Самые трудные дни(Сборник) - Чуйков Василий Иванович. Страница 2

Перед нами был выбор: победа Родины, свобода и жизнь или поражение, рабство народа и смерть. Само собой разумеется, что бойцы душой и разумом были за победу.

Призывы партии, приказы командования становились реальной силой, потому что их поняли и выполняли массы. Вот выписка из протокола собрания, проведенного в самые тяжелые дни обороны Сталинграда:

«Слушали: О поведении комсомольцев в бою.

Постановили: Лучше умереть в окопе, но не уходить с позором с занимаемой позиции. И не только самому не уйти, но и сделать так, чтобы не ушел и сосед.

Вопрос к докладчику: Существуют ли уважительные причины ухода с огневых позиций?

Ответ: Из всех уважительных причин только одна будет приниматься во внимание — смерть».

Это было не пустое обещание, а клятва, которую бойцы выполняли ценой своих жизней.

…Восемь фашистских танков атаковали советский танк КВ, которым командовал Хасан Ямбеков. Он принял неравный бой и подбил четыре вражеских танка. На помощь гитлеровцам подошло подкрепление, и танк Ямбекова был подожжен. Вражеские автоматчики окружили его и поджидали, когда советские танкисты откроют люки и вылезут из машины. Но советские воины не думали сдаваться. Дым и пламя проникали в боевое отделение, накалялась броня, но экипаж сражался, пока дежурный радист нашей танковой части не услышал в наушниках знакомый ему голос Ямбекова: «Прощайте, товарищи! Не забывайте нас!» В эфире зазвучали голоса танкистов, певших «Интернационал». Их было четверо: Хасан Ямбеков, механик-водитель Андрей Тарабанов, командир орудия Сергей Феденко и радист Василий Мушилов.

А вот выдержки из обращения бывалых бойцов-танкистов 133-й тяжелой танковой бригады, которой командовал Бубнов и где комиссаром был Калустов.

«Дорогие друзья! Родина приказала нам отстоять Сталинград, народ призывает нас жестоко и беспощадно мстить врагу за истоптанную русскую землю, за разрушенные города и села… Герои Царицынской эпопеи призывают нас невзирая на жертвы и лишения отстоять Сталинград. Это они — ветераны героической обороны Царицына пишут нам: „Не отдавайте врагу наш любимый город, бейтесь так, чтобы слава о вас гремела в веках“. И мы выполним этот наказ…»

Это было воззвание бойцов, идущих в атаку.

Самые трудные дни<br />(Сборник) - i_003.jpg

Вручение гвардейского знамени 39-й гвардейской стрелковой дивизии.

2

Я никогда не забуду 14 сентября 1942 года. Для 62-й армии этот день был несчастливым и счастливым. В этот день гитлеровцы ворвались в Сталинград большими танковыми колоннами западнее вокзала. Они уже считали, что город ими захвачен. Фашисты выскакивали из машин, играли на губных гармошках, приплясывали, врывались в жилые кварталы с целью пограбить, поживиться тем, что еще уцелело от пожаров.

И здесь на них обрушились огнем и контратаками советские воины. «Непобедимость» фашистов растаяла как дым. Они шли на Сталинград после недавних успехов, под гипнозом своего всемогущества и гибли на наших глазах массами, как ошпаренные кипятком тараканы. Началось отрезвление гитлеровцев.

А наши бойцы убеждались, что можно и меньшими силами бить большие силы врага — для этого нужны смелость, умение сражаться в уличных боях, готовность на любые жертвы для победы!

И вот сейчас, когда нас отделяет от тех событий почти треть столетия, вспоминая, как много пережито, надо сказать, таково мнение большинства участников обороны Сталинграда, что именно советский человек, воодушевленный своей родной Коммунистической партией, своим народом, подойдя к Волге, понял, что дальше отступать некуда, и стал у ее берегов насмерть. Результаты первых же уличных боев, в которых наметились и первые победы, укрепили его дух, его волю. Это было тогда главным в сражении, вошедшем в историю военного искусства.

Нас могут спросить: как оценивать действия командиров, штабов, политорганов в этой битве?

Отвечаю: заслуживают самой высокой оценки. Они сразу заметили этот назревающий перелом, стояли насмерть рядом с бойцами и руководили ими непосредственно в ближних боях, понимая, что в этом сражении решают не широкие оперативные маневры крупных войсковых масс, а моральный их дух и организация каждого боя за квартал, улицу, дом, его материальное обеспечение.

В один из самых напряженных моментов битвы с левого берега Волги переправилась 13-я гвардейская стрелковая дивизия, которой командовал генерал А. И. Родимцев. Несмотря на сильный артиллерийский огонь противника, гвардейцы стремительным наступлением отбросили прорвавшиеся в центре города части гитлеровцев и совместно с другими подразделениями обороны очистили Мамаев курган. Резервы Ставки Верховного Главнокомандования прибывали нам на помощь не раз и определяли дальнейший ход борьбы.

Центральный Комитет Коммунистической партии, Государственный Комитет Обороны принимали решительные меры, чтобы сорвать наступление захватчиков, помочь отразить врага. Мы знали и чувствовали, что вся страна поднялась на защиту Сталинграда.

Это придавало силу обороне на Волге, обеспечило успехи войск 62-й и других армий и определило поражений 6-й армии Паулюса.

Некоторые немецкие генералы уже тогда стали прозревать. Вот что пишет об этих боях первый адъютант армии Паулюса В. Адам:

«Советские войска сражались за каждую пядь земли. Почти неправдоподобным показалось нам донесение генерала танковых войск фон Виттерсгейма, командира 14-го танкового корпуса… Генерал сообщил, что соединения Красной Армии контратакуют, опираясь на поддержку всего населения Сталинграда, проявляющего исключительное мужество. Это выражается не только в строительстве оборонительных укреплений и не только в том, что заводы и большие здания превращены в крепости. Население взялось за оружие. На поле битвы лежат рабочие в своей спецодежде, нередко сжимая в окоченевших руках винтовку или пистолет. Мертвецы в рабочей одежде застыли, склонившись над рулем разбитого тапка. Ничего подобного мы никогда не видели». (Подчеркнуто мною. — В. Ч.).

И с каждым днем рос не только героизм войск, но и боевое их мастерство, умение вести ближний бой, находить, вырабатывать новые тактические приемы борьбы в городе при том, что превосходство в силах и средствах оставалось на стороне противника.

Особенно угнетающе действовало на наши войска еще при отступлении к Сталинграду и в самом городе превосходство вражеской авиации в наступлении на направлении главного удара.

Нужно откровенно сказать, что у немцев было неплохо отработано взаимодействие сухопутных войск с авиацией. Их бомбардировщики успевали нанести удар перед атакой своей пехоты и тем самым приковать наши войска к земле, а наблюдательные пункты загнать в укрытия. Артиллеристы, зенитчики вынуждены были прекращать огонь и укрываться в ровиках, воронках. Пользуясь этим, танки противника вместе с пехотой врывались в наши боевые порядки, и дело кончалось тем, что мы вынуждены были отходить. Мы много ломали головы над тем, как избавиться от превосходства авиации противника. Нам нужно было нарушить взаимодействие его войск, расстроить их боевые порядки. Думали в этом направлении все, начиная от солдата и кончая Военным советом армии. Способ выйти из безвыходного, казалось, положения был найден самими солдатами. Они знали, что отступать больше некуда, что, лишь уничтожая противника, можно выполнить поставленную боевую задачу и предотвратить собственную гибель. И нашими командирами и солдатами был навязан противнику ближний бой. Бойцы сближались с противником на десятки метров. При этом авиация врага не могла бомбить наши траншеи, наносить потери занимавшим их войскам. А если и пытались наносить удары, то они попадали и по своим. Огонь наземной артиллерии противника, который давил наши боевые порядки, разрушал наблюдательные пункты, обстреливал артиллерийские позиции, теперь нередко приходился и по боевым порядкам гитлеровских же войск. Тактика ближнего боя была безоговорочно принята и успешно применена командованием, войсками 62-й армии.