Брюки мертвеца (ЛП) - Уэлш Ирвин. Страница 19

Я вновь понижаю свой голос и киваю в сторону деревянной лестницы:

— Шшш... Да я могу, — слышу, как яростно бродит Карлотта, хлопая дверьми и топая по полированному полу. Я смотрю в сад, где Бен уже закончил болтать и готов войти в дом, чтобы попросить денег. Не ребенок, а машина, пожирающая деньги.

Я виню в этом Суррей и их неосторожное, снисходительное воспитание, или, что, наверное, более реалистично — их спланированное унижение Саймона Дэвида Уильямсона; они заставляют меня сражаться в этой игре — в игре, которую я никогда не выиграю.

— То, что тебе нужно — это опытная женщина, которая проведет тебя через потерю твоей вишенки.

Росс смотрит с ужасом:

— Но мне нравится...

Я перебиваю его:

— Знаю я, кто тебе нравится: энергичная, с ангельским ликом школьная прожигательница сердец. Расхаживает так, будто знает, что она супер-модель на этой игровой площадке. Но чтобы охотиться на такую дичь, тебе нужны инструменты — и я говорю не о пушке у тебя в брюках, которая, я надеюсь, Уильямсон 9.5 калибра, нежели чем Маккоркиндейл 5.5. Если ты понимаешь, о чем я.

Покрасневшее лицо ребенка говорит мне о том, что второе ему более близко.

— Нет, дружок, тебе нужна уверенность, которую тебе даст этот опыт; и в общении, и в сексе. Вот что предлагает профессор Сай из Университета ебли. Теперь обдумай это. И нихуя не говори своей матери. Это братская тема. Обещаешь?

— Да... Спасибо, дядя Саймон, — благодарно пищит он, по-дружески стукая меня кулачком.

За его плечом появляется Бен, выглядящий немного самодовольно, и пялится на нас.

— Бенито-бандито! Я пытаюсь уговорить твоего маленького кузена, — и я кладу руку на плечо прыщавого юнца, — чтобы он присоединился к нам в ИР игре.

— ИР игре... — произносит Бен своим ленивым, пригородным акцентом с чувством превосходства... Боже мой, он — один из них. Мой сын — один из них. — Это как-то связано с дядей Юэном?

— Нет! ИР — это Истер Роуд. К игре против могущественных «Роверов»!

— Ага, круто, — не очень восторженно говорит Бен, но оживает, когда замечает, что я полностью одет. — Куда ты идешь?

— Небольшая работенка от твоей тети.

— Ты идешь искать папу? — блеет Росс. — Я тоже хочу пойти!

— Невозможно, мой друг, — говорю я и слышу топот спускающихся шагов.

— Росс! — рявкает Карлотта из дверного проема. — Ты остаешься здесь со своим кузеном!

У Росса на лице виноватое выражение потрясения.

Я подмигиваю ему, что, походу, не особо его утешает. Самый подходящий момент для моего побега. Достаточно семейного дерьма! Эта праздничная гниль на календаре — полное мозгоебство, спасибо Христу (буквально), что только раз в году.

Так что я отправляюсь на свои удручающие поиски. Морозный холод кусает меня за щеки, безжизненно светит уличный фонарь. Дневные часы столь мимолетны, что это почти оскорбительно — вставлять настолько серые куски дерьма в полную темень. Смешно: в юные годы я всегда хотел покинуть этот город. Тогда Лондон представлялся мне большим холстом. Сейчас я чувствую необъяснимую лояльность к своему городку. Даже думаю немного прогуляться до Лит Валк, но это, уверен, подарит мне сокрушительное уныние. Единственное, что может быть хреновее, чем слышать «БОЛЬНОЙ, ТЫ, УЕБОК, ГДЕ ТЫ НЫКАЛСЯ?» (из грязного паба на максимальной громкости) — не услышать их вообще. Я держу свой курс в сторону Королевского лазарета — места работы Юэна. Когда я вхожу в приемную, они звонят персоналу по моей просьбе, а потом сообщяют мне, что «доктор Маккоркиндейл в отпуске до шестого января».

Я сажусь на обратный автобус. Холодно — пиздец. Мое лицо жжет из-за холодного воздуха, губы потрескались. Я захожу в «Бутс» купить бальзам для губ и презервативы.

Он, все-таки, не потерявшаяся жена, поэтому нет смысла ползать по автобусным остановками или вокзалам — я делаю выбор болтаться по лобби отелей. По крайней мере, в них тепло. У Юэна есть бабки, но он чересчур скупой дрочила, чтобы раскошелиться на «Балморал» или «Каледониан». Это будет чистенькая эконом-сеть — и я прохожусь еще по нескольким местам. Они забиты продавцами и рекламщиками, но нигде нет опозорившегося ортопеда.

По той же логике, Юэн явно не пошел в дорогое эскорт-агентство. Спорим, он трется в саунах, наслаждаясь острыми ощущениями от сделки, — и часть его существа возбуждена от потенциально унизительной встречи с коллегами. Да, я думаю, ему подсознательно хочется всей этой драмы. Я посетил парочку «Мэри Тайлер Мур» — один в Лите, а другой в Нью-Таун, безуспешно показывая всем рождественское фото Юэна, которое я сделал на телефон.

Я нахожу эти помещения безвкусными, а их грязную клиентуру — удручающей. Местечко в Ист Нью-Таун похоже на потрепанный государственный офис из восьмидесятых. С настолько безвкусной приемной, что чувствуешь себя так, будто ты тут, чтобы получить паспорт, а не привести себя в порядок. Я выхожу на улицу, готовый закруглиться и вернуться с пустыми руками, столкнувшись с гневом Карлотты, когда слышу, что позади кто-то возникает. Потом слышу голос:

— Эй, друг, подожди минутку.

Поворачиваюсь. То, что я вижу — ебаное сумасшествие.

Его узкие глаза горят намерением сообщить, что у меня большие проблемы. На нем дорогой костюм, но сидит паршиво — будто стал влажным из-за того, что он, вообще-то, носил его в сауне. Я знаю его — это псих, который владеет несколькими учреждениями, для него Терри однажды делал кое-какую работенку. Это не очень хорошо. Когда незнакомец называет тебя «другом».

— Это ты ходил по саунам и спрашивал про парня?

— Ага, — я перехватываю инициативу и показываю ему фотку на телефоне.

— В общем, если ты играешь в детектива и не подходишь к сучкам, это не кошерно, — говорит этот ублюдок. Бог высрал этот ебаный гной, пока у него был запор и он сидел на толчке, размышляя, что же такое «мразь». Должен сказать, не лучшая работа создателя.

— Парень чутка потерялся, — объясняю я. — Его жена, моя сестра, поймала его на делишках вне дома. Выгнала его. Теперь она хочет его вернуть. Я думал, что он наверняка блядствует, вот и все.

Все это время, косые и злобные глаза этого уебка перескакивали с телефона на мое лицо. Потом он внезапно говорит:

— Я знаю тебя! Они зовут тебя Больным!

Они — это, предположительно, его умственно отсталые приятели-идиоты.

— Ха... давненько я подобного не слышал.

— Даааа... ты сейчас работаешь в Лондоне. С Лео и греческим мудилой, как там его имя...

Мое сердце замирает. У этого заторможенного продукта кровосмешения — длинные руки, как и у его друзей-уебанов. Если они соберутся вместе, то не будет места, где я смогу прятаться, а это значит, что нужно содействовать.

— Андреас.. Да, и Лео, отличные ребята. Но это все — в прошлом. Сейчас у меня респектабельное агентство знакомств. У нас есть приложение...

— Ты, парнишка из Лита, — обвинительно говорит он, — раньше таскался с Франко Бегби.

— Ага, — допускаю я. Ненавижу, как эти кретины пользуются термином «таскался», их жалкий гангстерский сленг раздражает меня, и я просто не могу поверить, что слышу имя Бегби; жестокий психопат, который смог надуть тюрьму и выйти благодаря искусству. Этот ужасный сон становится мрачнее каждую секунду. Темно, холодно, похмелье и я хочу на диван. Даже словесные оскорбления Карлотты более приятны, чем находиться сейчас в неприятной близости с этим уебком. Теперь ветер хлещет ледяным дождем прямо в лицо.

— Ну, меня не волнует, кто ты, просто не заходи на мою территорию и не суй свой нос. Уяснил?

— И не собирался. Как я уже объяснил, я искал своего зятя, он доктор и он...

Следующее, в чем я уверен — воздух выходит из меня из-за незаметного удара в кишки... Я еле могу дышать, тянусь и хватаюсь за перила. Люди ходят рядом под дождем, некоторые на остановке, другие курят у паба. Ни один уебок не заметил нападение этого хуилы на меня!

Смотрю вверх в его безжалостные глаза.