Триумф поражения (СИ) - Володина Жанна. Страница 127

— Здравствуйте! — она заинтересованно и откровенно разглядывает меня, нарушая все правила приличия.

Я же, открыв рот, смотрю на накрытый стол. Посередине стоит блюдо с маленькими пышными ярко-желтыми блинчиками с невероятным количеством дырочек в мягкой пористой структуре пенного теста. Рядом плошки с разноцветным медом: нежно-прозрачно-желтеньким, темно-коричневым, снежно-белым.

— Что это?! — поражаюсь я. — Блинчики?

— Блинчики! — гордо подтверждает очень довольный моей восторженной реакцией дед. — Марокканские! Сашка напек для нашей принцессы.

— Вас так и зовут? Принцесса? — неловко улыбается мне Вероничка, нервно закусывая губу. — У моей подруги так зовут комнатную собачку.

— Это наша самая замечательная невеста Нина! — торжественно представляет меня дед.

— Принцесса Нина! — представляюсь я, насмешливо, уж простите, и церемонно склонив голову в знак приветствия.

— Извините, — Вероничка в ответ на мой кивок неловко пожимает плечами. — Глупая шутка. Не хотела вас обидеть.

Хотела. Вижу, что очень хотела. Но… не обидела.

— Нина! — в комнату стремительно заходит Саша. Бодрый, веселый, с задорно горящими глазами. В руках у него огромный букет садовых ромашек. Честное слово, огромный! Их не меньше сотни…

— Спасибо… — растерянно-восхищенно говорю я, не зная, удастся ли обхватить такое количество цветов.

— У Макаровны забрал весь ее урожай? — понимающе смеется дед. — К ней ездил?

— К ней! — подтверждает Саша, не глядя ни на кого, кроме меня. Карие омуты медленно затягивают меня на свое дно, не давая даже шанса удержаться на поверхности. И я сдаюсь, позволяя себя утопить и желая этого утопления.

Садовые ромашки, крупные, с ярко-желтым центром и белоснежными лепестками, прижатые у груди Саши, становятся непреодолимой преградой для нашего объятия.

— Дед! — просит Саша.

Климов-самый старший ловко перехватывает букет из рук внука, и мы, притянутые взглядами-магнитами, не бросаемся в объятья друг друга, а тягуче медленно примагничиваемся. Я обнимаю его за талию и прижимаюсь лицом к груди. Он обнимает меня за плечи и обжигает горячим поцелуем мою макушку.

— Они должны быть еще теплыми, — обещает Саша, кивнув в сторону марокканских блинчиков. — Их едят обязательно с медом.

— Привет, Саша! — здоровается Вероничка. — Давно не виделись!

Саша оборачивается на ее голос и, приветливо улыбнувшись, говорит:

— Привет, Вероника! Я тебя не заметил, прости.

Худшего комплимента женщине и не придумать. Вероника слегка морщится, но быстро берет себя в руки.

— Приехала к деду на пару дней, — рассказывает она, пока Сашин дед рассаживает нас за большим столом, пригласив Вероничку позавтракать с нами.

— Привезла Ильичу правнуков? — одобрительно спрашивает наш дед.

Как же быстро я начала считать его своим!

— Только старшего. Юрку привезла. Зойка ветрянкой болеет, с мамой осталась, — отвечает Вероничка, благодарно кивая Саше, наливающему ей кофе.

— Кофе у деда только растворимый, — огорченно говорит мне Саша. — Ты ведь такой не пьешь?

— Не пью, — подтверждаю я. — А ты откуда знаешь?

— Из отчетов Евгения, — подмигивает мне Саша. — Тогда дедов чай?

Дед наливает мне ароматный чай, крепко заваренный, терпкий.

— Блинчики волшебные! — хвалит угощение Вероничка. — Язык можно проглотить! Спасибо и за блинчики, Саша, и за кофе. Так приятно, что ты помнишь, какой я люблю кофе.

— Помню, — соглашается Саша, садясь рядом со мной и прижимаясь своим бедром к моему. — Растворимый и со сливками, но без сахара.

— Это так неожиданно приятно! — в голосе Веронички тот самый сахар, который она не кладет в кофе.

— Месяца не прошло, как мы его пили, трудно забыть, — вежливо отвечает Саша подруге детства и первой своей невесте.

— Ах! Ты о той встрече? — смущается Вероничка, словно намекает на что-то, известное им двоим, ей даже удается покраснеть, что отчетливо видно на фоте ее белого пуловера.

— Надеюсь, я тогда тебе помог? — участливо спрашивает Саша, начиная под столом гладить мое бедро. — Отбились от твоего мужа с моим адвокатом?

— Отбились! — пафосно подтверждает молодая женщина. — И за это тебе тоже спасибо!

— Не за что… — отмахивается от нее Саша, нахально сосредоточившись на внутренней стороне моего бедра.

— Останетесь до вечера? — с надеждой спрашивает дед у Саши.

— Нет, дед. Не получится. Дел много, — огорчает его внук.

— И день у нас рабочий, — осторожно напоминаю я, еле удерживаясь от стона, вызываемого поглаживаниями Сашиной руки. — У меня начальник строгий.

— Строгий? — возмущенно переспрашивает Саша, сжимая мое бедро. — Да он сама деликатность!

— Не сказала бы! — вредничаю я, получая почти забытое удовольствие от нашего словесного спора. Вот чего мне не хватает в последние дни… — Мне он кажется невыносимо высокомерным, чересчур жестким, неадекватно реагирующим, фатально подозрительным, нелогично ревнующим, несправедливо наказывающим…

— Такой монстр? — удивляется Вероничка. — А где вы работаете?

— В одном маленьком агентстве, — отвечаю я, наслаждаясь и собственным лукавством, и блинчиком, искупанным в жидком цветочном меде.

— Я знаю твоего Хозяина, — делая акцент на слове «Хозяин», возражает Саша. — Хороший бизнесмен. Деловой человек. Выдержанный в общении с подчиненными руководитель.

Я вижу недоумение на лице Веронички, дурашливую радость на лице деда, в отличие от Веронички, понимающего, что сейчас происходит.

— Это он с тобой такой выдержанный, — шепотом говорю я Саше, улыбаясь ему испачканными медом губами.

— Не вытирай! Я сам! — тоже шепотом отвечает мне Саша, не отрывающий взгляда от моих губ, и громко добавляет. — Нам действительно надо ехать, дед. Был рад видеть тебя, Вероника!

Саша спешно встает из-за стола и тянет за руку меня.

— Куда торопитесь? — расстраивается дед. — Столько блинов осталось! Куда же их?

— Вероника пусть сыну отнесет и Ильичу, — советует Саша, которому почему-то срочно нужно подняться наверх и утащить за собой меня.

— Точно! — смеется дед. — Мы с Ильичом будем ими водку закусывать! Ты ешь, Вероничка, ешь на здоровье! Пусть бегут себе, дело молодое…

Еле успеваю за Сашей подниматься по лестнице. Он затаскивает меня, иначе не скажешь, в свою комнату и, быстро захлопнув дверь, прижимает к ней, начинает целовать, слизывая с моих губ остатки меда. Долго не отпускает, несмотря на то, что я уже некоторое время легонько стучу кулачками по его каменной спине.

— Я с тобой астматиком стану! — нежно упрекаю я Сашу, как только он отрывается от моих губ. — Я десять минут дышала ушами!

— Мы будем тренироваться, — обещает мне Саша, вызывая горячую волну мобилизованных в дорогу мурашек.

— Ты обещал решить проблему с Сергеем… — напоминаю я по-деловому, хотя хочется целоваться и не вспоминать об этом человеке.

— Обещал — решу, — просто и твердо отвечает Саша, провожая меня в мою комнату. — Собирайся, через пятнадцать минут уезжаем.

Трачу время на расчесывание высохших волос и их укладывание. Выбираю высокий пучок. Ленка всегда говорит, что это самая сексуальная прическа на свете. Ловлю себя на ощущении: хочется быть сексуальной. Я ли это?

— Саша ждет тебя во дворе, — сообщает мне дед, увидев меня и уже выходя из дома.

Вероника еще здесь. Она складывает в контейнер оставшиеся марокканские блинчики.

— До свидания! — бросаю я Веронике и ищу свои туфли, вспоминая, куда же я их вчера сбросила. Может, дед переставил?

Вероника резко оборачивается ко мне, но говорить начинает контрастно медленно, как будто осторожно подбирает слова:

— Мы с вами, конечно, едва знакомы для таких откровений…

Застываю и смотрю на нее, вопросительно приподняв брови и этим разрешив ей продолжать.

— Саша вам, конечно, не скажет, что мы с ним…

— Я знаю, что вы его первая невеста, — перебиваю я, отмирая и продолжая поиск туфель.

— Да! — подходя ко мне совсем близко, подтверждает она мои слова. — Первая.