Выстрел на поражение (СИ) - Снежная Александра. Страница 74

Стэнфорд возник передо мной как-то совершенно неожиданно. Разогнувшись, я чуть было не врезалась носом в его грудь.

— Разве похоже, что я смеюсь? — наклоняясь к моему лицу, он неотрывно смотрел мне в глаза, сокращая расстояние между нашими губами медленно, словно в стоп-кадре.

Судорожный трепет собственного сердца заглушил все остальные звуки. Ощутив кожей приближающееся тепло мужчины, я перестала дышать…

— Лотта, милая, почему молчишь? Прием. Ты меня слышишь? — голосом Демина громыхнуло у меня в наушниках.

Вздрогнув от неожиданности, я отступила от Стэнфорда, приводя в порядок собственные мысли, занятые сейчас не работой, а одним конкретным мужчиной, который, кажется, собирался меня поцеловать.

— Я вас слышу, Сергей Иванович. Все в порядке. Бомба обезврежена. Срочно пришлите бригаду врачей, у полковника Стэнфорда травмы обеих рук тяжелой степени.

— Понял тебя, врачей уже посылаю. И я тоже сейчас буду. Дождись меня, — радостно провещал у меня в переговорном устройстве Демин, но вместо того, чтобы ему ответить, я побежала за самовольно покидающим помещение хранилища Стэнфордом.

Этот упрямец, игнорируя мое возмущение, несся вперед по полуразрушенному коридору, словно рассекающий метеоритный пояс линкор.

— Стоять. Да какого черта, полковник? — крикнула в удаляющуюся спину кэпа. — Вам врач нужен.

— Не надо мне никаких врачей, — Просто Бог резко остановился, окатив меня волной своего недовольства, как студеной водой. — Помоги лучше на стрэйнджер вернуться. Я код телепорта сам не смогу ввести. И мы, кажется, перешли на «ты».

— Простите. Это у меня на нервах вышло… — коряво попыталась оправдать нарушение субординации, услышав в ответ какое-то злобно-шипящее:

— На нервах? Операция закончена. Теперь я, как и прежде, ваш командир, тэйдор Ривз. Марш за мной на корабль. Живо. Возьмите мой гребаный флэтпад и найдите на карте станции, где здесь находится ближайший телепорт. Это приказ.

Что б он здоров был. Что я не так сделала? Чего это он взбесился? Болит сильно? Может, дозу надо было больше вколоть?

Молча выполнив приказ командира, я проследовала с ним до телепорта, и когда осторожно, стараясь не касаться поврежденных ладоней, активировала его браслеты, все же не выдержала и спросила:

— Очень больно?

Стэнфорд склонил к плечу голову и чуть приподнял одну бровь, внимательно меня разглядывая.

— А ты как думаешь?

— Я не знаю. Если бы могла, забрала бы часть боли себе.

Мужчина вдруг шумно выдохнул, будто сбросил с плеч что-то давящее и тяжелое.

— Дурочка ты, Масик. Маленькая самоотверженная дурочка… — из его уст это почему-то прозвучало скорее ласково, чем ругательно, и, не давая мне успеть проанализировать сказанное и обидеться, Стэнфорд подтолкнул меня своим корпусом к аппаратной части телепорта, кивнув: — Давай, отправляй нас уже быстрее домой. Мне надо в капсулу лечь, а то с такими руками — как без рук. Ты смотри, какой у меня каламбур получился.

Я улыбнулась и, введя координаты нашего приемника, отправила нас со Стэнфордом на ставший почти родным корабль.

Того, что на стрэйнджере нас встретят бурными аплодисментами, не ожидала. Не люблю я этого, да и не за что. Обычная работа. Почему никому не приходит в голову рукоплескать моющим стекла небоскребов спайдерам*? По-моему, их род занятий не менее опасен, чем мой.

— Хорош, — насмешливо оборвал овации Стэнфорд. — Все по местам. Ферги, доложи в штаб об окончании операции. Тайсон, свяжись с флагманом и запроси разрешение на вылет. Джонс, спасибо за работу. Ривз, за мной.

Если честно, то я бы его и так одного не оставила, а своим приказом он вообще мне руки развязал.

Добравшись до медотсека, я начала снимать с капитана снаряжение, почему-то даже не подумав, как это выглядит со стороны. Ростки стыда стали проклевываться только тогда, когда Стэнфорд остался лишь в комплекте термобелья, а я опустилась перед ним на колени для того, чтобы снять с ноги теперь уже превратившийся в просто широкий браслет нанокостюм.

— Масик, прекрати щекотаться, у меня там эрогенная зона, — усмехнулся Стэнфорд, сверху вниз глядя на мою возню.

— В следующий раз берите себе в помощники Мокса, — пропыхтела я.

— Э не, Масик. Мужик меня будет раздевать, только если я стану трупом. И то, мой труп будет сильно против. Слава богу, что у меня в команде для этого есть ты.

Замечательно. То есть, вот для чего он меня взял?

— Ложитесь уже, — подняв крышку капсулы, я усадила Стэнфорда на кушетку и включила питание.

— Лакс, Морковка, какого хрена? — капитан вдруг уставился на всплывшие на приборной панели странные символы, а потом зачем-то стал недовольно вертеть головой по сторонам. — Прибью паршивку.

— За что? — опешила я, не понимая, чем на этот раз не угодила боссу.

— Да это я не тебе, — отмахнулся Стэнфорд, внимая электронному голосу компьютера, вещающему об обнаруженных повреждениях и необходимом наборе медикаментов для их устранения. — Тащи плазму из холодильника и белый бокс с номером два.

Не став стопориться на чудачествах капитана, я сначала полезла в холодильник, а потом начала вкладывать в специальные разъемы, находящиеся в корпусе медкапсулы, ампулы из бокса и пакеты с плазмой.

— Звездец, полтора часа придется здесь валяться, — глядя на появившееся на дисплее время окончательного восстановления травмированных участков тела, возмутился Стэнфорд.

— И что? Как раз успеете поспать, — попыталась найти положительный момент в этом я.

— Посидишь со мной? — вдруг спросил мужчина, когда я нависла над ним, чтобы опустить крышку капсулы. — Ненавижу болеть.

Я его понимала. Когда мне восстанавливали позвоночник, то тоже закрывали в специальной камере. И когда я оставалась в замкнутом пространстве один на один со своей беспомощностью, то боялась просто сойти с ума.

— Посижу.

— Ты петь умеешь? — улыбнулся мне Стэнфорд.

— Простите? — ошеломленно моргнула я.

Я не умела готовить, не разбиралась в одежде и была отвратительной хозяйкой, но, черт побери, петь я умела, потому что мама еще в раннем детстве отдала меня в музыкальную школу. Единственное, чего я не понимала: зачем мое пение понадобилось капитану?

— Так умеешь или нет?

— Ну, умею…

— Слава богу, — расслабленно откинулся на подушку Стэнфорд. — Ты «Все звезды Вселенной» знаешь?

— Знаю.

— Пой. Только негромко. Меня от этой песни всегда в сон клонит.

Вот паразит. Это я на колыбельную для Стэнфорда только что подписалась? Нет, ну как ему удается регулярно втягивать меня в какую-нибудь фигню? А еще меня маленькой дурочкой назвал. Дитятко двухметровое.

Обреченно вздохнув, я села на пуф рядом с капсулой и, посмотрев на лукаво улыбающегося мне Стэнфорда, запела:

Неслышно и тонко приходит она,

Вот ведь удивительная штука. Не думала, что когда-нибудь после окончания тяжелой боевой операции я, сидя в медицинском отсеке, буду смиренно петь для взрослого здоровенного мужика песню о любви. Холостые патроны, да я вообще не ожидала, что меня можно заставить сделать подобную глупость. Но когда я смотрела на спокойное лицо Стэнфорда, его расслабленно смеженные веки и чуть трогающую красивые губы улыбку, музыка шла откуда-то из глубины души, заставляя сердце петь с ней в унисон.

Так беззастенчиво-долго я могла смотреть на Просто Бога впервые: блуждая взглядом по его высокому лбу, темным бровям, покрытым легкой щетиной щекам…