Разрушай и подчиняй (ЛП) - Винтерс Пэппер. Страница 55

— Я дам тебе ответы, которые тебе нужны, но сначала я должен услышать их от тебя.

Он, наклонив голову, своим лбом коснулся моего, и прошептал.

— Как и когда мы встретились? Скажи мне.

Ай. Это больно. Так сильно.

Мои глаза наполнились слезами от сочащейся крови и гравия на моей коленке. Я не смогла остановить свою дрожащую губу, когда боль пронзила меня. Велосипед валялся рядом со мной, ярко-розовая рама пыльная и поцарапанная.

Папа бы на меня разозлился.

— Ты в порядке?

Я подняла голову, сжимая побелевшими пальцами свою коленку. Мальчик, которого я видела живущим через двор от меня, улыбался, присев на корточки перед моим велосипедом.

— Ты кто? — спросила я, морщась от сильной боли.

— Арт. А ты?

— Болит.

Он засмеялся.

— Я видел, как ты упала. Ты ехала слишком быстро.

Я надулась.

— Нет, не было такого.

Подойдя ближе, он протянул свои грязные руки.

— Лучше попроси маму обработать рану. Я уже вижу там микробов.

Я разинула рот от ужаса.

— Правда?

Приподнимаясь, он неловко наклонился и схватил меня за руку. Обернув ее вокруг своих костлявых плеч, он улыбнулся.

— Вставай. Я отвезу тебя домой.

Я зажмурилась. Мое колено все еще пульсировало от фантомной боли из прошлого.

— Я не знаю, сколько мне было лет, может быть, четыре или пять. Ты отвел меня домой после того, как я содрала коленку…

— Упав с велосипеда, — закончил Килл. Его лицо исказило душераздирающее изумление.

— Как… как такое возможно?

Я накрыла своими ладонями его ладони, все еще удерживающими мои щеки.

— Я не знаю. Я надеялась, что ты мне расскажешь.

Его рот все еще был приоткрыт, от страха и шока кожа побелела.

— Я… очень ... — Он вздохнул и попробовал снова. — Мне сказали, что ты умерла. Я стоял на твоей могиле. Я прочитал твое свидетельство о смерти. Я сидел —

Голос Грассхоппера прозвучал в моей голове. Я пробормотала: — Ты сидел... за то, что случилось со мной? — Мое сердце сжалось, не желая знать.

— Почему? Что... что случилось? За что тебя приговорили? Кто…

Он передвинул ладонь так, чтобы мои губы сжались. Его глаза стали тяжелыми и темными от грусти.

— Не надо. Просто — пожалуйста, позволь мне насладиться тем, что ты здесь. Ты перевоплощенная. Дай мне привыкнуть к этому ... прежде чем мы окунемся в прошлое. — Его лицо умоляло. — Прошу… я не могу об этом говорить. Пока нет.

Нетерпение наполняло меня, будто липкий сироп, но я кивнула.

— Хорошо.

Опустив руки, Килл сказал:

— Пойдем наверх. Поговорим. — Взяв мои пальцы в свои, он потянул меня к выходу и захватил аккуратно сложенное полотенце из корзины. Отпустив меня, он быстро обмотал его вокруг бедер, скрывая то, чего я больше всего хотела, и снова взял меня за руку.

Мы двигались быстро, но не слишком. Мы переглядывались, но не разговаривали. Мы поднялись по лестнице вместе, не отводя взгляда.

Напряжение было густым и несдержанным; я волновалась, что мое сердцебиение не вернется к нормальному ритму. В ту минуту, когда мы вошли в его спальню, он отпустил мою руку. Не сказав ни слова, он скрылся в ванной.

Мгновение я просто стояла в ступоре. Ему нужно больше времени? Пространства?

Нет. Я не дам ему сбежать. Не в этот раз.

В след за ним я прошла по каплям на ковре. В тот момент, когда я вошла в ванную, воздух мгновенно сгустился от напряжения.

Татуированная спина Килла оставалась неподвижной и напряженной. Он не повернулся ко мне лицом. Вместо этого он сосредоточился на внешних событиях — намеренно отрезая меня, пока возился с чем-то.

Сорвав полотенце с талии, он запрыгнул в душ прямо под воду. Засунув голову под тяжелые струи, он тяжело вздохнул. Не было слышно ни звука, но я чувствовала его замешательство и беспокойство прямо в моей душе.

Я стояла там — вуайеристка без места. Я не могла отвести глаз от его обнаженного тела. Все, чего я хотела, это обнять его, сказать ему, что быть потрясенным нормально — я тоже потрясена.

Присоединяйся к нему.

Я не могла отрицать, что хотела прыгнуть в душ. Я хотела почувствовать его близко. Я хотела прикоснуться к нему и раз и навсегда выяснить, почему он потерял терпение сегодня.

Но я не могла.

Что-то меня сдерживало.

Вылив из бутылки в ладонь пряное средство для тела, он отмывал свое тело до клинической чистоты, прежде чем полностью ополоснуться и выскочить из душа.

Его зеленые глаза ненадолго пересеклись с моими, когда он потянулся к свежему полотенцу, промакивая волосы, пока они не превратились в сексуальные пряди, а затем обернул новое полотенце вокруг его идеально сложенного и очерченного тела.

Не проронив ни слова, он бросился к раковине, схватил пару крошечных серебряных ножниц и скрылся в спальне.

Не зная, что делать, я последовала за ним, но обнаружила, что он лежит на кровати, его влажные волосы лежат на подушке, глаза сфокусированы на потолке, а серебряные ножницы — на раскрытой ладони.

— Сделай это. Я больше не хочу их. — Подняв голову, он добавил. — Как только их не станет… мы поговорим

Он тянет время.

Я не знала, радоваться мне или волноваться от того, что я так сильно на него повлияла.

Подойдя к кровати, я нерешительно забралась на матрас и подвинулась ближе. Килл не смотрел на меня; свободная рука сжимала его бедро.

Взяв предложенные ножницы, я наклонилась над его раной. Кожа достаточно зажила, чтобы затянуться. Касаясь его плоти, я проверила, нет ли инфекции или температуры. Успокоившись, что это не принесет вреда, я села прямо.

— Мне нужен пинцет.

— Верхний ящик в ванной.

Я соскользнула с кровати, взяла пинцет и поднялась над ним. Его кожа была прохладной на поверхности от холодного душа, но под ней бушевал огонь, который сжег все мои мысли до пепла.

Находясь так близко. Мы оба практически голые. В постели.

Это был сон. Кошмар. Сбывающаяся фантазия.

Куртка укрывала меня тяжелой рамкой. Манжеты нависали над моими ладонями. Я бы не смогла сделать что-то настолько деликатное, как снятие швов, борясь с плотной материей. Это нужно снять... только у меня под ней ничего не было.

Это не имело значения.

Он видел меня голой. Он был во мне.

Так почему я чувствую себя такой застенчивой и уязвимой?

Набравшись храбрости я стянула куртку и осторожно положила ее у подножия кровати.

— Спасибо, что позволил мне надеть ее.

Ноздри Килла раздулись, когда он заставлял себя продолжать смотреть в потолок. Я знала, что он мог увидеть, что я голая, но он коротко кивнул.

— Только пожилые дамы и члены клуба получают эту привилегию.

— Тогда почему ты позволил мне носить ее?

Он повернул ко мне голову; его глаза оставались сфокусированными над моей ключицей. — Сними мои швы.

Боль пронзила мое сердце. Ярость, которую он носил в себе, блестела в его глазах, ослабляя то небольшое доверие, которое мы сформировали. Крошечный край уязвимости исчез. Исчез или скрылся.

— Килл… не надо. Пожалуйста, не затыкай меня.

Он стиснул челюсти.

— Я… я не специально. Это просто…

Его взгляд смягчился, и он потянулся ко мне, прежде чем опустил руку на одеяло.

— Дай мне больше времени. Это нелегко. Я так привык закрываться от людей. Так привык быть ублюдком, чтобы защититься. — Его губы дернулись в извиняющейся ухмылке.

— Нелегко сломить привычку. — Его голос перешел на шепот. — Я до сих пор не могу поверить, что это происходит. Что ты — это ты. И здесь. Живая.

Мои руки тряслись, удерживая за ножницы и пинцет. Вопросы обстреливали мой мозг, нетерпеливо бомбардируя.

Прогнав нетерпение, я мягко улыбнулась и наклонилась над его шрамом.

— В ту минуту, когда я сниму эти швы, мы говорим. Больше никаких отговорок.