Брюки мертвеца (ЛП) - Уэлш Ирвин. Страница 16

Бляпиздец. Это означает, что я должен оформить пропуска, документацию и страховку для этих подленьких, но горячих девчонок, которые уже нацелены на толстого голландского мальчишку. И я уже договорился о дорогой шлюхе в «Стандарде» для ненасытного уебка. Надеюсь, им понравится вкус вагин и закидывание экстази в задницу. Мы сели в мини-автобус. Карл в говнище, падает на задние места и что-то орет про кокаин. По крайней мере, Эмили ведет себя тихо: она разговаривает с Мелани.

— Должно быть, говняно знать, что ты больше не диджей, — кричит Конрад Карлу. Дженсен посмеивается, а обе девушки вздыхают в поддельном восхищении.

— Отъебись, головка от хуя, — и он достает телефон, показывая фотографию Конрада с дилдо на голове.

Я закатываю глаза — надвигается ураган. Франко поворачивается ко мне и кивает:

— Учитывая, сколько ты зарабатываешь, ты заслужил быть их нянькой!

Я научился быть нянькой из-за тебя: пытался следить, чтобы ты никому не отрезал голову.

— То же самое я говорю себе.

Частная взлетная полоса примыкает к МкКаррону, это самый короткий путь. Я всю дорогу в телефоне, пытаюсь организовать пропуск для девушек, одну из которых похабно лапает Конрад, пока Дженсен ведется на каждое слово Эмили, которая просвещает о своих вдохновителях — будто не понимает, что у него ноль шансов. Карл притих. Мне не нравится видеть его таким. Мы заходим в реактивный самолет и готовы к тому, чтобы взлететь с минимумом возни. Мелани впечатлена, как и Франко. Он смотрит на меня с сомнением.

— Это списано с налогов от расходов, — уточняю я, — дядя Сэм платит нам за то, что мы ебем окружающую среду, ведь таким образом мы попадем в наши кровати, не потратив еще одного дня без сна в наполненном веселящем газом отеле Вегаса.

— Отлично, — с сомнением говорит Франко.

Несмотря на то, что полет короткий, я паникую без «Амбиона» и трогаю желтую банку в кармане своей потной рукой. Мы приземляемся в частном аэропорту Санта-Моники, где я прощаюсь с Франко и Мелани, которых в этот час встречают очень понимающие друзья. Эмили присоединяется к компании своих приятелей, Карла ждут два неряшливых нарика, с которыми он пропадает в этом темном утре. Я уже собираюсь вызвать такси для Конрада, Дженсена и девушек, а также «убер» для себя, но Конрад против.

— Ты должен поехать со мной в «Стандард», убедиться, что сучья шлюха, которую ты нанял, придет, — командует он, запихивая шоколадную плитку в рот.

Моя квартира в ебаных десяти минутах отсюда. Я за гранью усталости, моя челюсть трясется, когда я думаю о своей кровати. Не самая лучшая конструкция, но очень дорогой матрас. Западный Голливуд в тридцати минутах отсюда, даже если в этот час улицы пусты, плюс столько же обратно. Но он же у нас талант. Этот толстый, неприятный, избалованный женоненавистник, мелкий хуй, который зовет женщин шлюхами и суками, потому что он очень богатый белый пацан, пытающийся имитировать какого-то тупого черного рэпера, которого он встретил однажды на хип-хоп конференции: он ебаный талант.

— Окей, — говорю я, чувствуя как увядает моя душа.

Я отключаюсь на переднем сидении рядом с водителем, пытаясь заблокировать шаблонно-очаровывающую болтовню Конрада и поддельный льстивый смех Дженсена и девушек. Я уже хочу вернуться обратно, в Эдинбург, на Новый Год. Я даже поспал бы на неудобном матрасе в доме отца, в свободной комнате. Потом я думаю о Виктории и понимаю, что у Лос-Анджелеса есть свои плюсы.

К счастью, когда мы приезжаем в «Стандард», эскорт, Брэнди, уже ждет, и она очень неплоха. Конрад пропадает с ней и двумя девушками, оставляя несчастного Дженсена без вечеринки. Но у него есть комната, оплаченная «Цитадель Продакшнс», позже оплаченная их клиентом Конрадом Эпплдурном под видом менеджерской траты. Я заказываю «убер» обратно в Санта-Монику, к своей кровати. Я пытаюсь уснуть, страшно жаждя комы, вызванной «Амбионом». Сопротивляюсь, мои глаза яростно периодически открываются, со страхом изучая потолок. Когда мир снов настигает, он похож на театральную сцену, где я принимаю участие в постановке Ноэла Кауарда — с Франко с моноклем и в смокинге, и в бальном платье — смеси Вики и Мелани.

Моя квартира в Санта-Монике находится в тоскливом комплексе на углу квартала. Оранжевая краска, покрывающая наружные стены была разбавлена для экономии денег, сейчас она свернулась от нахально-дерзкого до скудно-безвкусного покрытия, бледнея у поворота на боковую улицу. Но есть и плюс — доступная всем терраса на крыше, с бассейном, которым никто почти не пользуется, кроме двух курящих французских королев. По утрам — так я называю послеобеденное время, у меня тенденция общаться терминологиями диджеев — я люблю сидеть там с ноутбуком, отвечая на е-мейлы и звонки. Как раз настиг звонок, которого я долго избегал — промоутер из Амстердама. Бедный пиздюк очень настойчив, придется взять трубку. Ебаные часовые пояса.

— Дез! Мы играем в телефонные салки!

— Нам нужен Карл на ADE, Марк. Он модный. Карл Юарт — это эйсид-хауз. Да, эта ярмарка, которую мы все знаем и любим, приходится на тяжелые времена. Но все обязательно вернется. В следующем году — тридцатилетие Ибицы-87. Нам нужен N-Sing.

Я молчу. Обидно, когда кто-то выкладывается на все сто, а ты знаешь, что разочаруешь их.

— Марк?

Я смотрю на слепящее солнце, закрывая глаза. Надо было намазаться солнцезащитным кремом. Я думаю: повесить трубку или сказать Дезу, что не слышу его?

— Мы не сможем попасть на ADE, друг. У нас другой гиг в Барсе.

— Подонок. Ты обещал мне в «Фабрик», что вы будете на ADE!

Я тогда был обнюханный. Никогда не давай обещаний под наркотой.

— Я сказал, что мы попробуем. Гиг в Барсе, хорошая сцена для Карла, Дез, мы не могли упустить этого. Они дали нам место на «Сонаре» в этом году. Я не могу разочаровать их.

— Но ты можешь разочаровать нас?

— Дез, мне жаль, друг. Ты знаешь эти дела.

— Марк...

— Да, Дез?

— Ты мудак.

— Не буду с тобой спорить, Дез.

Я встаю, прохожусь к парапету и смотрю на пробку на автостраде, медленно ползущую в сторону пляжа. Вдалеке слышен стук колес нового метро до центра Санта-Моники, которое наконец-таки соединило пляжные города с Лос-Анджелесом и Голливудом. Было время, когда я был рад по этому поводу; сейчас я понял, что даже не был в нем, и, к моему ужасу, не могу понять, когда мне вообще на него было нужно. Вместо этого я разъезжаю на арендованных машинах по душным автострадам, ища парковки возле отелей и в подземных гаражах офисов. Ебать.

— Правильное решение, Марк. Иди на хуй, ты, двуличный уебок! Если бы ты знал, через что мне пришлось пройти, чтобы внести твоего друга-наркомана в этот ебаный список!

— Так Дез, давай выдохнем.

Он вздыхает:

— Ладно, но все равно, пошел ты на хуй.

— Я тебя тоже люблю, Дез.

— Ага, конечно, — и он кладет трубку.

Я честно чувствую себя полным уебком, но, как только я это признаю, чувство сразу же угасает. Раньше я никогда не был таким толстокожим, даже когда притворялся таковым. Потом внезапно это просто появилось. Будто я ебаный Тони Старк, который придумал экстрасенсорный костюм Железного Человека. Единственный минус этой брони очевиден: тебя ничего не ебет. Проблема? Ну, это как антидепрессант. Тебе не хуже, но ты скучаешь по эйфории.

Последние несколько дней были такими дезориентированными. Путешествие, часовые пояса, отсутствие сна. Казалось, все это время я на телефоне и без всякого прогресса. Это все из-за дерьма с мобильными банками: ничего не работает нормально, если ты живешь между странами. Я потратил половину дня, разговаривая с банком в Голландии, «АБН АМРО», заставляя их перевести деньги на мой американский аккаунт «Ситибанка» в США. Конечно, снять деньги из банкомата — пиздец как сложно, а потом... просто нахуй банки.

Чувствую себя от «Амбиона», как на отходосах. В мои глаза будто насыпали песка, они пульсируют. К счастью, Вики помогает, придя и затащив меня в постель. Она говорит мне, что больше никаких таблеток, только секс. После занятий любовью я впадаю в глубочайший сон, такого у меня не было месяцами. Утром я радуюсь, что она осталась. Здорово просыпаться с ней. Даже если неприлично рано для меня — но я чувствую себя отдохнувшим, впервые за годы. Она даже уговорила меня пробежаться до пляжа. Несмотря на то, что она бежит медленно, мне сложно угнаться за ней, пот хлещет, а легкие горят. Потом у нас полдник, мы возвращаемся обратно в мою квартиру. Вики растягивается, от души зевает, ее обожженные от солнца волосы расползаются по моей подушке, и сквозь истощение я понимаю, что не был так счастлив многие годы.