Люций: Безупречный клинок (ЛП) - Сент-Мартин Йен. Страница 34

Над ним нависло чудовище, одетое в разномастные части доспехов пурпурного керамита. Массивное существо, намного больше апотекария-полубога. В одном кулаке он держал гигантское двуствольное огнестрельное оружие, а другой кулак представлял собой наэлектризованные когти — они шипели и выпускали молнии, соприкасаясь друг с другом. Черепа и шлемы полубогов из армий, которых Диренк никогда не видел, гремели на шипастых золоченых подставках для трофеев, стоящих на его плечах.

Раб узнал доспехи. Он видел небольшое количество бесценной брони на службе у Пожирателей Миров. Пара потрескавшихся сапфировых линз клыкастого шлема терминатора изучали Диренка, сияя ослепительной синевой под стать молниям, оплетающим когти.

И все же говорил не он.

— Нет, нет, нет, — снова раздался голос. Диренк осмелился прервать зрительный контакт с терминатором и перевести взгляд на фигуру, стоящую на огромной башне, возвышающейся над всем помещением.

Словно очнувшись от какого–то заклятия, Диренк наконец–то заметил ужасы, творившиеся вдоль стен. Разрубленные туши истошно вопили.

Фигура спускалась вниз, то ли не замечая ужаса на лице раба, то ли не обращая на него никакого внимания.

— Это вообще не сработает. Ты сдерживаешься. Я отчетливо это вижу.

Он сошел с кафедры, спускаясь по винтовой лестнице, окружавшей башню. Свет факелов открыл ещё одного полубога, но на этот раз древний доспех украшала магическая атрибутика. Тёмный посох щелкал по каждой ступеньке во время спуска. Колдун с отвратительно причудливой андрогинной красотой улыбался Диренку:

— Ощущаешь свою боль так, словно это самое страшное, что ты можешь вынести. Но это всего лишь ложь, порожденная неосознанностью и удерживаемая страхом. У боли есть свои слои, маленький человечишка. Вы царапаете поверхность, но оставляете скрытые глубины запертыми и нетронутыми. Вот там и лежит истинное сокровище, и там уста божественного поют настоящую музыку.

Композитор прошел мимо терминатора, отступившего в сторону, подобно псу, освобождающему место для своего хозяина. Колдун отпустил свой посох, который так и остался висеть в воздухе рядом. Опустившись на одно колено, полубог взял голову Диренка в свои ладони:

— Не бойся, тебя ждет путешествие, полное восхитительного самопознания. Ты найдешь свое место в Великой Песне, а я стану твоим проводником.

Диренк оцепенел. Как он бы ни желал отвернуться, закрыть глаза, но он не мог оторвать взгляда от Композитора. Физический контакт с колдуном завораживал, как будто он одним прикосновением возносил Диренка в высшие состояния бытия.

Композитор резко отдернул руки и поднялся. Диренк, задыхаясь, опустился на четвереньки. Он чувствовал себя так, словно на его плечи вновь упал сокрушительный груз. Раб едва мог поднять голову.

— Афилай?

Терминатор повернулся со звуком рычания сервоприводов и посмотрел на Композитора, который стоял за кафедрой и смотрел в пустоту.

— Да? — раздался басовитый голос, похожий на грохот гусениц танка, дробящих камень.

— Грядут весьма интригующие события, — Композитор опустил взгляд, в его глазах внезапно вспыхнул огонь, — будь наготове.

Кларион потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, прежде чем она смогла отдать первые приказы команде. И, как только прояснилось, кем были налетчики, Кларион удивилась тому, что не поняла этого раньше. Хотя их гладкие корабли метались и пикировали на «Диадему» с бесконечной нечеловеческой грацией, ребенок мог почувствовать душу каждого из чужаков под корабельными корпусами из потемневшей психокости. Израненные, изголодавшиеся существа, отчаянно пытающиеся причинить страдания, чтобы избежать своей собственной судьбы. Судьбы быть любовно поглощенными вечном экстазом священных хоров демонов на службе у Принца.

Демонов, подобных Кларион.

Эта мысль заставила задуматься. Она еще раз искоса взглянула на фигуру, маячившую рядом с ней, молчаливую и вездесущую. Их с Люцием разделили и паника от того, чем это могло обернуться, посеяла в сознании ребенка как ужас, так и легкое возбуждение от удовольствия. Она не собиралась исполнять приказ Люция и потому тёмные эльдары должны были умереть.

— Лэнсы, — произнесла Кларион тихим и устрашающим голосом, похожим на колыбельную песенку безумца. Экипаж поспешил рассчитать тактические решения для определения целей, изо всех сил стараясь удержать их достаточно долго, чтобы орудия могли зарядиться и выстрелить. Корабли тёмных эльдар были малогабаритными и тонкими. Они исчезали в потоке теней и помех в одном месте, чтобы через мгновение появиться в другом и снова открыть огонь.

Кларион доверяла своей команде. Люди на командной палубе «Диадемы» были абсолютными сливками из экипажей III легиона и узкоспециализированных рабов, захваченных во время набегов Когортой Назики. Те, кого она признавала неспособными исполнять обязанности по её стандартам, не прожили достаточно долго, чтобы испытать всю палитру негодования. Их любо убивали на месте, либо бросали вниз, чтобы Композитор использовал их в качестве сырья для своих фанатичных пыток или чтобы апотекарий Чезаре смог проводить над ними эксперименты.

Кларион наблюдала за тем, как один из небольших захватчиков подлетел очень близко к «Диадеме», рывком достигнув её левого борта и заскользил по нему. Объединенный гнев двух лэнс-батарей пронзил корабль ксеносов, расплавив хрупкую надстройку. Звездолёт взорвался со вспышкой фиолетового дыма, превратившись в облако вращающихся осколков, похожих на разбитое черное стекло.

По мостику прокатились радостные возгласы. Кларион позволила им радоваться, но не разделяла их заблуждения. Она достаточно поучаствовала в пустотных дуэлях, как против флотов ксеносов, так и против имперских кораблей и распознала удачу невооруженным глазом. Им повезло, что они поймали ксеноса в момент алчности. Другие корабли такой легкой добычей не станут.

Они приближались. Случайный взгляд на подсказку тактического гололита, выступающего из подлокотника трона. Попытаются ли они совершить высадку? На борту не было легионеров, чтобы защитить экипаж и жизненно важные зоны от резни и разрушений. Если их пустить на борт, отряды налетчиков тёмных эльдар смогут прорваться внутрь «Диадемы» подобно раковой опухоли, убивая тысячи и готовя более мрачную участь для остальных в своем извращенном городе.

Вопреки здравому смыслу, Кларион молча умоляла их попробовать. Она молила, чтобы хоть несколько из них сделали это. Их тела на пару мгновений соприкасались с обшивкой корабля, и она вдыхала их запах своими нечеловеческими легкими. Одна только мысль о комморритах, разливающихся по венам «Диадемы», вызвала лихорадочный жар в её смертной форме, несмотря на то, что это гарантировало гибель. Кларион проигнорировала подступившую меланхолию. Разум полностью сосредоточился на вкусе крови эльдар на её языке и запахе их пота. Слаще самого сладкого нектара — они стоили того. Им просто нужно было подобраться поближе.

— К ним, — приказала она, вводя серию поправок курса для команды, — мы летим к ним.

— Но госпожа, — возразил офицер, подходя к её трону, — наши двигатели работают на пределе своих возможностей, чтобы мы просто не отставали. Корабль нашего тоннажа не может сравниться с…

Резкий щелчок прорезал воздух, заставив мужчину замолчать. Он забился в конвульсиях, тонкая струйка крови и серой жидкости выскользнула из его левого зрачка, где тонкий коготь пурпурной кости пробил череп насквозь. Взмахнув запястьем, Кларион быстро вытащила коготь, и через секунду он вновь втянулся в мягкую ткань пальца цвета слоновой кости.

Офицер рухнул на палубу, подобно марионетке с перерезанными нитями, и несколько мгновений дергался, перед тем, как затихнуть.

— К ним, — повторила Кларион, и её голос приобрел нечеловеческую глубину, от которой задрожала палуба. Команда поспешила исполнить приказ.

Кларион наблюдала за тем, как тень мужчины отделилась от тела. Она улыбнулась, услышав его крики, когда тысячи невидимых рук ворвались из потустороннего царства.