Чудесный генератор(Научно-фантастическая повесть) - Владко Владимир Николаевич. Страница 10

Рома поставил мраморный столик поудобнее. Между кассетами он поставил чашку с ряженкой. Повернул ручку: шипение усилилось. Рома внимательно стал считать:

— Раз… два… три… четыре… пять…

Дойдя до десяти, он выключил ток. Чашка с ряженкой едва заметно нагрелась. И именно в эту минуту Рома услышал голос Раи:

— Можно войти?..

Ах, какой это, действительно, был чудесный, ласковый и нежный голос! Разве только флейта, в руках великого музыканта, могла бы издавать такие же чарующие звуки…

— Прошу, прошу, дорогая Рая, заходите. Мистер Питерс ушел, значит, можно заходить, сколько хотите. Я так рад, что вы…

Чудесный, ласковый, нежный голос прервал Рому:

— Как так нет Мистера Питерса? А где же он?

— Ушел куда-то, — неуверенно ответил Рома, — заходите, прошу. Вот, видите…

— Ничего не вижу… И вообще, нечего мне здесь видеть.

Чудесный, нежный, ласковый голос… он говорил дальше:

— Я не понимаю вообще, товарищ Рома, чего вы хотите от меня. У меня слишком мало времени, чтобы тратить его на разговоры с вами, вот что. Прощайте.

Чудесный, нежный, ласковый… И в волосах ее навеки запуталось солнце… нет ни голоса, ни солнца… Рома один-одинешенек в лаборатории, со своей ряженкой и культурой плесени… Рая, чудесная, золотоволосая Рая, неужели вы не видите, как страдает, как кровью обливается сердце несчастного Ромы?..

Сердце обливается кровью, и кровь застывает в жилах, как эта вот плесень застывает широкими кругами на поверхности сметаны-ряженки. Но довольно слез, довольно ненужной лирики. Золотоволосая ушла, даже не взглянув на Рому. Ладно, он сдерет с своего сердца эту кровь — так же, как счистит со сметаны плесень. К генератору, к труду!..

Рома решительно вернулся к столу, где стояла чашка со сметаной. Он уже протянул руку, чтобы сразу взять чашку. Но — но рука Ромы повисла в воздухе, а глаза широко раскрылись.

Рома стоял, пошатываясь, слыша, как равномерно и однообразно шипит генератор. Простите, но где же сметана? Куда она делась? Вот стоят банки, вот даже чашка — знакомая фаянсовая чашка с немного отбитым краем. А сметана?.. Вместо сметаны — пустота. Ничего.

Неуверенно Рома заглянул внутрь чашки: чисто. Как корова языком слизала… Может — это чертовы лучи испарили сметану? Сердитым движением Рома выключил генератор. Шипение исчезло. И все же — что-то осталось. Какие-то неясные, непонятные звуки тревожили Ромины уши. Он оглянулся в ту сторону, откуда, казалось, доносились эти звуки.

Новая неожиданность!

В углу, за маленьким столиком сидела серая кошка. Откуда она взялась, какими путями попала сюда — мы никогда не узнаем. Однако же, факт оставался. Кошка сидела в углу — неизвестная серая кошка.

Широко раскрытыми глазами Рома смотрел на это существо. Кошка много чего повидала, наверное, на своем веку. Одно ухо ее было надорвано, оно болталось, как неживое. Серая шерсть была грязной, на нее налип мусор. Да и сама кошка была довольно худая и облезлая. Тьфу!..

Рома хотел уже перестать смотреть на кошку, как вдруг заметил нечто странное. Он наклонился поближе к кошке, которая продолжала так же спокойно сидеть и умываться — словно прожила в этом углу всю свою жизнь.

Что это такое белое и зеленое на кошачей морде?..

— Негодница! Мерзавка! Грязное животное!

Все эти ласковые названия Рома выкрикнул со скоростью пулемета. И мы не можем его ни в чем обвинить — потому что эти белые и зеленые пятна на кошке были следами только что съеденной сметаны. Пока Рома разговаривал с Раей, кошка с молниеносной скоростью съела облученную ряженку…

— Подожди… подожди, гадина… — рявкнул Рома, вмиг превратившись в охотника.

Кровь его вскипела. Он почувствовал в себе заглушенный до сих пор голос опытного дикаря-охотника, который привык охотиться на диких животных. Атавизм?.. Можете называть, как хотите. Однако, уверяем вас: ни один темнокожий индеец, ни один Чингачгук или Зверобой, или даже сам Последний-из-Могикан не смог бы ползать с такой змеиной осторожностью к своей намеченной жертве, как полз к серой кошке разъяренный Рома.

Только с бешеным стуком билось его сердце — бедное сердце, которое перенесло сегодня столько горя; и еще с боевой яростью раздувались ноздри и горели сумасшедшим задором глаза.

— P-раз! Есть!

Как пружина, Рома вскочил на ноги. В его правой руке, крепко схваченная за загривок, — висела кошка. Она только беспомощно шевелила лапами — защищаться она не могла.

— Гнусная тварь, — шептал Рома, — сейчас я тебе покажу, как жрать объекты научной работы… может, я и сам готов был бы съесть эту замечательную сметану. Но не ел, хоть и имел на это полное право. А ты… негодница, сейчас я тебя…

Кошка только выгибалась и конвульсивно двигала лапами. И совсем неизвестно, что сделал бы с ней разъяренный исследователь, если бы не услышал сзади ласковый, приятный голос, укоризненно говорящий ему:

— Что это вы делаете, Рома? Ведь этой бедный кошечке, наверное, довольно неприятно находиться в таком состоянии…

^{— Что это вы делаете, Рома?}

Рома замер на месте. Да, это была Рая. Очаровательная золотоволосая, синеглазая Рая смотрела на Рому, на кошку — и лицо ее становилось все печальнее.

— Что вы делаете, Рома?.. Ах, бедная киска, что случилось?

— Видите, она, эта дря… нет, я не это хотел сказать… эта тварь съела мою ряженку, — пробормотал Рома, не выпуская из рук кошку, которая именно в это мгновение жалобно мяукнула.

— Она скушала сметану? А что же, по вашему мнению, ей железяки кушать, или, может, катушки с генератора? Кошки любят именно молоко, сметану и прочие молочные блюда, — спокойно, с железной логикой ответила Рая. — Давайте ее сюда.

— Но…

— Никаких «но». Давайте сюда кошку, — приказала Рая.

И, хотя в Роме бушевали бури и штормы ярости на мерзкую грязную животину, хоть и был он оскорблен предыдущим отношением к нему голубоглазой красавицы, — но руки его покорно протянули к Рае кошку. А губы смогли лишь предупредительно прошептать:

— Только бы она не поцарапала вас, Рая…

Однако, Рая уже не слушала его. Она держала кошку на руках, она гладила ее.

— Бедная моя кошечка… скушала плохую заплесневелую ряженку… И откуда ты взялась здесь?.. Видимо, через окно влезла… тебе холодно? О, мы сейчас согреем тебя.

Быстрым движением Рая повернулась к Роме:

— Включите генератор.

— Но… — заикнулся было Рома.

— Кажется, я просила вас что-то сделать? — гордо спросила его Рая.

И Рома покорно включил генератор.

Фиолетовым светом засияли лампы, в воздухе разлился знакомый запах озона. Генератор заработал.

Рая поднесла кошку к кассете и посадила ее там:

— Садись, садись, — приговаривала она, — здесь тебе будет тепло и приятно. Садись, кисонька…

Кошка спокойно села. И действительно, ей, видимо, было достаточно приятно в теплых лучах генератора. Ведь сейчас генератор излучал волны, которые не жгли, не были очень горячими, а только грели — именно такие волны нужны были Роме для его сметаны.

— Рома, смотрите, она умывается! — воскликнула Рая.

Действительно, кошка умывалась. Она словно со времени своего рождения привыкла сидеть под лучами ультракороткого генератора. Она ласково мурлыкала, она намывала себе лапы и бока.

— Не повредит ли ей, Рая, слишком долгое пребывание под лучами? — робко спросил Рома.

Рая оглянулась на него:

— Интересно бы мне знать, кто из нас двоих биолог, вы или я? — язвительно спросила она: — И вообще, что может понимать пищевик в биологических делах? Сиди, сиди, кисонька, он ничего не понимает…

Рома отошел. Никогда-никогда Рая не будет относиться к нему с такой благосклонностью… Что ж, ничего не поделаешь… он с головой окунется в науку, он забудет про свою несчастную любовь… он даже больше не будет обращать вообще никакого внимания на Раю; вот что…