Страдания среднего возраста (СИ) - Прага Злата. Страница 19

— Ликуся! — раненой чайкой ворвалась в палату Викуся.

Мы обнялись. Что ни говори, а подруги в жизни очень важны!

— Я так тебе рада! — искренне сказал я.

— А я как рада! Господи, да я чуть с ума не сошла, когда поняла, что тебя похитили на самом деле! Да ещё потом Тарик сказал, что это не из-за него, а из-за Артура, — плескалась эмоциями Викуся, — слава богу, ты жива и всё закончилось.

— Кажется, ещё не всё. Но расскажи сначала, что тут было.

— Ой, это просто конец света, — затараторила Викуся, расставляя на тумбочке контейнеры с едой и термос с супом, — вот, супчик тебе сварганила, а то поди голодом морили или кормили всякой дрянью, — и она налила мне суп в миску, — когда мы поняли, что тебя похитили на самом деле, мы с Генкой всё рассказали Тарику.

— Что?!

— А что нам было делать? Тебя увезли у нас на глазах, а ведь никто не знал, кто, куда и за что! А Тарик сказал, что мы молодцы, что сообразили к нему прийти.

— А я прямо и криво недоумеваю, с какой стати вы молодцы, если спалились? Ладно, — устало махнула я рукой, — что потом было?

— Ой, Тарик рвал и метал, всех на уши поставил, а потом позвонила твоя мама и просила его помочь её сыну, Артурчику то есть.

— Ну, кто бы сомневался! Мама всегда тряслась над первенцем. И что Тарик?

— Поставил всех на уши ещё раз. Даже в Питер слетал.

— Да ты что?!

— Но это не главное! — и у Викуси снова началась базедова болезнь.

— Говори, не томи, — велела я, облизывая ложку.

— Твой Таричек — миллионер!

— Это я и так знаю.

— Но не знаешь, благодаря чему!

Сказать или не сказать? Ладно, пусть насладится моментом!

— И чему же?

— Акцизные марки! — заговорщицким шёпотом просипела Викуся.

— Что?

— Твой Тарик был одним из тех людей, из-за которых в 90-е годы несколько раз меняли вид и законодательство, касающееся акцизных марок на вино и табак. А потом он как-то помог одному своему земляку с импортом в Россию французского коньяка. А тот в благодарность за то, что армянский коньяк признали французским, продвинул Тарика в эту самую акцизную инспекцию и ещё подарил ему скважину минеральной воды, сказав, что истина в вине, а здоровье в воде. Так Тарик начал своё дело. Мало того, что все алкогольные напитки и табак в крае имеют акцизные марки, которые он распределяет, так ещё и водой торгует, и санаторий возле той скважины построил, и с него деньги имеет! А ещё у него несколько звероферм и фабрика по пошиву норковых шуб, — захлёбываясь от восторга продолжала Викуся, — и доходы от всего это огромны!

— Значит, животных он всё же убивает? — грустно спросила я.

— Вот дура! Я ей о чём, а она про что?

— Ладно, а как там Артур?

— Тарик всё уладил. От него все отстали.

— Хорошо! — сказала я и зевнула.

— Ты отдыхай, Ликуся! У меня два дня смены, так что я пока не приду, но, клянусь вешалкой, Тарик будет тебя баловать и без меня.

— Это точно. Спасибо, Вика. Большое тебе спасибо.

— Твоё спасибо не булькает, а Тарик нам с Генкой марочный коньяк подарил на годовщину, и кулер приволок, чтобы мы дома чистую воду пили.

— Молодец какой, — усмехнулась я, — ну, и за мной ещё шашлык, да?

— С удовольствием соглашусь, — хихикнула Викуся.

Мы попрощались, и она ушла. Я блаженно вытянулась на кровати. Теперь Тарик месяц должен был бы меня баловать, чтобы я чувствовала себя королевой, спасённой им из лап чудовища, но, судя по его холодному прощанию, он в ярости из-за всей этой истории и моей роли в ней. Всё хорошо, что хорошо кончается, но, судя по тому, что Тарик теперь знает, что я знаю, чем он занимается, и что я пошла на махинации за его спиной, чтобы узнать это, ещё ничего не закончено. Тарик мог быть добрым дядюшкой, а мог стать и злобным монстром, охраняющим свои сокровища, и я, кажется, этого монстра разбудила…

Глава 2. Вредная привычка тролля

Главной ошибкой мужчин является пренебрежение завоеванной добычей. Добыча перестает чувствовать себя ценной и желанной и начинает

сильно обижаться, после чего очень скоро перестает быть добычей.

Как вариант, оставаясь добычей, так отравляет жизнь добытчику,

что тот на чем свет стоит проклинает день,

когда у него зародилась сама мысль добиваться…

Иоанна Хмелевская

Новый год я встретила в одиночестве. Тарика не отпустила семья, Лидочку тошнило, и они с моим сыном остались вдвоём дома под этим благовидным предлогом, а от приглашения Викуси и Генки я отказалась, не желая в праздничный вечер выслушивать его боцманские шутки. И вот, часы бью полночь, и я в отнюдь не гордом, а в самом настоящем тоскливом одиночестве пью шампанское за пустым столом. Впрочем, утешаю я себя, глотая слёзы, через пять-семь лет я буду сидеть в окружении детей и внуков, и моя семья снова будет вокруг меня.

Тарик накануне заехал и вручил мне моё кольцо, пожелав счастья, но ни разу за полчаса разговора не назвал меня ангелом…

К рождеству я совершенно оправилась и приготовила ужин. Тарик не пришёл. На старый Новый год он сводил меня в ресторан, но и только. Зато Марьям пригласила меня на ужин по поводу своего дня рождения. Я, повинуясь какому-то импульсу, приняла приглашение. Увидев в её гостиной весь гарем Тарика, я вздохнула. Стоило догадаться, что это не знак вежливости, а признак опасности.

— Дорогая, что будешь пить? Мы балуемся лиеёром, но если ты хочешь что-то другое…

— Не стоит. Буду ликёр.

Я приняла рюмочку и отпила.

— Бисквиты, — протянула мне тарелочку сватья.

— Спасибо, Анна Игоревна.

— Безе, — протянула мне блюдо Диля.

— Спасибо.

— Заварные эклеры в белом шоколаде, — предложила Рыжая Лошадь.

— Благодарю, — я решила никому не отказывать.

Талия, конечно, пострадает, но лучше талия, чем глаза.

— Куда вы вдруг пропали? — закинула удочку Диля, — вас давно не видно.

— Никуда не пропала. Вот она я, здесь.

— Но обычно, вы бываете не здесь, в клубе бывших женщин Тарика, а с ним.

— Я и сейчас с ним. Простите.

— Вам не за что извиняться, дорогая, — мягко сказала Марьям.

— Судя по донесениям разведки, действительно не за что, — заметила Рыжая Лошадь, — Тарик не был у неё полмесяца.

— Период охлаждения? Или конец? — вкрадчиво спросила Анна Игоревна.

— А вам-то что за дело?! — взвилась я, — вы, кажется, замужем. Вам не стыдно?

— Успокойтесь, дорогая, мы всё понимаем.

— А я не нуждаюсь в вашем понимании, — и я резко встала.

— Ну, что вы! — всполошилась Марьям, — мы просто хотели вас поддержать. Знаете, Тарик совсем не умеет расставаться. Он просто исчезает, и всё.

— А вы ещё долго не можете понять, что это всё, — горько сказала Диля, — потому что он же не пропадает никуда и телефон не отключает, и не грубит, но он просто не приходит, не отвечает и не замечает, а вы ещё много месяцев живёте с иллюзией, что вы с ним, и у вас всё хорошо.

— А потом вы видите его с новой пассией, и жизнь словно останавливается, а потом начинает идти уже в другом измерении, — грустно добавила Рыжая Лошадь.

Я оглядела их всех с изумлением и злостью.

— Сколько поэзии! И сколько сочувствия! Но мне не нужно ни того, ни другого. Если Тарик меня бросит, это его дело, так же, как и я могу его оставить. Это никого кроме нас не касается.

— А вы действительно сможете? — спросила Диля.

Остальные гарпии уставились на меня пристальными взглядами.

Смогу ли я? Хочу ли я? Я пока не поняла, что происходит с нашими отношениями, но даже если всё так плохо, клянусь вешалкой, я в любом случае не стану членом этого клуба. Ещё не хватало!

— Это тоже только моё дело. До свидания.

Я собралась и ушла, оставив этот квартет перемывать мне кости…

***

Зеркало — немой свидетель женского старения. С каждым прожитым годом оно таит всё больше тайн своей хозяйки. Первая седина, первые морщины, первые складки на боках, первая дряблость кожи в районе декольте и на руках, поредение волос, избыточный вес, варикоз, пигментные пятна и расшатанные зубы — зеркало всё видит первым, как и первые рыдания женщины, осознающей наступление старости, о которой она и подумать не могла ещё год, десять, двадцать лет назад.