Разрушай и подчиняй (ЛП) - Винтерс Пэппер. Страница 53

Почему он поцеловал меня, излив в мою душу каждую частичку своего сердца, а затем ушел?

Это бессмысленно.

Не нужен смысл, когда кто-то сломлен.

С тяжелым сердцем я устремилась удовлетворять другие потребности.

Приготовленный ужин, паста с лососем, любезно доставленный Киллу, я ела

в одиночестве, глядя в пространство. Мой слух напрягался от самых обычных звуков, надеясь, что он присоединится ко мне. Но он действительно исчез.

После я направилась в его кабинет, где я села в его кресло, разглядывая произведения искусства из математических уравнений , умоляя мой разум сжалиться и показать мне что увидел Килл.

Это все было связано с математикой. Все связано с домашней работой и украденными прикосновениями.

Но мой мозг игнорировал мои подсказки, отказываясь от воспоминаний и фрагментов моего предыдущего мира.

Только когда усталость утащила меня спать, я села на край матраца — тот самый матрац, на котором Килл взял меня в третий раз, — и моя вялость превратилась в гнев.

Я скрестила руки.

Нет.

Я не позволю ему так играть со мной. Больше я не позволю ему снова бороться с моим разумом. Меня долгое время держали в темноте.

После того, как он ко мне относился. После того, как хотел продать меня?

Он не имел права сбегать. Он обязан был встать лицом к лицу со мной. Его делом было выслушать меня, проклинающую его и его сломанный разум.

Настало время правды.

Пора ему отрастить яйца и поговорить со мной вместо того, чтобы убегать. Настало мое время, чтобы навести порядок внутри моего разума.

Собрав все оставшиеся силы и храбрость, я встала во весь рост перед зеркалом в гардеробной.

Скинув с плеч его куртку, я улеглась на мягкий ковер. Сразу соскучившись по его запаху — мягкого мускуса, свежего ветра и соли.

Тогда я сжала губы, и мои зеленые глаза стали яростными в зеркальном отражении, я развязала веревочки на бедрах и сбросила остатки золотого бикини на пол.

Голая.

Мое сердце пропустило удар, когда я осматривала каждый дюйм моей плоти. От макушки до кончиков пальцев ног, я заставила себя разглядеть чужестранку в зеркале. Начиная с моих шрамов, я отследила сморщенную кожу, щекоча, щипая в поисках ощущений в некоторых местах. Моя кожа не трепетала или не реагировала — нервные окончания были уничтожены. Пустота была жуткой, и я быстро встряхнула пальцами, желая не обращать внимания на уродство и прикоснуться к своей татуировке.

Он не разглядывал мои шрамы.

Подойдя ближе к зеркалу, я выгнула спину, и мое татуированное бедро отразилось в центре. Я наклонилась вперед, косясь на черные символы, образующие форму алмаза.

— Не так же. Господи. Что у тебя в голове?

Я хихикнула.

— Там стихи. Слова, слова и слова.

— Слова тебя не обогатят.— Его голос был строгим, не но лишенным улыбки. Я хотела посмотреть и увидеть любимого мальчика, но мое внимание было приковано к расчерченной бумаге с моим домашним заданием.

— Слова бесценны. Это богатство души.

Мальчик вздрогнул рядом со мной. Он неловко скрестил ноги.

— Это очень мудро для тринадцати лет.

Я пожала плечами. Я говорила много раз.

— Возраст не имеет значения, когда ты столько знаешь.

Я посмотрела в его ярко-зеленые глаза. Глаза моего любимого ночного кошмара и похитителя моих снов.

Я подняла голову, влюбленная и уверенная в том, что он мой. Я почувствовала сексуальное напряжение, возникшее между нами.

— Возраст не имеет значения, когда два человека хотят друг друга.

Арт опустил взгляд вниз, теребя ластик с Весами.

— Лютик... не нужно.

—Что не нужно? Признаваться, что я хочу тебя или напоминать, что ты тоже хочешь меня?

Его взгляд был измученным, когда он поднял голову.

— Конечно, я хочу тебя. Так сильно. Но я не прикоснусь к тебе, пока тебе не исполнится хотя бы 15.

Это было годы назад. Я горела после этого.

— Я заставлю тебя нарушить это обещание, — пробормотала я, уже купаясь в мыслях о том, как соблазнить его.

Он ухмыльнулся, качая головой.

— Я знаю, что ты в силах заставить меня передумать, но если тебе не плевать на меня, ты позволишь мне подождать.

— Это было коварно.

Он засмеялся.

— Это единственное оружие, которое я могу применить против тебя.

Крепко прижав меня к себе, он обнял меня и прошептал.

— Как пожелаешь, Лютик.

В животе запорхало.

Как пожелаешь. Эпическая строка из Принцессы Невесты. Фермерский мальчик сказал бы это Лютику — секретное сообщение.

Как пожелаешь.

Я люблю тебя.

Я вздрогнула, когда воспоминание закончилось так же быстро, как и возникло.

Он так любил меня. Так сильно. Несмотря на мое разочарование и боль из-за его обращения со мной в последнее время, я не могла его ненавидеть. В конце концов, я оставила его. Я жила новой жизнью, не помня его, пока он страдал, считая, что он убил меня. Мало того, что он должен был залечить разбитое сердце, так он еще должен был смириться с убийством.

Черт, нам необходимо поговорить.

Вернувшись к уравнению на моей коже, мои глаза напрягались, когда я пыталась разгадать то, что это могло означать. Это было похоже на пирамиду алгоритмов, скрывающую карту сокровищ, в которой я нуждалась.

— Давай. Вспоминай! — прошипела я в зеркало. Остальная часть татуировки ожила, показывая скрытые детали, которые не оказали никакой помощи. Маленький единорог. Фея в лепестках. Созвездие Стрельца и филигранные слова, обернутые сложными оттенками. Они были красивыми, но бессмысленными.

Я загипнотизировала себя, когда я разглядывала дольше, пробиваясь сквозь головную боль и стук в стену моего разума.

Но ничего не вышло.

Время теряло всякий смысл, когда я углублялась в татуировку. Я забыла про Килла и покупателя и безумный порыв вернуться. Я забыла, что нужно найти его и накричать на него, чтобы он рассказал мне то, что мне нужно знать.

Я осталась одна в гардеробной, в компании со своим отражением. Килл так и не появлялся, чтобы найти меня, и никакие другие воспоминания не пришли мне на помощь.

Я сдалась.

Ночь превратилась в новый рассвет, и я отказывалась проживать новый день в неведении. Мое разблокирование оставалось за Киллом.

Настало время найти его.

Схватив его кожаную куртку, я укуталась в утешительное тепло и отправилась на его поиски. Моя нагота под мягкой косухой дразнила мои соски. Я глубоко вдохнула, упиваясь легкими запахом, вызывающим жажду, которая никогда не угасала.

Мой разум хотел противостоять его ответам. Мое тело хотело противостоять ему для освобождения.

Вчерашний день закончился, будущее было таким же мрачным, как ночной дом, но здесь и сейчас — оно было полно возможностей, и я хотела воспользоваться этим.

В доме было тихо, когда я босиком топала по сочному ковру и холодному мрамору. Не было ни шума, ни скрипов, ни намеков на жизнь.

Заглянув в пустой кабинет, с четырьмя компьютерными мониторами и непонятными аналитическими программами, я пошла через гостиную, столовую и кухню.

Пусто.

Я подошла к огромным раздвижным дверям, ведущим к заднему саду, и выглянула наружу посмотреть в широкий сад.

Луна излучала серебряное сияние, превращая трехмерное в двухмерное, сверкая тайной.

Пусто.

Охранная система мигала красным цветом, предупреждая, что она была активирована. Он не покидал дом.

Я продолжала бродить по его жилищу, легко перемещаясь из одной комнаты в другую.

Абстрактные картины черно-белых мотоциклов вырисовывались со стен коридора. Дипломы по математике и о благотворительных пожертвованиях самодовольно мелькали, когда я пересекла фойе и вошла в крыло дома, которое я исследовала за день до того, как он повел меня в лагерь.