Выстрел на поражение (СИ) - Снежная Александра. Страница 83

— Бери, — настояла я. — Пусть останется у тебя как память обо мне. Или вспоминать обо мне тебе стыдно, а то вдруг твоя девушка узнает и обидится?

Мужчина с достоинством выдержал мой насмешливый взгляд, а потом взял у меня из рук оружие.

— Не обидится.

Не улыбнуться у меня не получилось. Смотри, какой во мне уверенный. А я вот возьму — и обижусь.

— Тогда прощай, — собираясь уйти, пошла к выходу я.

— Шо, — окликнул меня у самого порога Стэн, и я обернулась через плечо. — Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, можешь на меня рассчитывать.

Он мог бы мне этого и не говорить. Если и можно на кого-то рассчитывать в этом мире, то только на такого мужчину, как Стэнли Стэнфорд. Открыв дверь, я вышла в коридор, не испытывая никакого сожаления по поводу того, что в «Zооm» я больше никогда не вернусь.

Пропуск, костюм, браслеты с аватарами Шо и Пита я выбросила в утилизатор, как только добралась до дома. Флэтпад Пита отформатировала, а карту памяти сожгла. Теперь с клубом меня ничто не связывало, и прятать в сейфе своей каюты мне было нечего, кроме себя, конечно, но без того, что теперь принадлежало Стэнфорду, я сильно теряла свою привлекательность.

Утром этот неугомонный прислал мне сообщение с приглашением встретиться на выходных, на которое я ответила отказом, мотивируя его тем, что родители запланировали мероприятия, на которых я обязательно должна присутствовать.

Мне нельзя сейчас было видеть Стэнфорда. Я должна была все обдумать. В моей голове творился настоящий бардак, и страшно было опять совершить какую-нибудь непоправимую глупость.

Признание Просто Бога выбило у меня почву из-под ног. Я теперь не знала, как себя вести с ним, и не понимала, что мне делать со своими и его чувствами. Ведь решила же для себя, что не стану портить Стэнфорду жизнь, а выходило так, что я ее уже испортила, если он, конечно, действительно меня любит.

Любит… Боже, за что? Что он во мне нашел? Я же делала все, чтобы вообще ему не нравиться. При его-то данных, у него такой огромный выбор девушек, а его угораздило вляпаться в такое ходячее несчастье, как я.

И все же несмотря ни на что, легкие спирало от нехватки воздуха и сердце начинало горячо пульсировать, стоило вспомнить слова Стэнфорда о том, что он меня любит. Меня. Не какую-нибудь грудастую длинноногую красотку, а меня — невзрачного Масика. Зар-раза. Вот уж прилипло, так прилипло. Хотя из уст Стэнфорда это прозвище звучало как-то ласково и совершенно не обидно.

Я варилась бы в собственных переживаниях еще долго, если бы ко мне не заехали родители и не забрали к себе. Пожалуй, я еще никогда так не радовалась их вмешательству в мое личное пространство, как сейчас.

Мама, оказывается, накупила свежих стейков и, памятуя о моей прошлой просьбе, решила научить меня их готовить. Не ожидала, что это может быть так весело и приятно.

Мы втроем оккупировали кухню, и пока отец готовил салат, а мы с мамой жарили мясо, я успела рассказать о своих космических приключениях, опустив только историю со станцией «Скайбол». Мне не хотелось огорчать и волновать родителей. Они выглядели такими счастливыми из-за того, что я за столько лет наконец согласилась переночевать с ними под одной крышей.

Просто они не знали, что в моем доме мне больше нечего охранять.

Мы ели в гостиной за большим столом, как в те времена, когда я была маленькой. Что я вам хочу сказать? Собственноручно приготовленное мясо было ничуть не хуже, чем в ресторане. А может, даже и лучше. По крайней мере, в отличие от Илвара, я никогда не любила брать там стейки средней прожарки, а тут слопала две папины порции, и, честно, съела бы еще, если бы от количества поглощенного мяса меня не стало жутко клонить в сон. Просто хоть спички в глаза вставляй. И стыдно признаться, но я вырубилась прямо за столом. Отцу даже пришлось меня в спальню на руках нести.

Наверное, я просто впервые за долгие годы расслабилась. Вы даже представить себе не можете, что такое засыпать без страха и просыпаться не под звук командирского хронометра, а от теплого прикосновения маминых губ ко лбу.

— Вставай, соня, — в сияющем нимбе платиновых волос, подсвеченных льющимся из окна светом, Амели Ривз была ангельски красивой. Я засмотрелась, испытывая за нее гордость. — Мы с папой боялись тебя будить, хотели, чтобы ты выспалась как следует, но скоро полдень, — улыбнулась мама.

Я приподнялась на локтях, щурясь от яркого света.

— Я что, проспала до обеда?

— Угу, — радостно кивнула мама. — Как же хорошо, что ты снова дома, доченька.

— А папа где?

— Ждет нас к завтраку, а потом хочет повезти нас в оперу. Поедешь с нами? Ну, пожалуйста, — решила воспользоваться случаем и моей временной дезориентацией мама.

И почему я сегодня не могу ей отказать? Мне, если честно, не очень хотелось в оперу, но время до вечера нужно было как-то убить, раз уж я сказала Стэнфорду, что выходные провожу с родителями. Хотя больше я боялась того, что он может это как-то проверить.

— Ладно. Пойду. Только в семь меня заберет Пол. Я должна вернуться на звездолет.

Амели, кажется, последних моих слов уже не слышала, потому что обрадовалась, как маленькая девочка, и тут же побежала к шкафу для того, чтобы выволочь оттуда вечернее платье.

— Вот. Я тебе как раз для этого случая купила.

— О боже, мама, а можно я просто надену брючный костюм? — взмолилась я.

— Ну, пожалуйста, — снова используя запрещенный прием, заныла мама. — Хоть померяй. Я так старалась. Выбирала тебе под цвет глаз.

Вообще-то я точно знала, что к моим серым глазам шло абсолютно все, мама просто нагнетала обстановку и давила на жалость. Только говорить ей я об этом не стала. Покачала головой, поднялась с постели и забрала у нее изумрудно-бирюзовое нечто, которым меня собирались пытать.

Видимо, кто-то свыше сегодня был на моей стороне за то, что я решила стать хорошей девочкой, потому что в платье я не влезла. Вернее, влезла, но прямой лиф, декорированный прозрачной тканью с вышивкой, неудобно давил мне в груди.

— Я в этом не высижу в опере. Мне дышать в нем тяжело, — пожаловалась я.

— Как же так? — стала сокрушаться мама. — Я не могла перепутать твой размер. Я всегда правильно тебе одежду выбирала. В талии ведь платье нормально сидит. Не выросла же у тебя грудь за несколько недель?

— Конечно, не выросла. Это платье неправильно пошили. Я бы на твоем месте вернула его в магазин и устроила скандал, — радуясь, что так легко отделалась, я довольно сжала ладонями свою грудь и невольно поморщилась. Она почему-то налилась и болела. — Так где мой брючный костюм? — с энтузиазмом поинтересовалась я.

Я рано обрадовалась, забыв, что у Амели Ривз были платья на все случаи жизни. Не прошло и пяти минут, как она принесла что-то роскошно-кружевное, не влезть в которое не было никакого шанса из-за эластичности ткани. В результате после завтрака, пользуясь моей добротой, мама отыгралась на мне за все те годы, что я ее к себе не подпускала. Не зря, кстати. Я промолчу о том, что она сделала с моей головой, потому что она хоть в целости и сохранности осталась, но брови… Господи, какой идиот подсказал женщинам, что их можно выщипывать? Это же больно.

Через час варварских экзекуций, которые мама успешно ко мне применяла, я уже собиралась предъявить ей в ультимативной форме свой решительный протест, как она вдруг отошла от меня на полметра, разглядывая с нездоровым блеском в глазах результат своей работы.

— Все, — выдохнула она. — Можешь смотреть.

Я чуть не сползла на пол от счастья. Никогда. Слышите, больше никогда я не соглашусь на подобную хрень.

— Час, — нервно выдохнула я. — Мама, мыслимо ли? Потратить час жизни на то, чтобы повыдергивать себе брови и размалевать морду. Да чтоб меня контузило.

— Лотта, дорогая, что же ты сердишься? Ты только посмотри, какая ты красивая, — игнорируя мое возмущение, мама повела меня к зеркалу и встала за спиной, пока я недоверчиво смотрела на возникшую у меня перед глазами незнакомку.