Танго на троих (СИ) - Перова Алиса. Страница 39

— В смысле? — она в недоумении выпучила на меня глаза.

На коромысле! Как же всё сложно, пытаюсь перефразировать:

— Как зовут Вас, дитя?

— Алина, — с гордостью отозвалось грудастое «дитя».

— Так вот, Алина, расскажите мне, пожалуйста, какой кофе предпочитает Ваш босс, и где я могу его приготовить для Александра Андреевича и для себя.

— А для Жени? — обиделась секретарша за своего проигнорированного кумира.

— А для Жени приготовите Вы сами, уверена, ему будет очень приятно.

Спустя несколько минут я вошла с подносом в кабинет Ланевского. Мужчины с удивлением и видимым удовольствием наблюдали за моими действиями. Когда я расставила чашечки, Женя возмущённо воскликнул:

— Я что-то не понял, а где мой кофе?

Утруждать себя ответом я не посчитала нужным и принялась смаковать ароматный напиток.

Без предварительного стука дверь в кабинет распахнулась, и вошли ноги секретарши, неся секретарскую грудь, губы и чашечку кофе. Ставя перед Женей дымящийся напиток, Алиночка эротично наклонилась и положила увесистую грудь ему на плечо, а зад выставила перед обалдевшими очами своего босса. Глядя на эту сцену, сдержать смех я не смогла, а Алина, выпрямившись, поджала губы и недовольно уставилась на меня.

— Алина, кажется, у вас реснички отклеились, — жёстко пошутила я, и девицу выдуло из кабинета.

— Надо взять себе на вооружение, — рассмеялся Ланевский-старший.

— Александр Андреевич, а не пора ли нам съездить на объект? — поинтересовалась я.

— Вы в пентхаус? Я сейчас свободен, могу поехать с вами, — небрежно бросил младшенький, будто делал нам одолжение. Вставить шпильку я не успела.

— Кто тебя освободил, Евгений? Ты немедленно поступаешь в распоряжение Соболева, у него работы по горло, — приказал резко посуровевший папа.

— Надеюсь, это была шутка, потому что я не планирую горбатиться на этого задрота, — возмутился сынок с видом непонятого гения.

— А зарплату ты получать планируешь? Если да, то не обсуждается, — отрезал Ланевский, и парень выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью.

Фамилия Соболев резанула по нервам и теперь занозой застряла в сердце. Конечно, я не сомневалась, о ком идёт речь, и прекрасно знала, где его искать. С напускным безразличием я поинтересовалась:

— А кто этот Соболев?

— Это наш проектировщик — Артур Соболев. Малый не без способностей, но до Женьки ему далеко, если честно. Это я так, в воспитательных целях своего парня напряг, чтобы поменьше звездился. Ну, и у Соболева всё же опыт, а у Женьки пока одни амбиции, хотя и колоссальный потенциал.

— Диана, я что хотел сказать насчёт Женьки — я и правда не понял, какая муха его укусила. Он, конечно, борзоватый парень, но чтобы вот так — это в первый раз, даже не знаю, что и думать. Вы простите меня, пожалуйста, мне очень стыдно за эту выходку, — Ланевский выглядел искренне расстроенным.

— Александр Андреевич, Вы зря волнуетесь, я нисколько не обиделась. Правда, это было даже забавно. И, пожалуйста, обращайтесь ко мне «ты», так мне будет комфортнее.

— Правда? И мне, наверное, тоже. Спасибо, Диана, ты действительно необыкновенная девушка. Когда ты только успела всему научиться в столь юном возрасте? У тебя хватка, как у бультерьера, прости за сравнение.

— У меня учителя были хорошие, Александр Андреевич, и не такая уж я юная. Подозреваю, об этом Вам хорошо известно.

— Э-э… Соколов говорил ещё пару лет назад, что ты вроде бы чуть старше моего Женьки, но я бы ни за что не подумал, — Ланевский заметно смутился.

— А сколько вашему Женьке?

— Да пока двадцать три, но ненадолго.

— А мне на пять больше, так что времени для учёбы у меня было достаточно, к тому же в армии я не служила.

— Оно и к лучшему, — с улыбкой заметил Ланевский.

Как сказать… Я свой боевой дух закаляла в менее комфортных условиях, и в сравнении с ними ваша срочная служба — просто группа продлённого дня.

— Поехали уже смотреть мою «Крепость», Александр Андреевич.

*****

Артур Соболев. Артурчик. Я знала, что он работает здесь даже раньше, чем доверила компании свой большой проект. Надеюсь, этот ублюдок не касался своими грязными лапами моей великолепной «Крепости».

— Приехали. О чём задумалась, Диана? — Ланевский помог мне выбраться из автомобиля.

Я осмотрелась — хороший райончик, тихий. От центра, правда, далековато, но зато лес рядом. В течение полугода жилой комплекс достроят полностью, уберут строительный мусор, и будет просто сказочное место. А на самом верху двадцатишестиэтажной высотки красуется моя трёхуровневая крепость. Наше восхождение по лестнице стоило мне сбитого дыхания, а бедняге Ланевскому пришлось совсем туго. Мне стало стыдно, что не очень молодому мужчине пришлось совершать такой подвиг и стараться не ударить лицом в грязь. Но после семнадцатого этажа моему спутнику стало всё равно, что я о нём думаю, и он, задрав пальто, присел на грязную ступеньку. Я понимающе улыбнулась, глупо же извиняться.

Зря Ланевский так волновался — квартира мне понравилась. Конечно, я контролировала возведение моего жилища на протяжении всего периода строительства. Но одно дело получать видео и фотоотчёты и контролировать процесс через полмира, и совсем другое — окунуться в эту атмосферу. Потрогать своими руками эти стены, пройтись по лестнице и почувствовать, наконец, радость от того, что у меня теперь есть моё, по-настоящему, первое собственное жильё — моя крепость.

*****

Уже минуты две гипнотизирую дверь Дашкиной квартиры. Может, не сегодня надо было? А когда — ещё лет через пятнадцать? Решительно нажимаю кнопку звонка. Дверь открывается без предварительного «Кто там?», и передо мной предстаёт тётя Зина, Дашкина мама. Она, как всегда, с высокой причёской, ярко накрашенными губами, в парадном халате длиной в пол и запредельно глубоким декольте — удивительная женщина.

— Девушка, Вы к кому? — тётя Зина рассматривает меня с подозрительным и бесцеремонным любопытством. Неужели она до сих пор патологически ревнует своего мужа и воспринимает любую женщину, как потенциальную соперницу? Раньше именно так и было, и эта воинственная хранительница семейного очага никогда не позволяла себе расслабиться и круглосуточно была начеку и во всеоружии. Дашка говорила, что ей самой лишь пару раз удалось застать свою мать врасплох — без макияжа и причёски. Столько времени прошло, а тётя Зина по-прежнему на страже. Неужели дядя Витя до сих пор шалит?

Я тороплюсь развеять подозрения грозной женщины и, широко улыбнувшись, прерываю затянувшуюся паузу:

— Здравствуйте, тётя Зина, а Даша дома?

Она внимательно всматривается в моё лицо, охает и восклицает:

— Динка, ты, что ли?

— Я, тёть Зин, не сильно я опоздала с визитом?

— Господи, да иди хоть обниму тебя, пропащая. А тут ведь темно — я и не разглядела тебя. Ох, Динка-а-а.

Мы обнимаемся, тётя Зина причитает, потом начинает расспрашивать меня взахлёб обо всём и, наконец, опомнившись, извиняется за болтливость и провожает к Дашкиной комнате.

Вхожу, и две блондинки поворачивают головы в мою сторону. Девочка смотрит с любопытством, а её мама с широко распахнутыми глазами прижимает ладонь ко рту и шепчет:

— Динка, сучка, ты почему такая молодая и красивая? — а по её щекам уже бегут потоки слёз.

— Так ты от зависти рыдаешь, коза престарелая? — спрашиваю охрипшим голосом, сморгнув навернувшиеся солёные капли.

Дашка с диким воплем кидается ко мне и стискивает в объятиях, целует и, всхлипывая, приговаривает, какая же я всё-таки сучка — старая песня.

Подруга знакомит меня с Анечкой, своей уменьшенной копией, и я вручаю малышке подарок — красивую и моднющую сумку-ранец со спрятанной внутри куклой. Анечка пищит от восторга, а Дашка возмущается:

— Ну, ничего себе сумочка, да я бы и сама от такой не отказалась!

— Для тебя у меня тоже презент имеется, — утешаю я Дашку и достаю подарок для неё.