По дороге могущества. Книга третья: Падение. Том І (СИ) - Нукланд Алан. Страница 40

Девушка тяжело вздохнула, а потом взглянула на меня и коротко пояснила:

— Сначала я создам кости, а уже после всё остальное: жилы, мышцы, плоть. Каждый элемент будет выполнен из дриарилла с примесью этой искусственной субстанции, и вплавлять его придётся наживую. Так что готовься, — Шейди посмотрела мне в глаза, — будет адски больно.

Я кивнул и поднял голову на подошедшего Дроко.

— Ммммм. Мелкие духи будут приносить металл. Бей по нему, обрабатывай и размягчай, а я займусь выплавкой.

— Будет сделано, Мастер.

Я повернулся к пылающей наковальне, на которую маленькие огненные духи уже положили один из черных кусочков. Но порождённые пламенем существа не уходили — они облепляли дриарилл, словно светлячки ярко полыхающий фонарь, и, подобно им же, отдавали свою жизнь беспощадному металлу.

Я оскалился, и, стиснув «Янтарного Короля», обрушил его на наковальню. А потом ещё и ещё, с каждым ударом молота соединяя огонь и металл. И великолепная песнь столкнувшейся стали эхом разносилась по объятому хаосом залу, услаждая слух непрерывной мелодией творения.

Жидкие чёрные капли дриарилла, которые создавались в результате моих трудов, духи уносили мастеру Дроко, где он хватал их каменными руками и мял, словно глину, создавая консистенцию нужной плотности и температуры для гомункуляторши, которая в свою очередь добавляла в неё искусственную субстанцию и уже после этого готовилась вплавлять в моё тело.

— Харлен, — не оборачиваясь позвала Шейди.

— Уже начинаю. — Великий Пространственный Мастер создал вдоль всей проекции будущего протеза уникурсальные гексаграммы и приступил к зачарованию дриарилла, который через мгновение слился с моей плотью.

Нестерпимая боль пронзила обрубок и я закричал, запрокинув голову. Ощущение, словно кровь заменили раскалённым свинцом, а в каждый нерв воткнули по шипастой игле. Из глаз брызнули злые слёзы, я пошатнулся, но не отступил. Рыча от страданий, я оскалился и в бешенстве стал бить по наковальне, яростно вминая в неё черный металл и пытаясь раствориться в работе. Всё, что угодно, только бы не чувствовать эту сводящую с ума безумную боль…

Мой мир сузился до пределов объятой синим пламенем наковальни. Вокруг бушевал огненный шторм, звучала семаргалийская речь, оглушительно звенел молот, отдаваясь в голове громоподобным эхом, и слепящая боль застилала сознание.

Сколько времени всё это длилось? Часы? Дни? Недели? Месяцы?

Не важно. Это не имеет абсолютно никакого значение. Ведь смысл только в одном — в созидании. Лишь это является истинной целью, к которой мы все стремимся — созидание чего-то по настоящему стоящего. Великолепного. Идеального.

Величественного.

То, что будет жить после нас, оставшись в сердцах последующих поколений…

В какой-то момент я вдруг осознал, что пламенная буря закончилась. Духи больше не несут мне кусочки дриарилла, и молот бьёт по пустой наковальне.

Наношу по инерции ещё несколько ударов и с огромным трудом заставляю себя остановиться. Шатаясь отступаю на шаг назад и едва разжимаю сведённые судорогой пальцы. Рукоять выскальзывает из окровавленной ладони и «Янтарный Король» с глухим стуком падает к моим ногам. Из последних сил оборачиваюсь и вижу неподвижно лежащих на полу Шейди и Кривглазиана. Мой взгляд скользит дальше и натыкается на замершую каменную глыбу, в которой угадываются черты мастера Дроко.

Тяжесть. Странная тяжесть оттягивает левую руку, клонит к земле.

С невероятным усилием поднимаю её к лицу и, ничего не понимая, смотрю на гладкую чёрную сталь, которой покрыта вся рука, от кончиков пальцев и до самого локтя.

И тут мой взгляд притягивает пульсирующая на груди синяя руна. Даже не успеваю ни о чем подумать, как всё тело вдруг охватывает испепеляющий жар, словно меня окунули в самое жерло вулкана.

Великий дух огня с оглушительным воем покидает моё тело, и, сделав круг по залу, разбрызгивая языки пламени влетает в каменный монолит, служащий вместилищем его сущности, и мгновенно погружается в сон.

Я же, изможденный и лишенный последних сил, наконец теряю сознание и проваливаюсь в спасительную темноту.

Первое, что я сделал, придя в себя, это очень горько пожалел об этом: голова раскалывалась, всё тело горело, глаза кололо, точно иглами, а во рту словно образовалась засушливая пустыня. Зрение восстанавливалось неохотно, мозг работал откровенно плохо, но со временем мне всё же удалось понять, что я лежу на чём-то мягком и смотрю в каменный потолок. Звон в ушах тоже начал постепенно стихать, и первыми осознанными звуками для меня стали глотки. Громкие, отчётливые глотки.

С усилием повернув голову, я увидел жадно пьющих из кувшинов Шейди и Кривглазиана, сидящих на противоположных друг другу деревянных койках, застеленных соломенными матрацами. Архимаг, утолив жажду, хмуро уставился глубоко запавшими глазами на сжимающие кувшин дрожащие руки и мрачно проворчал хриплым голосом:

— Ненавижу работать с великими духами огня.

Девушка его поддержала, оторвавшись от воды:

— Ага. Горячие парни. После них всё тело болит и каждая мышца ноет.

Кривглазиан покосился на неё.

— Ассоциация так себе, если честно.

Она вяло усмехнулась.

— Зато всё правильно отражает. — Шейди перевела взгляд на меня. — О, смотрите-ка кто к нам вернулся. С пробуждением, Руналорд. Садись, кувшин с бодрилкой у тебя под кроватью, у изножья.

Собравшись с силами, я со стоном перевернулся на бок, затем осторожно спустил ноги на пол и медленно сел, с хрустом выпрямив спину. Виски стянуло болью, в глазах потемнело. Скривившись, я нашарил под койкой горлышко сосуда, поднёс ко рту и надолго припал к живительному холодному напитку, с каждым глотком которого восстанавливались физические и моральные силы. Опустошив его до дна, я, тяжело дыша, положил опустевшую тару на матрац и исподлобья посмотрел на гомункуляторшу.

— Руналорд? Это ещё что за фигня?

Шейди снисходительно улыбнулась.

— Саргош, у тебя голова ещё плохо варит. Не уловил связи что ли? «Руна» и «лорд», получаем «Руналорд». Он же Лорд Рун или Рунный Лорд, тут как больше нравится.

Я нахмурился.

— Что ты несёшь?

Она закатила глаза.

— На руку свою посмотри, тупик.

Я опустил взгляд и несколько секунд ничего не понимая пялился на абсолютно чёрную левую руку. Когда ступор проходит, осторожно шевелю пальцами, а потом медленно поднимаю отчего-то тяжелую ладонь к лицу.

Что это? Металл? Но… разве это возможно? К-как?..

В голове вдруг словно что-то щёлкнуло и тут я всё вспомнил.

События бесконечных часов ковки ворвались в сознание и всё левое плечо пронзила резкая боль. Зарычав, я схватился за него и крепко зажмурился, пережидая нахлынувший приступ. Будто издалека до меня донесся голос Шейди.

— Пока не завершен процесс адаптации возможны некоторые… неудобства и проблемы с координацией. К весу ты тоже постепенно привыкнешь и перестанешь его замечать. А вот главные свойства надобно бы протестировать.

Раздался скрип, а затем звук приближающихся шагов. Я открыл глаза и посмотрел на присевшую рядом девушку. Протянув руки, она осторожно взяла в ладони мой стальной кулак и я удивлённо вскинул брови.

Я… чувствовал.

Расслабив ладонь, позволил Шейди провести по черному металлу пальцами.

Тепло… Я чувствовал тепло её кожи! Её прикосновения! Невероятно. Просто невероятно…

— На первый взгляд, всё работает нормально, — задумчиво пробормотала гомункуляторша. — Несмотря на то, что все элементы руки созданы из металла, благодаря примеси удалось восстановить осязательные способности. Пусть они неполноценны и являются лишь отголосками реальных ощущений, но всё же это лучше, чем совсем ничего. А ты что скажешь, Харлен?

Кривглазиан поднялся со своего места и сел по другую сторону от меня, внимательно всматриваясь в протез.

— Судя по всему всё получилось, хоть и не так идеально, как могло бы быть. — Он устало потёр глаза. — Но при первом изготовлении сложно избежать изъянов, так что нет ничего удивительного.