Призрачная любовь (СИ) - Курги Саша. Страница 49

Проникся даже, кажется, Виктор. Отрешенно хирург смотрел в потолок, витая в своих мыслях.

Переставив последний лист, психиатр взял заключительный аккорд и положил на колени руки. Пальцы слегка подрагивали и выглядел он очень напряженным. Было видно, выступление непросто Иннокентию далось. Это была разом и встреча с прошлым, и новая страница — проверка на прочность, словом. "Получилось", — встретившись с коллегой взглядом, поняла Вера.

— Вот то, что мне нравится, — объяснил Иннокентий, обернувшись к хирургу. — И я никогда не полюблю русский рок.

— Так бы сразу и сказал, — усмехнулся Виктор.

Казалось то, что друг наконец-то продемонстрировал ему свою уязвимость, крайне порадовало хирурга. Теперь и он мог над психиатром подтрунивать. Следом Виктор схватил папку и пролистал ноты.

— Вот тут слова, — сказал он, ставя бумагу обратно на подставку.

— Это романс, — объявил психиатр с таким видом, будто подобные вещи должны были быть ясны и младенцу.

— Не терпится послушать, — произнес хирург, приваливаясь к роялю. — Ты же поешь.

— Я — нет, — фыркнул психиатр и с надежной посмотрел на Веру. — Только если ты.

Хранительница вздохнула. Это было странно, почти на грани разумного. Вера отлично понимала, кто последним пел эти слова под его аккомпанемент. Лиля. Зачем это ему нужно? Чтобы прогнать ее призрак или наоборот, хотя бы на миг ощутить присутствие безумно любимой жены? Ни в одном страшном сне Вера представить себе не могла, что станет соперничать с Лилей. И все-таки, если она хотела занять ее место, нужно было сейчас попробовать… Это даст ответ на вопрос, что все это значит для них обоих.

Вера шагнула к роялю и, вглядевшись в ноты, напела мелодию. Голос у нее тоже был не особенно хороший, но зато абсолютный музыкальный слух. С такими данными девочка не стала бы солировать в хоре. Понимая, что в пении чадо не достигнет достаточно внушительных успехов, мать сразу же усадила дочь за пыльное вечно расстраивавшееся фортепиано, купленное за бесценок у соседки-старушки, и не выпускала по нескольку часов. Как же Вера его ненавидела! Но муштра не успела отравить ее занятия хором. На успехах в пении никто не настаивал и порою Вера там просто отдыхала. Сейчас она воскресила в голове ту расслабленную атмосферу хоровой студии и, совершено не стесняясь больше, запела, вступив на нужный аккорд.

Это было странно. Вера отдалась делу полностью, вспоминая что-то свое, о чем твердил ей романс. Об обманутой любви… Странно, неужели такое в ее жизни было? И очень удивилась, когда Виктор захлопал в ладоши.

— У вас здорово получается! — совершенно искренне похвалил хирург. — Вы что, оба занимались музыкой?

Вера кивнула.

— Это же отлично! Может, выступите на балу?

Иннокентий и Вера переглянулись. Обоим было ясно, что это плохая идея. В этот миг у хирурга завибрировал мобильник.

— А! — сказал он, посмотрев на экран. — Шеф.

Виктор отошел в сторону, разговаривая с Михаилом Петровичем, а психиатр и Вера застыли, опасаясь двинуться. Волшебство таяло, оседая на пол сияющими пылинками. Они только что совершенно искренне говорили, даже не по душам, это было еще тоньше. Они говорили на языке музыки. Это было то самое прекрасное, о котором упоминал Иннокентий, очаровавшее его с детства.

Вера поймала его взгляд. Так вот для чего все это было — психиатру было любопытно, сумеет ли хранительница поймать его настрой. Да он просто проверял ее! Ему было важно, чтобы его девушка имела касательство к миру искусства! Поэтому его увлекали всякие балерины и певицы. Вера разозлилась. Разве любовь это не чувство, которое просто сносит голову, как было у нее? Разве для того, чтобы влюбиться в кого-то, надо сначала его выбрать? Вера не считала нужным скрывать раздраженного взгляда.

И тут вспомнила, что после всего, что случилось с ним, Иннокентий имел право осторожничать. Его решение открыться было смелым. Но разве вот это сейчас не называлось иначе — разборчивостью?

— Ты права, — произнес психиатр, сняв с подставки ноты, он захлопнул крышку рояля и вроде бы собирался уйти.

— Ты правда читаешь мысли? — озвучила Вера давно не дававший ей покоя вопрос.

Иннокентий остался на месте.

— Не мысли. Эмоции, — ответил он, глядя Вере в глаза. — Но за сотню лет я научился их правильно трактовать. Так что… получается очень похоже на то, что ты назвала.

— Да, с психиатром и Верой, — говорил вдалеке Виктор. — Хорошо, скоро буду у вас.

— Я тоже боюсь потерять это, — вдруг признался Иннокентий, аккуратно коснувшись Вериной руки. — То, что происходит между нами.

— Ребят! Я скоро! — предупредил, выходя из зала хирург. — Не уходите! Принесу вам от Михаила Петровича гостинцы! Он забрал что-то из Управления для тебя, Вер!

Психиатр отпрянул. Пару мгновений хранители еще провели в молчании. И тут Вера решилась:

— Расскажи про Лилю.

— Что именно ты хочешь знать? — Иннокентий положил ноты на крышку рояля и выпрямился на стуле.

— Как вы познакомились. Я просто пытаюсь себе объяснить это. Ты не похож на простака. И как ты позволил ей… себя уничтожить?

Психиатр, по крайней мере, никак не выдал того, что ему было больно. Он просто опустил голову, и Вера подумала, что это победа. В прошлый раз Иннокентий валялся в отключке после того, как она напомнила ему об этой женщине. Наконец психиатр, видимо, пришел к определенному выводу. Он расправил плечи, выпрямился и откинул со лба черную прядь.

— Я был романтиком, — объяснил он. — Это было в какой-то мере модно тогда. Я же, видимо, таким родился. Веяния времени лишь лучше раскрыли во мне природные стремления. У меня… случались приключения любовного толка и до нее. Но это было по молодости и скорее из обоюдного интереса.

Иннокентий вздохнул.

— Была даже до смерти влюбленная в меня гимназистка, с которой нам нравилось вместе гулять вечерами и болтать обо всякой чепухе. Я окончил институт, пошел в клинику к одному профессору и быстро начал набирать клиентов. Вскоре я мог позволить себе семью, и в мои годы уже надо было жениться. Но мне хотелось чувства, которому я мог бы посвятить свои лучшие порывы, которое бы меня увлекло не на год, а навсегда. Я встретил то, что искал в театре, куда мы пришли с Любой одним вечером. Мою гимназистку звали Любой, — психиатр усмехнулся. — Быть может, из-за этого Вера подумала… Такое совпадение было бы слишком грубым, не находишь?

Глаза психиатра странно блеснули.

— Я увидел мою прекрасную даму. Лиля тогда была восходящей звездой, ей было семнадцать, мне двадцать один, и она блистала, купаясь в обожании очарованных ею мужчин. Я понял: это она, но не посмел тогда приблизиться. Я был всего лишь обыкновенный небогатый врач. Три года не покладая рук я трудился, думая о ней, я сделал себе имя в Москве и тогда уже имел хороший доход. Меня называли баловнем судьбы, завидовали. Они просто не знали, что меня вела путеводная звезда в виде будущей жены. В свободное время я мучил рояль. Ходили слухи о прекрасном голосе Лили, и я мечтал аккомпанировать ей.

Иннокентий посмотрел в сторону.

— Мы встретились в гостях у одного уважаемого покровителя театра, я наблюдал его жену и помог ей успешно родоразрешиться, и упомянул вскользь о том, как сильно мне нравится одна актриса. Счастливый отец тогда был готов для акушера на все. И мы подготовились. Там были наши общие с Лилей друзья, я уже тогда завел хорошие связи. Они наговорили ей про меня только лучшего. Лиля смотрела все теплей и теплей, я блистал остроумием и вот, наконец, после того как я обмолвился о том, что играю на рояле, она попросила меня аккомпанировать. Все ее романы были недолговечными. Ветреная красотка — так о ней говорили. Я же радовался тому, что никому еще не удалось занять ее сердце. Я был уверен, что мы созданы друг для друга. С Лилей что-то было не так. Она отталкивала мужчин, ей увлекавшихся. Тогда я об этом не задумался.

Психиатр тяжело вздохнул.

— Но мне она дала то, о чем я мечтал. Я был изобретателен и настойчив. Стыдно признаваться, но до сих пор мое лучшее воспоминание о том вечере, когда я впервые ей аккомпанировал в гостях. Мужчины смотрели на меня с тихой завистью, а женщины — на нее. Мы были красивой парой. В двадцать пять лет я повел ее к алтарю и думал, что жизнь теперь до самого конца будет счастливой. Я разбил сердце хорошему, никогда не делавшему мне зла человеку, Любе. Может, эхо ее судьбы отразилось на мне? Она согласилась на брак по расчету сразу же, как поняла, что потеряла меня. И ее муж оказался дурным… Я пару раз вынужден был приходить на помощь — Иннокентий прервался. — Но это другая история. Первое время мне казалось, что мы с Лилей жили как в раю. Она была моим ангелом. Но потом, года через два, меня стали смущать странные несовпадения. Она мне изменяла, но оставаясь прекрасной актрисой даже дома, умудрялась каждый раз выходить сухой из воды. Испытывая смутную тревогу, я стал опасаться, что Лиля на самом деле несчастлива со мной несмотря на то, что она сама говорила. Дело…