Меч Королей (ЛП) - Корнуэлл Бернард. Страница 23

— Я... — начала она, но раздумала говорить.

— Идём туда. — Я указал на север. Я огляделся, нас ещё не преследовали. — Вперёд! — крикнул я.

Эдгива пришпорила лошадь следом за мной.

— А может, мы подождём и узнаем, что произошло в Фэфрешаме? — спросила она.

— Мы можем и подождать, — согласился я, — но только когда окажемся на борту моего корабля.

— Я беспокоюсь за своего брата.

— А как насчёт твоего мужа? — грубо поинтересовался я.

Она перекрестилась.

— Эдуард умирает. Может быть, уже умер.

— Если так, — резко сказал я, — то Этельвирд стал королем.

— Гнилая душа, — вырвалось у неё. — Злобная тварь. Отродье дьяволицы.

— Он прикончит твоих детей быстрее, чем утопил бы котёнка, поэтому мы должны увести тебя в безопасное место.

— Что за безопасное место? — Вопрос задала одна из служанок Эдгивы, та, что не держала ребёнка. Она направила ко мне лошадь, остановилась слева и снова спросила: — Куда мы пойдём?

Было заметно, что английский ей не родной, она говорила с легким акцентом.

— Как звать? — спросил я.

— Я Бенедетта, — произнесла она с интригующим достоинством.

Необычное имя дополнительно меня заинтриговало, поскольку было не саксонским и не датским.

— Бенедетта, — коряво повторил я.

— Я из Лупии, — с гордостью заявила она, пока я молчал. — Ты слышал о Лупии?

Я просто бестолково пялился на неё, и Эдгива ответила за меня.

— Бенедетта из Италии!

— Рим! — охнул я.

— Лупия находится далеко к югу от Рима, — уверенно заявила Бенедетта.

— Бенедетта — моя бесценная компаньонка, — объяснила Эдгива.

— И очевидно, далековато забралась от дома, — заметил я.

— Дом! — Бенедетта буквально выплюнула это слово. — Какой это дом, лорд Утред, когда тебя запросто могут забрать работорговцы?

— Работорговцы?

— Сарацинские свиньи. Мне было двенадцать лет, и ты не ответил на мой вопрос, лорд Утред.

Я снова взглянул на неё и подумал, что эта прекрасная, дерзкая женщина так же красива, как и её госпожа, королева.

— Я не ответил тебе?

— Где можно жить в безопасности?

— Если брат леди Эдгивы жив, — сказал я, — то она может к нему присоединиться. Если нет, то мы двинемся в Беббанбург.

— Сигульф придёт, — уверенно заявила Эдгива, но тут же перекрестилась.

— Надеюсь, что так, — неловко ответил я и задумался о том, что делать с Эдгивой и её компаньонками в Беббанбурге. Крепость удобна, но я не смогу предложить ничего, сравнимого с роскошью дворцов Винтанкестера или Лундена. Ходили слухи, что на севере чума, и, если Эдгива и её дети помрут в моей крепости, все скажут, что я их убил — как Этельхельма-старшего.

— Мой брат придёт, — прервала мои размышления Эдгива. — И я вообще не могу идти в Беббанбург.

— Ты будешь там в безопасности, госпожа, — сказал я.

— Мой сын, — она указала на старшего из детей, — должен стать королём Уэссекса. Но он не может быть королём, если мы скрываемся в Нортумбрии.

Я слегка улыбнулся.

— Королем станет Этельвирд, — мягко произнёс я, — а Этельстан попытается стать королём. Будет война, госпожа. От нее лучше держаться подальше.

— Войны не будет, — возразила она, — поскольку королем будет Этельстан.

— Этельстан? — удивился я. Я думал, Эдгива будет настаивать, что у её сына прав на трон больше, чем у Этельстана. — Он станет королём, только если победит Этельвирда.

— Этельстан станет королём Мерсии. Такое решение принял мой супруг. — Последние два слова были полны яда. — Такова его воля. Этельвирд, ужасный мальчишка, станет королём Уэссекса и Восточной Англии, а Этельстан — королём Мерсии. Это решено. — Я таращился на неё и не мог поверить услышанному. — Они ведь сводные братья, — продолжала Эдгива, — и каждый получит то, чего хочет. Так что войны не будет.

Я всё смотрел на неё. Эдуард разделил королевство? Это просто безумие. Его отец мечтал собрать четыре королевства в одно, и Эдуард подошёл так близко к воплощению мечты, а теперь занес над ней топор? И решил, что это принесёт мир?

— Неужели? — спросил я Эдгиву.

— Да! Этельстан будет править Мерсией, эта мерзкая свинья — двумя другими королевствами, а мой брат в это время станет его защищать. А потом королём станет мой Эдмунд.

Безумие, думал я, чистое безумие. Судьба, эта злобная сука, опять меня удивила, и я пытался убедить себя, что это не моё дело. Пусть Этельвирд и Этельстан передерутся, пусть саксы убивают друг друга, и льётся кровь, а я вернусь на свой север. Но злая сука ещё не рассчиталась со мной. Этельхельм жив, а я дал клятву.

И мы отправились в путь.

Вернувшись в гавань, мы сложили захваченные щиты, оружие и кольчуги в чрево Спирхафока. Всё это можно продать. Корабль держался фута на три-четыре ниже уровня пристани, и Эдгива запротестовала, сказав, что не может прыгать и не позволит себя нести. Я слышал, как она жаловалась своей итальянской компаньонке:

— Я королева, а не какая-нибудь жена рыбака.

Гербрухт и Фолькбалд оторвали от пристани два длинных бревна и сделали грубые сходни, которыми, после некоторых протестов, Эдгива согласилась воспользоваться. За ней последовал её старший сын Эдмунд, который сразу же побежал к куче сваленного оружия и вытащил меч с себя ростом.

— А ну, положи на место, мальчишка! — рявкнул я с пристани.

— Ты должен называть его принцем, — одёрнул меня священник.

— Я буду называть его принцем, когда он докажет, что заслуживает этот титул. Положи на место! — Эдмунд не обращал на меня внимания, пытаясь замахнуться мечом. — А ну, брось меч, паршивец! — взревел я.

Мальчишка не бросил меч, он только смотрел на меня с вызовом, обратившимся в страх, когда я спрыгнул в трюм Спирхафока. Он завопил, но тут вмешалась итальянка Бенедетта. Опередив меня, она взяла меч из руки Эдмунда.

— Если тебе сказано бросить меч, — мягко произнесла она, — значит, надо бросить. И не реветь. Твой отец — король, и может, когда-нибудь ты тоже станешь королём, а короли не плачут. — Она бросила меч на кучу захваченного оружия. — А теперь извинись перед лордом Утредом.

Эдмунд взглянул на меня, пробормотал что-то невнятное, потом понёсся на нос Спирхафока и вцепился в юбки матери. Эдгива обняла сына и сердито зыркнула на меня.

— Он не хотел ничего плохого, лорд Утред, — холодно сказала она.

— Может, и не хотел, — огрызнулся я, — но мог натворить.

— Он мог и сам пораниться, госпожа, — вставила Бенедетта.

Эдгива кивнула в ответ и даже чуть улыбнулась. Я понял, почему она назвала итальянку своей бесценной компаньонкой. В Бенедетте чувствовалась уверенность, готовность защищать королеву. Она была сильной женщиной, столь же властной, сколь и привлекательной.

— Спасибо, — негромко сказал я ей.

Бенедетта чуть улыбнулась. Я встретился с ней взглядом, восхищаясь её красотой, но тут между нами встал священник.

— Эдмунд — принц, — заявил он, — и обращаться с ним следует как с королевской особой.

— А я олдермен, — проворчал я в ответ, — и требую к себе уважения. А ты кто такой?

— Я наставник принца, господин, и духовник королевы. Отец Аарт.

— Должно быть, ты занятой человек, — сказал я.

— Занятой, господин?

— Я думаю, королеве Эдгиве есть в чём каяться, — ответил я. Отец Аарт залился краской и отвернулся. — И разве она королева? Уэссекс не признал этот титул.

— Она королева Мерсии до тех пор, пока мы не услышим о смерти её супруга, — напыщенно ответил священник. Такой он и был — напыщенный коротышка с венчиком редких каштановых волос вокруг лысой макушки. Он заметил молот на моей шее и скривился. — Королева, — продолжил он, глядя на молот, — желает, чтобы мы дождались новостей из города.

— Мы подождём, — согласился я.

— А дальше что, господин?

— Если королева желает уйти вместе с братом — что ж, пусть идёт. Если нет — отправится в Беббанбург вместе с нами. — Я взглянул на пристань. — Гербрухт!

— Да, господин?