Разрушай и подчиняй (ЛП) - Винтерс Пэппер. Страница 96

Свидетельские показания:

Офицер: Пожалуйста, опишите ночь, о которой идет речь.

Скотт Киллиан: Я только пришел домой, чтобы заниматься бизнесом вне нашего обычного торгового времени. Мой старший сын, Дакс, нуждался в помощи, поэтому позвал меня. Теперь я оглядываюсь назад и думаю, что должен был что-то сделать. Я должен был знать. Артур вел себя странно уже несколько недель. Он всегда был честолюбив, полагая, что он умнее всех. Бросая его оценки в лицо моего старшего сына, как будто хотел сказать, что он лучше нас. У него были намерения. Вот почему он провел так много времени с дочерью президента Клео.

Офицер: Ваш сын и покойная были в отношениях?

Скотт Киллиан: Да, он заставил эту бедную девушку влюбиться в него, когда она была еще в подгузниках. Я наблюдал со стороны, полагая, что Пол положит конец очевидной проблеме, которая случилась. Но он не сделал этого.

Офицер: Какая проблема?

Скотт Киллиан: Контроль. Артур спал только с его дочерью, чтобы получить полный контроль. Он использовал ее.

Офицер: Что заставляет вас в это верить?

Скотт Киллиан: Пару недель назад он пришел ко мне с планом. План избавиться от президента, чтобы он мог вступить во владение. Он верил, что дочь президента и сын вице-президента обеспечат ему беспрепятственную власть. Конечно, я сказал ему нет. Я избил этого ребенка, навсегда запрещая, думать ему об этом. Теперь я знаю, что должен был сделать больше, но в то же время я считал, что достаточно дисциплинировал его, чтобы он смог выбросить из головы такую ​​греховную идею.

Их смерть на мне, потому что я не знал истинных способностей моего сына. Я вырастил монстра. Я воспитал убийцу, и я всегда буду жалеть об этом.

Офицер: Пожалуйста, продолжайте про ночь убийства.

Скотт Киллиан: Конечно. В ту ночь, как я уже сказал, я отсутствовал. Но я вернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Артур покидает наш дом и идет в их. Он исчез внутри. Я не знаю, что заставило меня следовать за ним — возможно, я не хотел, чтобы он больше спал с Клео, или, возможно, я все еще не доверял ему после того, как он признался в его планах. Несмотря на это, я последовал за ним.

Офицер: А что случилось, когда вы последовали?

Скотт Киллиан: Я следовал за ним глубже в дом. Я оставался скрытым, когда он вытащил пистолет с глушителем и стоял над спящими телами моего лучшего друга и его жены. Я наблюдал, как он поднял руку и сначала выстрелил Полу в лоб, а затем выстрелил в Сандру. Он хладнокровно расстреливал людей, которые были для него почти семьей.

Офицер: Что случилось потом?

Скотт Киллиан: Он ушел, но затем вернулся с бензином, который он вылил на их трупы. Я вышел из дома, направляясь через спальню к Клео, чтобы посмотреть, смогу ли я ее спасти. Она лежала на ковре лицом вниз. Вероятно, он убил ее, когда я был с Даксом. Не желая трогать доказательства, я тихо ушел.

Офицер: Затем?

Скотт Киллиан: Мой сын поджег их дом, вероятно, чтобы попытаться скрыть то, что он сделал. В тот момент, когда вспыхнуло пламя, я позвонил в полицию и пожарную часть.

Офицер: И вы готовы повторить то, что только что сказали в суде? Все, что вы только что сказали мне, есть правда и ничего, кроме правды?

Скотт Киллиан. О да. Ничего кроме правды. Мой сын убийца и заслуживает самого худшего из возможных приговоров. Я могу доказать, что это было преднамеренно, и буду поддерживать мое свидетельство, чтобы почтить память моего друга. Мой сын должен заплатить за то, что он сделал.

Слезы текли по моему лицу.

Вранье.

Отвратительная, ужасная ложь

Артур никогда не спал со мной из уважения. Он сумел контролировать себя, зная, что мы слишком молоды, даже когда мы хотели быть вместе больше всего на свете.

Артур никогда никого не не уважал. Он был хорошим человеком.

Удивительный человек.

Это предательское заявление отправило Артура в тюрьму за тройное убийство. Он клеветал на него, как на головореза, у которого не было души, и он мог стрелять в людей, которые залатали его синяки, полученные от рук его отца. Артур обожал мою маму. Столько ночей он приходил, губы кровоточили от дисциплины, а плечи опускались от несчастья. Моя мама обнимала его, целовала его — она ​​любила его, как сына.

Он никогда не сможет причинить им боль.

Никогда.

Артур не использовал меня. Он не собирался убивать моих родителей.

Так ведь?

Я сжимала свои волосы, рвала их на корнях, отказываясь позволять такому злу проникать в мои мысли. Я знала мальчика, который держал мое сердце. Я знала его мечты и стремления, и я знала, насколько он был нежным и любящим.

Он никогда не убил бы тех, о ком заботился. Никогда!

Пока я качалась на кровати, глотая рыдания и ужас, что-то дрогнуло в моей голове.

Нежное звяканье, как цепь, расшатанная вокруг потрескавшейся стены, падающая, как мертвые лозы.

Ключи внезапно повернулись в замке, и стена — ужасная, разочаровывающая, разрушающая стена, с которой я жила восемь долгих лет — начала рушиться.

Камень за камнем. Раствор за раствором. Он рухнул в груду обломков, разрушенных землетрясением.

Затем боль и туманность от наркотиков усилились, поскольку каждое воспоминание, которое боролось за свободу, внезапно бросалось вперед беспрепятственно.

Осколки мыслей.

Осколки воспоминаний.

Все они возникли, сокрушив меня под весом знания.

Мой разум!

Все было там.

Каждый файл на своем идеальном месте.

Каждая мысль, где и должна быть.

Идеальная картотека моего детского счастья, подростковых испытаний, а потом ...

Нет.

Две недели после моего четырнадцатого дня рождения. Ночь убийства моих родителей.

Нет, нет, нет.

Пожалуйста, не надо!

Моя рука взлетела ко рту.

Мой разум сломался, и стена, которая только что рухнула, была внезапно восстановлена, блокируя небольшой кусочек, который я видела.

Мои мысли карабкались, стирая любые доказательства, свободные от моего разума. Идеальный ластик для сломанного мозга.

Это было то, отчего меня защищала моя амнезия.

Правда о том, что случилось той ночью. Правда я не была достаточно сильна, чтобы с ней столкнуться.

Теперь я знала, почему Артур думал, что я убегу, когда вспомню. Я поняла, почему он каменел от мысли, чтобы сказать мне.

Но он ошибся.

Был не прав.

Я не ненавидела его — я никогда не смогла бы ненавидеть его.

Но я могла ненавидеть тех, кто был там в ту ночь — тех, кто разрушил не только мой мир, но и мир мальчика, которого я любила до такой степени, что эту любовь нельзя было уничтожить.

Эта ночь была отвратительной. Залита кровью, обманом и ужасом.

Артур. Господи!

Что они с ним сделали... Это было мерзко.

Мое сердце сжалось, блокируя остальное, как тяжелый смог.

Ложь имела больше смысла, чем правда, но я знала, кому верить.

Реальность не была четкой или простой. Она была искажена и скрывала так много грехов.

И мой разум не хотел, чтобы я помнила.

Он защищал меня только по одной причине.

Одна жизненно важная причина для самосохранения.

Истина могла убить меня.

Правда была отвратительной.