К нам осень не придёт (СИ) - Шелкова Ксения. Страница 25

Казалось, все мечты графа Левашёва наконец-то начали сбываться. После женитьбы он с помощью поверенного папаши Калитина, его адвокатов и управляющих подробнейшим образом вник в дела покойного и состояние его счетов. Некоторые из калитинских предприятий принадлежали Алексею Петровичу лично, другие были основаны на паях. Кое-что можно было бы выгодно продать либо сдавать внаём. Граф Левашёв потирал руки: похоже, знакомство с сёстрами Калитиными оказалось для него даже более выгодным, чем он мог мечтать. Левашёв окончательно расплатился с долгами, вернул себе особняк и подумывал о том, чтобы выкупить родовое поместье — впрочем, жизнь помещика его пока ничуть не прельщала. Петербургская знать и высший свет — вот куда он теперь стремился и где собирался стать своим, равным среди равных.

И надо же такому случиться, чтобы в конце ноября, как раз в преддверие рождественских балов и различных приёмов и развлечений Елена, что последнее время была подавлена и растеряна более, чем всегда, объявила ему, что у неё будет ребёнок.

* * *

От этого известия уже было не отшутиться и не отделаться ласковыми, ничего не значащими словами. Владимир самолично пожелал убедиться, что Елена не ошибается. Воспользоваться услугами их доброго знакомого, доктора Рихтера, разумеется, для такого дела было невозможно. Пришлось отыскать некую даму, специалистку по такого рода деликатным ситуациям; она и посоветовала акушерку, немку по происхождению, на скромность которой можно было бы положиться — разумеется, за соответствующее вознаграждение.

Владимир привёз Елену в своём экипаже к довольно опрятному двухэтажному деревянному домику недалеко от Сенной. Искомая акушерка квартировала во втором этаже и была предупреждена об их приходе.

Их карета подъехала к дому в сумерках; Владимир низко надвинул на лицо цилиндр и выглянул из экипажа. Он с удовольствием отказался бы от этой поездки, но доверить кому-то другому столь щекотливую миссию поостерегся. У него было слишком много далеко идущих планов, чтобы давать кому-либо повод для шантажа.

Они с Еленой поднялись по темноватой деревянной лестнице в квартиру акушерки. Полная, средних лет, чисто одетая немка невозмутимо впустила их, сделала реверанс и без лишних слов указала Елене на занавеску, за которой скрывалась задняя часть комнаты. Ни жива, ни мертва, Елена проследовала туда, Владимиру же было предложено присесть за скромный столик, накрытый сверкающей белизной скатертью. Он послушался и сел; из-за занавески доносился шорох и приглушённый шёпот. Левашёв, заметно нервничая, достал трубку и закурил. Вот если бы оказалось так, что Елена ошиблась, и всё шло бы, как и прежде!

Ему казалось, что ожидание затянулось — на самом деле прошло совсем немного времени, прежде чем по-прежнему невозмутимая немка и пунцовая от смущения Елена появились из-за занавески.

— Ну, что же, сударь, — с сильным акцентом произнесла немка. — Имею удовольствие вас поздравить: ваша фрау вскоре сделает вас счастливым отцом.

Елена испуганно глянула на Владимира и потупилась.

— Значит ли это, что никакой ошибки быть не может? — нервно спросил Левашёв.

— Уверяю вас, ни малейшей, — торжественно заверила его акушерка. — Положитесь на мой опыт: ждать радостного события осталось месяцев пять или шесть, не больше.

— Благодарю вас, — в замешательстве ответил Владимир и положил на стол несколько ассигнаций.

Немка ловко сгребла их и сунула за корсаж.

— Быть может, сударь, вам потребуются мои приватные услуги в дальнейшем? Мы можем договориться, чтобы ваша фрау приехала ко мне, если по какой-либо причине ей будет нежелательно находиться дома, когда наступит срок…

— Благодарю, — перебил Левашёв, краем глаза поглядывая на Елену: та сидела вся красная, едва дыша, низко опустив голову. Неужели ей так претит мысль, что акушерка, разумеется, понимает, что они не женаты?

— Возможно, сударыня, мы воспользуемся вашей любезностью, — закончил он. — А теперь я вынужден напомнить вам, так сказать, о конфиденциальности нашего визита…

— Помилуйте, о чём говорить! Не извольте беспокоиться! — поспешила уверить его немка.

* * *

На обратном пути Левашёв напряжённо размышлял. Неожиданное осложнение, да ещё как раз тогда, когда у него появилось столько надежд! Хотя, если поразмышлять зрело, из любой ситуации можно найти выход — притом ещё небезвыгодный для него…

Ему припомнились льстивые поздравления и деликатные намёки друзей и приятелей, что при встречах поздравляли его с женитьбой и желали многочисленного потомства. Разумеется, при их отношениях с Анной ни о каком потомстве не идёт и речи — а вот это уже нехорошо. По природе Владимир, как и многие холодные эгоистичные люди, к детям был, в общем, равнодушен и никогда о них не мечтал. Но он понимал, как украсит его образ благородного человека и прекрасного семьянина появление наследника! Бесплодный брак всегда выглядит как-то не комильфо в глазах окружающих.

И теперь у него появилась такая возможность; только вот дитя произведёт на свет не супруга, а любовница…

Ну и какая, собственно, разница? Елена родит ему дитя, которое будет продолжением рода Левашёвых. Владимир слишком ценил чистоту и знатность своей крови, чтобы относиться к ней небрежно. Разумеется, его ребёнок — это его ребёнок, неважно, кто его мать. Единственное, чем нельзя пренебречь — это их общая семейная тайна. Поэтому, единственное, что оставалось графу Левашёву — отбыть поскорее со всем семейством за границу. Заблаговременный отъезд в дальние страны поможет скрыть от друзей, знакомых и прислуги, что это Елена, а не Анна станет матерью его ребёнка.

Глава 7

Майский дождь всё лил и лил. Анне вдруг припомнилось, как она больше года назад, дома, в Петербурге вот так же сидела у окна и увидела чёрного ворона, который рассматривал её по-человечески пристально. Теперь всё это казалось ей сном… Вроде бы она тогда накормила и приласкала умную птицу, нисколько не опасаясь её крепкого клюва и острых когтей. И вообще, отчего это люди часто видят в чёрных воронах что-то зловещее? Потом ворон улетел, и Анна уснула так крепко и сладко, как никогда не спала в тревожные майские ночи. На следующее же утро ей принесли от мачехи какую-то микстуру или настойку… А вот дальше воспоминания расплывались, как в тумане: да, она хворала и, кажется, ей всюду мерещилась мать — княжна Алтын.

Как странно, что всё это произошло практически в одно время! Сначала был ворон, потом она обнаружила, что проклятие, превращающее её в нечеловека, куда-то пропало. И тут же болезнь и исчезновение её волшебного дара.

Анна подумала, а, может быть, попробовать ещё раз? Она уже уверилась, что с вороном было связано нечто таинственное. Возможно, стоит попытаться воплотить его снова — и дар вернётся к ней? Ну, или ей удастся хоть что-то понять. Эти майские дни… Папенька встретил Алтын тоже в мае. И в мае же она пропала навсегда.

Ей стало душно и захотелось на воздух. Пусть там дождь, да даже ливень — ничего, она возьмёт плащ, зонт, выйдет на улицу и подставит лицо тёплым каплям! Вот бы теперь домой, в родное стрельнинское поместье!

Как только всё это закончится, она скажет Владимиру, что больше так жить не желает, и уедет к себе, в Стрельну — а они с Элен и Катерной Фёдоровной пусть себе живут, как хотят. Если Левашёва волнуют возможные пересуды, ну что же, она будет появляться в Петербурге время от времени и даже сопровождать его на всевозможные торжественные обеды и вечера.

Она как-то упускала из виду намерение Владимира выдать ребёнка Елены, что вот-вот должен был появиться на свет, за дитя её, Анны. Ей казалось, что этот ребёнок не будет иметь к ней ровно никакого отношения: ведь Элен же не заставит её растить собственное чадо, а будет заниматься им сама! Наверняка участия Анны здесь и не потребуется.

Она потянулась за шляпой и пелериной. Всё-таки надо отправиться на прогулку — просто невыносимо сидеть здесь долгие часы и ждать появления этого ребёнка! Быть чем-то полезной Елене она всё равно не может.