Лесная ведунья. Книга 1 (СИ) - Звездная Елена. Страница 30

Насторожило меня это, от того и спросила:

— Неужто ты, Заратаренька, лес Заповедный уничтожить хочешь?

Маг усмехнулся криво, но ответил:

— Весенька, милая моя девочка, не лес моя цель, я лишь подтолкнул тех, кому это нужно. Беги отсюда, милая, хочешь сама, а хочешь — помогу?

И кольцо с пальца снял, но не мне дал — знал, что не возьму, магические вещи брать себе дороже, а потому на веточку рядом повесил.

— Бывай, девочка, — улыбнулся Заратарн.

И портал призвал.

Да только и я ушами не хлопала — и кольцо его в тот же портал полетело, куда и маг исчез.

А опосля я лишь одно слово произнесла:

— Чаща!

Моя зловреднючая поганка явилась тот час же. Довольная, улыбкой светиться, в руках картинки похабные — никак для очередной лекции готовила. Да только хватило ей одного моего взгляда, чтобы осознать — провинилась. Ох как провинилась. И вмиг утратив облик девы голозадой, расползлась кустом терновника, проверяя все границы подведомственной территории.

— Зла на тебя не хватает, — прошипела ей, с трудом сдерживаясь.

Чаща скукожилась, да и исчезла — дел у нее теперь было завались, ведьмака выдворить, пространственные дыры от портала маговского залатать, да и в целом безопасностью озаботиться, наконец, вместо заботы о размножении.

Я же быстро к вещам своим прошла, собрала все, клюке вручила, и ею же тропу заповедную открыла для себя.

***

На краю обрыва простояла не долго — Водя, как и я, вторжение на свои территории чувствовал. Из реки вынырнул, на меня поглядел, понял, что дело не чисто. С тяжелым вздохом рывком подплыл к берегу, на руках из воды выскользнул, на берег парубком вышел. Да, Водя не обычным водяным был, я об этом знала, и он знал — а больше никому ведомо не было. Обрыв этот — нейтральная территория, мой лес сюда не доходит, а царство водяного сюда же не поднимается. Крохотный клочок пространства, где хозяйка леса да хозяин реки поговорить могут без свидетелей.

Водяной на берег вышел нагим, но щадя мои чувства, достал длинную рубаху из-под камня, и поднялся ко мне одетым.

Подошел, гигант с длинными золотыми волосами, постоял рядом, плечом к плечу со мной, тоже на воду глубокую посмотрел, а потом я спросила:

— Водя, а у тебя враг есть?

Хозяин реки глянул на меня непонимающе, но поспешать с ответом не стал, подумал хорошенько для начала, опосля сказал:

— Весь, ты ведь уже знаешь — я чародеев и чародеек погубил. Да не всех. Враги есть, да только о силе моей тебе ведомо, и лес Заповедный мне завсегда помощник.

Кивнула, все так же на реку глядя. Велика она, река-то. Велика, широка, могуча…

— А если падет мой Заповедный лес, Водя, тогда до тебя добраться смогут? — выдохнула едва слышно.

И на сей раз водяной с ответом не спешил. Помолчал, затем спросил:

— Весь, о чем ты?

Повернулась к нему, шея заныла в тот же миг, пришлось просить:

— На колени встань.

Опустился, подбородок его теперь на уровне моей груди был, но мне так легче. Шагнула к водяному, он обнял, нагнулась к губам его, обхватила лицо широкое ладонями, взглянула в глаза светло-синие, как река под нами, и выдохнула все что знала — образы, запахи, слова, опасения, свои мысли.

Водя судорожно вдохнул, меня обнял крепче, прижал к себе сильнее, и выдохнул почти прикоснувшись к моим губам свое видение…

Оно обрушилось на меня сломанными крепостями чародеев и чародеек, окатило брызгами ледяной разбушевавшейся реки, заставило задохнуться ощущение жизней, что поглотила стихия, и увидеть юношу… тощего дрожащего подростка застывшего на краю леса и тем сохранившего себе жизнь. Парень был в черной мантии ученика, черные волосы собраны в низкий хвост, темные глаза подведены черным углем…

И я отшатнулась, вырываясь из сонма образов прошлого.

В себя пришла в объятиях уже поднявшегося Води, он обнимал, прижимая к своей груди и успокаивающе гладил по волосам.

— Это он, — только и смогла сказать.

— Я понял, — ответил водяной.

Я прижалась щекой к его груди, слыша размеренное биение сердца водяного и не зная, что делать то теперь? Заповедные леса уничтожали, давно уже, один за другим, так что на нашей стороне моря их вот почитай и не осталось уже почти, но то не казалось бедой — все течет, все меняется. Опять же вот мы с лешим постепенно приходим к выводу, что коли действовать по правилам, тем правилам, коим учили меня и его, то ни к чему хорошему не приведет это. А потому не было у меня точного ответа, кто леса-то Заповедные косит один за другим. Да и как косит-то? Понять сложно. Лес всегда лесом остается, даже если хозяйку свою потерял, сразу то и не видать. Лес как один организм, как пес — бросят его, он не сразу гибнет-то, отощает, заболеет быть может, но проживет еще сколько получится, а может и даже лучше жить будет, хозяева то разные бывают. От того грустно, что исчезают леса Заповедные, но окромя грусти ничего-то и не было, лес то остается, только обычным становится.

А тут такое.

— Водя, это выходит кто-то, и мы даже догадываемся кто, мог намеренно леса Заповедные уничтожать?

— Выходит… что так, — сипло произнес водяной.

Молвил он с трудом, и понять его можно — тяжкий груз ведать, что за вину твою иным платить пришлось.

— Не вини себя, — сказала, что должна была сказать.

А легче от моих слов ни мне, ни Воде.

От водяного отступила, но он за руку удержал — я и не против, к самому обрыву ведь отступила. Постояла, на кручи водные поглядела. Река и лес, два друга рядом. Река лес поит, лес реку кормит — им завсегда рядом идти сподручнее, даже если нет в них магии. А уж если есть — сила наша в единении. Речная нечисть она в основном в болотах живет да заводях, а им без леса никак, беззащитные без леса они. И в то же время — нечисть речная и есть армия водяного. Не рыбы, не лягушки, а нечисть магическая. Так и выходит, что силе речной без Леса Заповедного никак.

— Что делать будем, Водя? — спросила, все так же на волны глядя.

— Знать не знаю, Веся, — ответил водяной, и только руку мою крепче сжал.

— А узнать надобно, — ох как хорошо понимала я это.

Водяной меня потянул прочь от края обрыва, я отошла, руку свою отняла, да осталась стоять, глядя вдаль. Там, по ту сторону широкой реки, лес стоял обычный, древний, старый, не нужный никому. От того несло от него гнилью и затхлостью, водилась в нем нежить давно разум утратившая, покрывались мхом деревья старые, погибал подлесок, без шанса к небу подняться, виднелись ходоки — некогда людьми были, теперь нелюди.

— Ты на тот лес не смотри, Веся! — потребовал водяной.

Да как же не смотреть-то?

— Водя, делать что-то надобно, — я повернулась, в глаза его взглянула. — Коли мой лес последний, долго ли продержится? Я у тебя о враге спросила, так у тебя он один — кто он мы уже ведаем. А у меня врагов поболее будет! И ведьмы мне не помощники отныне — я клич по всем ведающим кинула, суд будет над Изяславой да над Славастеной, страшный суд, Водя, и заслужили они, вина на них обеих, а исход один — ведьмы слабее станут! Все ведьмы! Так что мне отныне рассчитывать только на себя приходится. А у меня, Водя, враги нынче опасные — архимаг последний королевский Ингеборг, принц-ведьмак Анарион, да маг, что некогда своей желал назвать — сын Ингеборга и Славастены Тиромир. А окромя прямых врагов, выходит есть и куда более опасный враг — Заратарн эльн Тарг. Справлюсь ли? Мне не ведомо! Что если не смогу? Что тогда будет?

Водя молчал. Он реки хозяин, я леса хозяйка — мы вместе, но и порознь тоже, слишком разные стихии у нас.

— Весь, а что бы сделала лесная ведунья? — тихо спросил водяной.

Пожав плечами, ответила:

— О лесе бы своем заботилась, о его сохранности пеклась, и за границу опушки не глядела бы. Для истинной хозяйки леса забота одна — ее лес. И только.

— Хороший план, — заметил Водя.

Да только я несогласная была.

— Это плохой план, Водя, — проговорила уверенно. — Это очень плохой план. Во всех иных лесах лесные ведуньи были истинные, правильные, и поступали они «правильно», да только к чему привело это, ответь мне?