Триумф поражения (СИ) - Володина Жанна. Страница 59

— Отношения можно вырастить, выкормить, взлелеять, — шепчет Матвей, беря меня за руку.

— Тогда для меня это не чувство, — возражаю я, забирая свою руку. — Я не хочу растить и лелеять.

— Чего же вы хотите? — Матвей не собирается отодвигаться.

— Я хочу абсолютного понимания невозможности существования отдельно, — говорю я, отступая назад.

— Это тоже может прийти постепенно, — не соглашается со мной Матвей.

— Зачем вам это? — подозрительно спрашиваю я. — Это задание вашего друга или ваша инициатива?

Матвей недовольно хмурится, досадливо морщась:

— Милая! Я не из тех, кто выполняет задания. Платон мне друг, но истина дороже!

— Тогда зачем эти ежедневные встречи? — начинаю я допрос с пристрастием.

Матвей долго молчит, потом отходит к окну, смотрит на улицу. Только минут через пять напряженной тишины он начинает говорить:

— Не буду врать, что у меня "понимание невозможности существования отдельно", но я близок к этому.

— Не надо! — испуганно прошу я. — Мне бы не хотелось…

— Но дружбу? Дружбу ведь можно вырастить и выкормить? — не сдается Матвей, повернувшись ко мне со странным выражением лица. — Или вы из тех, кто не верит в дружбу между мужчиной и женщиной?

— Не знаю, никогда об этом не задумывалась, — теряюсь я. — Хотя с Димкой и Костиком я дружу. С Костиком четыре года, с Димкой два.

— Вот! — радостно восклицает Матвей. — Значит, бывает такая дружба?

— Они моложе меня, — привожу я первый аргумент.

— Возраст дружбе не помеха, — парирует Матвей. — Вы дружите с Карповыми, а они вас все значительно старше.

— Они мои подчиненные, — вспоминаю я.

— Вообще не аргумент! — смеется Матвей. — Как раз дружить с подчиненными — дурной тон!

— Наше агентство вообще необычное! — горячусь я.

— Я заметил! — успокаивает меня Матвей. — Мне у вас очень нравится. Здесь пахнет традициями и временем. А это дорогого стоит!

— Спасибо! — на этот раз моя благодарность искренняя.

— Пожалуйста! — смеется Матвей. — Не хотите прогуляться?

— Нет. Не хочу, — привычно отказываюсь я.

— Но начинающие друзья вполне могут себе позволить прогуляться, — усмехается мужчина.

— Я не могу, — возвращаю Матвею усмешку. — Чай?

— Нет. Откажусь, пожалуй, — расстроенно отвечает Матвей, наполнив хитрые глаза печалью. — Вы подтверждаете одно из самых печальных моих предположений.

— Поделитесь, какое? — против воли улыбаюсь я обаятельному мужчине.

— Обязательно, но не сейчас, — обещает Матвей и идет к выходу. — До завтра, милая!

Утром в мой кабинет приходит довольный Костик.

— Вот адрес Татьяны. Хочешь совет?

— Хочу, — покорно соглашаюсь я, испытывая радостную тревогу. Я не совсем дурочка и понимаю, конечно, что не верну Маше мать. Но я хотя бы пойму, что произошло в этой странной семье.

— Она каждый вечер гуляет в парке возле дома с обоими детьми. В такую хорошую погоду часа два, не меньше. Где-то с шести до восьми, — выдает нужную мне информацию Костик. — Вот ее свежее фото.

На фотографии я сразу узнаю девушку со старого видео. Чуть поправилась. Выглядит спокойно-счастливой. Сидит на лавочке с букетом белой сирени в руках и улыбается фотографирующему ее нежно, с любовью. Как?! Как она может быть такой довольной и расслабленной, когда бросила свою первую дочь? Видела ли она, в кого превратилась маленькая одинокая девочка?

— Не реви! — бурчит Костик, стесняясь моих слез. — Поедешь?

— Поеду! — решительно отвечаю я, вытерев слезы.

После ухода Костика некоторое время сижу, рассматривая фотографию. Боюсь ехать одна. Надо, чтобы кто-то меня сдерживал. Ленка отпадает: все, что касается брошенных детей, ей противопоказано. Димка кажется мне незрелым для настоящего помощника. Костик по вечерам занимается спортом. Карповых вообще привлекать нельзя — вредно для их здоровья.

— Матвей! Привет! — за полтора месяца впервые звоню мужчине сама. — Есть просьба. Поможешь?

— Милая! Это не розыгрыш? — пораженным голосом спрашивает Матвей. — Я тебе нужен?

— Для дружеской услуги, — спохватываюсь я, сделав вид, что не заметила переход на "ты". — Вечером, около шести.

— Рад, что ты вспомнила обо мне, — проникновенно говорит Матвей, закрепляя успех. — Очень рад. Спасибо.

Вечером Матвей приезжает за мной, и мы едем на другой конец города, в новый жилой микрорайон. Припарковавшись, прогуливаемся в довольно большом парке. В этот теплый майский день в парке много народа. Почти все с детьми. Пугаюсь, что могу не найти Татьяну. Еще по дороге коротко рассказываю Матвею о цели нашей поездки. Сначала он пораженно молчит, потом осторожно говорит:

— Милая! Твое ли это дело?

— Не мое! — со вздохом соглашаюсь я. — Но ничего с собой поделать не могу! Если бы ты видел Машу, ты бы понял меня.

— Как скажешь, — медленно отвечает Матвей. — Рад помочь.

Именно Матвей увидел и узнал Татьяну. Она раскачивала на качелях маленького хорошенького мальчугана одной рукой, а другой рукой придерживала за ручку ярко-желтую детскую коляску.

Пока я мучительно придумывала, как подойти и начать разговор, Матвей неожиданно взял меня за руку и решительно повел по направлению к Татьяне.

— Здравствуйте, Татьяна! — Матвей остановился возле качелей.

Женщина удивленно посмотрела на нас и ничего не ответила. По выражению ее лица было понятно, что она мучительно пытается вспомнить нас, но не может.

— Нет! — начала объяснять я. — Вы нас не знаете. У нас к вам важное дело. Мы можем поговорить?

— Я не виновата! — схватив ребенка с качелей, она прижимает его к себе левой рукой, правой пытаясь толкать вперед коляску, чтобы обойти нас.

— Не бойтесь! — Матвей встает на пути коляски. — Мы не причиним вреда ни вам, ни вашим детям. У нас только пара вопросов.

— Я отдам деньги. Позже. У меня пока нет! — в глазах Татьяны плещется настоящее отчаяние.

— Нам не нужны никакие деньги! — я молитвенно складываю руки. Только поговорить.

Я усиленно улыбаюсь перепуганной женщине, Матвей, получивший локтем в бок, тоже приветливо и обаятельно улыбается.

— Вы от кого? — слегка успокаивается Татьяна.

— Мы от себя. Мы только спросить, — продолжаю уговаривать я.

— Давайте присядем! — берет в свои руки ситуацию Матвей и ведет всех нас к длинной деревянной лавке.

— Что вам нужно? — Татьяна тяжело дышит, сев и посадив на колени сына, спокойного мальчишку, одетого в милый бело-голубой полосатый костюмчик.

— Вы мама Маши Климовой?! — выдаю я вдруг без предисловия.

Татьяна охает и прижимает к себе ребенка, пытаясь встать. Матвей аккуратно придерживает ее, не давая подняться.

— Не бойтесь! Хотите мы покажем вам свои документы?! — почти кричу я, пытаясь ее удержать, и начинаю рыться в сумочке в поисках паспорта.

Татьяна внимательно рассматривает мой паспорт и водительские права Матвея, немного успокаивается.

— Что именно вы хотите знать? — дрожащим голосом говорит Татьяна.

- Вы мама Маши Климовой?! — повторяю я вопрос.

— Да! — кивает Татьяна, глядя вперед стеклянными глазами.

— Почему вы оставили ребенка отцу и не пытаетесь участвовать в жизни Маши? — пытаю я ее. — Вас выгнал муж или его отец?

Татьяна вглядывается в мое лицо, пытаясь что-то увидеть.

— Я ушла сама.

— Почему? — не могу удержаться от дурацкого вопроса. — Разлюбили Михаила?

— Михаила? — непонимающе переспрашивает Татьяна. — Да. Нет. Дело не в этом.

— А в чем? — вкрадчиво спрашивает Матвей, подкупая Татьяну новой улыбкой.

— Это неважно! — Татьяна всё-таки вскакивает со скамьи и громко говорит, так, чтобы ее услышали окружающие.

— Мне пора кормить детей! Всего доброго!

И быстро удаляется по аллее, дергано толкая перед собой коляску. Я пытаюсь пойти за ней, но Матвей меня не пускает. Только сейчас замечаю, что он так и не отпустил мою руку.

— Не надо, милая! Мы напугали ее. Надо придумать что-то другое.