево. Улыбка полностью преобразила его зловещий облик.
– Как только все утрясется, нужно это повторить, – решил Довесок. – Идеальная толпа для наших карманников: яблоку негде упасть, и все считают ворон.
Огненная Орхидея молча отвела взгляд.
– Только не говори, что отправила их воровать!
– Нет, конечно, нет. Ну, разве что самую малость.
– Что? Огненная Орхидея, ты дала мне слово! Я же говорил, Хитрая Лиса предупреждала меня как раз на этот счет. Если поймают хоть одного нашего, нам всем несдобровать.
Огненная Орхидея состроила невинную гримасу.
– Вот незадача!
Следующий день ознаменовался низким грохотом, похожим на далекий гром. Отчасти виной тому были барабаны, а отчасти солдаты: они поднимали и роняли импровизированные гири – валуны или поленья, – снова поднимали их с помощью натяжных блоков и снова роняли, раз за разом, пока земля не начинала содрогаться. Все больше солдат брались за дело, грохот нарастал.
Из предрассветной мглы вынырнули гигантские пауки с черными как смоль лапами. Следом показались стройные ряды жутких дробящих колес. За ними тускло поблескивали массивные фигуры, время от времени изрыгающие пламя.
С точки зрения Довеска, машины-куклы выглядели ужасающе. Он попытался представить, какими их увидели жители осажденного Юга: в один миг горизонт чист, и вот уже грохочущая лавина гигантских машин катится на город. Темнота вспухала сотнями черных волдырей. Лопаясь один за другим, они выпускали бесчисленные ряды чудовищ. Никто и не подозревал, что существует столько пауков. Для многих машин даже не было названий. И все они надвигались на город, который понятия не имел, как с ними бороться.
Об этом оружии жители Юга были наслышаны во всех ужасных подробностях, но считалось, что с ним покончено. Однако глаза их говорили обратное.
Довесок заключил, что это должно напоминать конец света.
– Теперь я понимаю, – сказал Даргер, стоящий у кромки поля рядом с Довеском, – что чувствовала Хитрая Лиса, когда я выдал ее план битвы трех Армий за свой собственный. Мне необычайно грустно при мысли, что сегодня все заслуги припишут ей.
– Я тоже не в восторге от подобных насмешек судьбы, – отозвался Довесок. – Особенно если поразмыслить, сколько их пришлось на нашу долю. Но подумай, Обри, ведь оставаться непризнанным и есть удел мошенника. Наши иллюзии принимаются за чистую монету, пока не наступает момент холодного прозрения. Жертва осознает, что ее ободрали как липку, но к тому времени мы уже слишком далеко, чтобы насладиться овациями признательной, хоть и обедневшей публики. Которая, кстати говоря, редко горит желанием раструбить о своем унижении. Такова природа вещей.