Поход (СИ) - Валериев Игорь. Страница 60

Получив разрешение от генерал-губернатора отправиться в Благовещенск в качестве офицера для поручений при штабе Приамурского военного округа, я выложил ему следующую проблему-просьбу по Бутягиным и Беневской-младшей. Как оказалось, Николай Иванович был уже в курсе данного вопроса. Беневский-старший по телеграфу успел «настучать».

Решение генерал-губернатора было элегантным. Он давал супругам Бутягиным, имевшим медицинское образование, разрешение на использование пенициллина при работе на добровольных началах в больнице общины сестёр милосердия в Благовещенске. Мария Аркадьевна прикреплялась к этой же больнице в качестве испытуемой для обучения. Это медицинское заведение было построено в ноябре прошлого года на пожертвования в Благовещенское управление Российского Общества Красного Креста. Кроме приема больных, на базе больницы и амбулатории происходило обучение сестёр милосердия. Вот так вот красиво Николай Иванович снял с себя все проблемы как с государственного служащего и повесил их на общественную организацию. Соответственно и на мою шею. Кому-то теперь финансировать всё это.

«А Аркадий Семёнович молодец! — подумал я, выслушав генерал-губернатора. — Дочку под конвоем не попросил доставить назад. Она же без спроса и разрешения уехала из дома. Только письмо оставила для родителей в своей комнате. Решительная мамзелька и красивая».

Таким образом, двадцать четвертого июня наша компания на пароходе «Петербург» отправилась в Благовещенск. В зависимости от уровня и силы течения воды в Амуре путешествие от Хабаровска до Благовещенска занимало от пяти до десяти дней. С учетом этого я надеялся, что успеем прибыть в город до его осады, и я смогу убедить военного губернатора Амурской области генерала-лейтенанта Грибского в необходимости оставить войска в Благовещенске, а не отправлять их в Хабаровск. В этом случае можно будет избежать «благовещенского утопления», Айгунь и Сахолянь захватить намного раньше и решить проблему «Маньчжурского клина».

Признаться был в своё время сильно удивлён, когда узнал, что на левом русском берегу Амура по Айгунскому договору вблизи Благовещенска существует особый Зейский район, где проживают маньчжуры. В основном они занимаются скотоводством и сельским хозяйством, а их общее количество варьируется от двадцати до сорока тысяч человек. При этом все они являются поданными империи Цин и находятся под юрисдикцией айгунских властей.

Ещё один интересный момент в русско-китайских отношениях. Напротив Благовещенска расположился город Большой Сахолянь с пригородами-посёлками, являвшихся большим торговым местом, а ниже по течению город Аргунь, где располагалось главное управление китайской пограничной стражи, айгуньский амбань и около десяти тысяч войск в мирное время. Напротив этого города и располагался «маньчжурский клин» — своеобразный коридор, через который шли китайцы и маньчжуры на заработок с того берега. Это была территория постоянных русско-китайских конфликтов. Жившие там китайцы и маньчжуры не выполняли распоряжения русских властей, жили по своим законам. Рай для контрабандистов, хунхузов. Бандитские притоны и курильни опиума. В своё время я на этом «клине» неплохо «повеселился» со своей сотней и пулемётными командами, гоняя хунхузов и контрабандистов. Даже дополнительное прозвище заработал — «Kǒngjù», то есть «Ужас».

Честно говоря, не понял, почему генерал-губернатор Гродеков так легкомысленно отнёсся к обстановке вокруг Благовещенска. Тот же капитан парохода, который проходил через город десять дней назад, рассказал мне, что обстановка там напряжённая. Китайцы, маньчжуры массово перебираются за реку на китайский берег, бросая нажитое. Многие работники рассчитываются со своими хозяевами и, покидая их, говорят, что очень скоро русских мужчин «кантами», то есть зарежут, а женщин заберут к себе наложницами. Участились случаи разбойных нападений китайцев на жителей, как в Благовещенске, так и в его округе. Призванные из запаса казаки, оторванные от семей и уже понесшие большие убытки от мобилизации, сорванная посевная и другие работы по хозяйству, по неоднократно устраивали массовые избиения «китаезов», «узкоглазых», «ванек». Об этом часто писали в «Амурской газете». Последний случай, по словам капитана, произошёл прямо напротив полицейского управления, когда поддатые мобилизованные побили купца и его работников, разбросав, перевозимый ими товар. «Из-за вас тварей, свою кровь идём проливать!» — кричали казаки и солдаты, орудуя кулаками. В общем, по моему мнению, обстановка в Благовещенске напоминала пороховую бочку с фитилём, к которому вот-вот поднесут огонь.

Однако, мои спутники разделяли мнение генерал-губернатора. Они в один голос утверждали, что китайцы не решатся напасть на русский берег. А если такое случится, то наши войска буквально шапками их закидают. Если уж япошки китайцев победили, то мы и подавно. Тем более, пример Таку и Тяньцзиня уже есть. Я во время этих горячих словесных баталий между пассажирами парохода больше отмалчивался. Если же ко мне настойчиво лезли с вопросами, отвечал нейтрально, типа, поживём — увидим, что произойдёт.

В моей истории насколько помню, Благовещенск был в осаде около трёх недель. Защищали его в основном ополченцы и народные дружины. Где были войска и что они делали, не помню. Так же пару раз наблюдал в середине июля по новому стилю, как на китайском берегу на воду опускали тысячи фонариков, как поминовение погибших китайцев во время их изгнания с русского берега в одна тысяча девятисотом году. Сколько народа тогда погибло расстрелянными, зарубленными, утонувшими так и не было установлено. Цифры различаются от пары тысяч до больше десяти. Поэтому мысленно хотел успеть предотвратить и эту трагедию. Правда, опять же какого-либо плана не было, так как не знал, что меня встретит в Благовещенске.

Между тем вода в Амуре спала, и продвижение нашего парохода сильно замедлилось. Тридцатого июня ближе к обеду вынуждено пристали к причалу станицы Константиновская, так как мимо нас в течение часа проходил караван судов. Из перекрикиваний через рупор капитанов пароходов, к которым присоединился и наш, я понял, что не успел вовремя прибыть в Благовещенск. Военный губернатор Амурской области генерал Грибский успел отправить большинство войск в Хабаровск. Мимо нас прошло шесть пароходов и одиннадцать барж, и только две баржи, которые тянул один пароход, были заняты под провизию и фураж. Остальные плавсредства были плотненько, я бы даже сказал очень плотно, забиты солдатами и казаками.

Воспользовавшись остановкой, пассажиры парохода большой командой сходила пообедать в трактир станицы. После сытного обеда все вернулись на корабль, и вскоре пароход двинулся дальше вверх по реке. До Благовещенска оставалось чуть больше девяноста вёрст. Если всё пройдёт удачно, то завтра к вечеру должны будем добраться до города.

К полночи дошлёпали до казачьего поста номер два, от которого до Благовещенска оставалось сорок вёрст. Остановились на ночь, так как Амур сильно обмелел и лоцман с капитаном не решились идти в темноте, боясь налететь на мель. Ранним утром наша компания пополнилась еще двумя пароходами. Сначала мимо нас прошёл пароход «Михаил», тянувший за собой пять барж. Следом за ним шёл блиндированный казённый пароход «Селенга», который подошёл к причалу второго поста.

Вскоре я познакомился с подполковником Кольшмидтом Виктором Бруновичем. Выпускник Николаевской академии девяносто четвертого года он сейчас служил штаб-офицером для поручений при штабе Приамурского военного округа и исполнял обязанности комиссара в пограничной страже Амурской области. Двадцать девятого июня он на пароходе направился вниз по Амуру, чтобы проконтролировать прохождение каравана судов с войсками через опасный Сычёвский перекат. Выполнив свою задачу, он возвращается обратно в Благовещенск. На пост зашёл, чтобы проинспектировать службу поста.