Сокровища фараона (СИ) - Величкина Татьяна Осиповна. Страница 5

— Так тут важнейшее оборудование, — сконфузился, оправдываясь Виронни. — Кто мне потом будет все это ремонтировать, если что-нибудь случиться.

Он обижено посмотрел на весело смеющихся девушек и, покачав головою, взвалил на себя тяжелую ношу. Марсело был крепким парнем, и ему не раз приходилось таскать все это оборудование на себе.

— Недаром говорят, своя ноша не тянет, — шепнула Джо Леде. На что та, приложив палец к губам, добавила:

— Ладно, издеваться над нашим геологом. Он уже сейчас тренируется, а как мы с тобой будем таскать мешки с сокровищами?

Тише. — Джордан приложила палец к губам. — И давай побыстрее.

Леда убрала с лица непослушный завиток волос и двинулась вслед за Хоулл.

Поднимаясь по трапу самолета, Джо остановилась и, обернувшись, посмотрела на город. Она была уверенна, что вернется победительницей. Леда тоже оглянулась, всеми мыслями она была уже в Мемфисе и поэтому она не думала пока о возвращении. В отличие от Джордан, Леда Гелиолопус не мечтала о несметных богатствах. Конечно, она не была богатой, но как она говорила:«…я красива, значит должна быть богатой», — оптимистически улыбалась она. Ей было очень интересно побывать в Египте и воочию увидеть настоящую гробницу и мумию фараона. «А если мне еще за это заплатят, так вообще хорошо».

Самолет быстро набирал ход и, разогнавшись до нужной скорости, стал подниматься вверх.

— Всегда боюсь летать. — Леда с любопытством посмотрела в иллюминатор, — может быть, поэтому редко бываю у вас.

— А я ни чего не боюсь. — Бравировала Джордан, — что судьбой предрешено, так тому и быть. И не важно, летаешь ли ты на самолете или ходишь пешком. Если на роду написано умереть, то так и будет.

— Ты действительно веришь в судьбу? — Леда недоверчиво посмотрела в сторону Марсело, — а ты, Марси?

Он косо посмотрел на девушек и, криво усмехнувшись, сказал, что не мешало бы сейчас поспать и то, что смена часовых поясов может плохо повлиять на их самочувствие.

— Ладно тебе, в Мемфисе мы навряд ли будем спать. — Махнула рукой Джо. Виронни сделал серьезное лицо умудренного опытом мужчины и, покачав головой, закрыл глаза.

— Джордан, ты не ответила, неужели ты веришь во все это?

— Вот послушай, я расскажу тебе одну историю. Давным-давно жил один человек, он был влиятельным лицом при каком-то королевском дворе. Я не помню ни его имени, ни времени когда все это происходило. Так вот, в юности ему гадали по руке, и гадалка сказала, что его убьет лошадь. Эта гадалка была хиромантом, сейчас так называют эту науку о предсказании судьбы по линиям на теле.

Этот человек был в каком-то воинском чине, что подразумевало частую верховую езду. Он оказался очень суеверным и решил больше никогда не садиться на лошадь. Потом это переросло в настоящее безумие, он приказал ликвидировать все конюшни в своей усадьбе. Время шло, и этот человек продолжал бояться нереальной лошади, которая преследовала его в кошмарных снах. И все-таки его убила… лошадь. И притом, что он был совершенно один в своей комнате. Всю свою жизнь он бросил на съедение своим мнимым страхам. Он прожил почти пятьдесят лет, в то время это было совсем не плохо. И умер оттого, что, поскользнувшись, в кабинете, схватился рукой за полку книжного шкафа, который был открыт. Полка хрустнула и на бедную голову, несостоявшегося генерала, упала массивная статуэтка из гранита. Как ты думаешь, что это была за статуэтка? Можешь мне поверить, у меня было примерно такое же лицо как у тебя, когда я узнала, что это была лошадь.

— Какой ужас. — Леда отпила немного воды из бутылки.

— Ужас не в том, что сбылось предсказание, а в том, что человек запер себя вместе со своими страхами и не жил полной жизнью, как это должно было быть.

— Но если бы мне сказали, что меня убьет лошадь, я наверняка держалась бы от них подальше, — поежилась Леда, и в ее карих глазах промелькнул испуг.

— А я просто ни когда не хожу к гадалкам, чтобы не обременять себя потом всеми этими дурацкими мыслями. Что с тобой должно случиться, так оно и будет. Я в это верю, но не сижу и не жду милостей от судьбы. Хотя, бывает, человек бьется — бьется, а у него ничего не получается. И квартиру у него ограбили, и с работы уволили…

— …И собаку отравили, — смеясь, добавила Леда.

— Вот именно поэтому, я и отношусь ко всему так. Живу, не страдаю от бедности, не уродина, почти счастлива. Я много могу еще перечислить. Конечно, в жизни всегда чего-то не достает. Там тебя кто-то не понял, тут недолюбил, здесь твой кот нагадил в ботинок, — Джо развела согнутые в локтях руки в стороны и подняла ладони вверх, — можно взвесить, где хуже тебе или кому-то другому, тому, кто роется в мусоре под окнами, выходящими в подворотню…хотя, может он лишен тех проблем, что донимают нас и счастлив в своем мирке, — усмехнулась Хоулл. — Все это так относительно, смотря с какой стороны смотреть. Каша с маслом или масло с кашей.

И от количества съеденного. — Леда посмотрела на часы. — Так может действительно вздремнуть?

— Я тебя утомила своими лекциями о несовершенстве мира? — Джордан ласково посмотрела на подругу и, склонив голову на бок, добавила, — нам еще долго лететь, я согласна с тобой, давай спать, а потом будем ужинать.

— Хорошо. — Леда потянулась и, сладко зевнув, закрыла глаза

Глава 4 Знойное дыхание Египта

Голубое небо было ярким и в тоже время нежным. Таким его можно увидеть только над облаками с борта самолета.

Анна смотрела на густые белые тучи, которые были похожи на немного подтаявший снег. Подняв глаза, она увидела другие, легкие, тонкие, словно размазанные по небесной синеве облака. Они казалось, были такие невесомые, словно паутинки застывшие в воздухе. Петр тронул ее за плечо и сообщил, что скоро они будут заходить на посадку.

— Посмотри, какая красота! — воскликнула Анна, — мне не верится, что мы уже скоро будем ходить по земле фараонов.

— А где там Кочетко — Петр, привстав, посмотрел на кресло позади них. Сергей спал как младенец и тихо посапывал. — Сережа, мы уже подлетаем к Каиру.

Тот протер глаза и, щурясь, посмотрел в иллюминатор:

— Здорово! — надеюсь, когда мы приземлимся, нам понравится и город, в чем я, собственно говоря, сомневаюсь. — Он, поморщившись, покачал головой.

— Я понимаю, ты о санитарии, все будет нормально, мое начальство насчет этого уже побеспокоилось.

— Что ты имеешь в виду, Петенька? — Аня свела брови, и Туманов хорошо знал эту морщинку над переносицей, она появлялась в минуту большой обеспокоенности.

— Когда мы остановимся в гостинице, я объясню, что хотел сказать. Сергей, а ты меня должен понимать.

Да я тоже подготовился и запасся некоторыми сыворотками от всякого, кто попытается навредить нам.

— В смысле змеи и всякие насекомые? — Аня, поморщившись, покачала головой, — честно говоря, я всех их ужасно боюсь.

— Ну, это все слова, что будем делать с американцами, как мы их узнаем, ты договорился с ними об этом? — Туманов серьезно посмотрел на Кочетко.

— Ну — у, в общем, мы не договаривались, но я думаю, у нас найдется, какая-нибудь бумага и ручка.

Туманов недовольно посмотрел на растерянного Сергея и, наконец, сказал, что ученые могут быть рассеянными, но не до такой степени. Потом Аня вспомнила о журнале, который она взяла с собой.

— Мы напишем на нем твою фамилию крупными буквами и самый высокий из вас… — она задумчиво посмотрела на мужа, — пожалуй ты, Петенька…будешь держать этот импровизированный плакат в руке над головой. Они должны заметить, обязательно.

Мужчины, переглянувшись, решили, что это не плохая идея. Аня, порывшись в сумке, вскоре нашла тот самый журнал. И сама же вывела на оборотной стороне, где не было ни каких надписей, по-английски SERGEI KOCHETKO.

Вскоре стюардесса сообщила, что самолет идет на посадку и необходимо пристегнуть ремни безопасности. Началось снижение, Анна всегда плохо переносила эти «перегрузки», как она называла закладывание ушей. Вот и сейчас она заткнула уши пальцами и с трагическим видом закрыла глаза.